Сэнсэй, как он его называет.
– Впервые слышу о нем.
Да, эти двое совершенно точно не близки.
Хоть и похожи, и видятся каждый день, и вроде очень тепло общаются.
– У Марка фото с ним на полочке в прихожей.
– Не видел.
Значит, убирает перед встречей с Гурамом. Не хочет его обижать. Какому родителю будет приятно узнать, что дядю чужого уважают больше, чем родного отца?
Неудобный для хозяина дома разговор прекратила Нюра. Аня и сама собиралась заткнуться, но собака вовремя выбежала из комнаты и начала проситься на улицу. Девушка повела ее гулять.
Во дворе Аня присела на лавочку. Дура Нюра бегала рядом. В незнакомом месте она робела, вот и жалась к хозяйке поближе. Именно Аню она признала ею, а не Марию.
– Какая миленькая собачка, – услышала она женский голос.
Да, Нюра была хорошенькой, умела улыбаться, заигрывать, служить, пританцовывая. Чем напоминала госпоже Лавинской заклятую подружку Нюру… Дуру.
– Можно погладить?
– Пожалуйста, она не кусается.
Девушка, что подошла к лавке, присела и стала Нюру тискать. Та довольно жмурилась. Любила внимание собаченька.
– Вы Ариадна?
Огорошила так, что та только кивнула.
– И вы сейчас с Марком Михайловским встречаетесь?
Ари снова кивнула. Выглядела, наверное, со стороны дура дурой. Но она просто не знала, что ответить на этот вопрос. Их отношениям неделя. И ей уже не нравится, как они развиваются… Точнее, НЕ развиваются.
– Мой вам совет, держитесь от него подальше.
– Вы что, его бывшая?
– Настоящая. И люблю его. А он меня.
– Почему же вы не вместе?
– Кто тебе сказал? Он?
– Нет, но…
– Я была в длительной командировке. Вернулась и сразу почуяла запах чужой бабы. Потом нашла какую-то бусину под подушкой. Вот типа этой, – и указала на резинку, которой были скреплены волосы Ари. А та вся была в фальшивых каменьях. – На нашей кровати спала, значит? Только не говори, что и в халатике моем после душа расхаживала.
– Не было в ванной никакого халатика! В квартире вообще ни следа женского пребывания…
– Спрятал, значит, все. Подготовился.
Да, мог… Раз от отца скрывал фото с Рэмбо.
– Какая продуманная скотина, – пробормотала Ариадна себе под нос. Но девушка ее услышала.
– Как все мы. Вы вот под дудку тетки пляшете, чтобы ее квартиру заполучить.
– Не поэтому… Стоп! А откуда вы вообще знаете о нас? И почему решили, что это я спала с Марком?
– Он мне все рассказывал (созванивались каждый день), кроме главного, естественно. Я сейчас о ваших… – Девушка демонстративно кашлянула в кулачок: – Кхм, отношениях.
– А ваши… кхм… отношения долго длятся?
– Полтора года.
– Что ж не поженитесь?
– Я часто в разъездах, и Марк забывает, что у него есть пусть гражданская, но жена. Я уволилась. Теперь буду его пасти. Так что до загса доведу. А если ты…
– Куда «вы» делось?
– Пошла ты! – Глаза девушки стали злыми. – Нечего тут из себя строить культурную… Потаскушка ты обычная. Только поманили тебя, тут же ноги раздвинула.
Ариадна больше не могла слушать эти мерзкие слова. Он схватила Нюру, которая начала скалить зубы на ту, что тискала ее пять минут назад, и пошла к подъезду.
– Не смей приближаться к Марку, слышишь? – крикнула ей вслед полоумная. – Я пока предупреждаю, потом буду морду бить!
Нюра затявкала на нее, а Ари молча скрылась за железной дверью подъезда. Связываться с разъяренной бабой она не собиралась.
Она вызвала лифт, но, когда он приехал, не зашла в кабинку. Поднялась на площадку между этажами, села на подоконник и заплакала. Ей было, конечно, жаль в первую очередь себя. Она опять ошиблась с выбором, втрескалась не в того, да так быстро, как никогда ранее. А вроде уже не девочка, пора сдерживать чувства. На молоке обжегшись, на воду дуть…
Но, как это ни странно, она жалела и полоумную. Полтора года хороводит с Марком, а он не только замуж не зовет, еще и изменяет при удобном случае. В дом баб тащит… Козел! Ее муж хотя бы этого не делал. Но и Ари в длительные командировки не уезжала.
Зазвонил телефон. Она нутром чуяла, это Марк. Проверила, оказалось, не ошиблась. Отвечать не стала. Все еще плакала, да и не решила, как с ним разговаривать.
Утерев лицо, Ари включила фронтальную камеру, чтобы посмотреть на себя. Лицо покраснело, припухло, но не критично. Когда зайдет в квартиру, сразу проследует в ванную и умоется холодной водой.
Так и сделала. А когда привела себя в порядок, вышла, чтобы сообщить Коке о том, что уезжает. Погостили, пора и честь знать. Если Мария хочет остаться, пусть. А Ари уже и на работу хочет, и по маме соскучилась. Да и устала та с собаками сестры нянчиться. Не привычная к этому. У них только попугай живет.
– Ариадна, мы уезжаем! – первое, что услышала девушка, переуступив порог ванной.
– Почему? И на чем?
– Марк едет в Энск сегодня. Мы с ним. Домой хочу, нагостилась.
Ари подошла к Коке и крепко обняла ее.
– Как и ты, – поняла ее Мария.
– А что заставило Марка так резко сорваться с места?
Ответ она знала – бежит от гнева сожительницы. Она сейчас огнем, как дракониха, поплюется, иссякнет и успокоится. А тут и Марк во всей красе. Возможно, с колечком.
– Это все из-за меня, – ответил на вопрос Ари Гурам. – Мне позвонили из школы, в которой я учился.
– То есть вы все: Химик, Физик и Лирик?
– Да. Но их уже в живых нет, а я все еще пыхчу. И меня пригласили на последний звонок как почетного гостя. А после линейки будет спектакль, поставленный по моей пьесе.
Не могу такое пропустить.
– Когда стартуем?
– Через два часа. Пробки как раз рассосутся, и мы домчим за пять с половиной часов.
Женщины удалились в комнату. Мария уселась в кресло, чтобы руководить племянницей. Без ее подсказок та не справится.
– Кока, у меня просьба к тебе, – сказала Ари, доставая из шкафа парадные платья. Все же они их надели. Щегольнули в стразах и перьях. Мария перед камерой, а ее племянница… Метала бисер перед свиньей! – Сядь вперед, пожалуйста.
– Что такое? Поругались с Марком? Так помиритесь в дороге…
– Ты можешь выполнить
