class="p1">– Ну нет, нет, мисс Бёрч – совершенно другое дело! Её никак нельзя сравнивать с кем-то. Да, возможно, кое- какие наши взгляды – на брак, например, – в чём-то разнятся, но знаете что, мы с ней обе лишены предрассудков и обе считаем, что в мире хватит места для всех мнений. Мисс Бёрч вообще удивительная. Мне до сих пор не верится: такая молодая, а известна и независима, как сама Америка!
– Пф-ф… Как будто до неё никого не было. Вспомните юных лётчиц, танцовщиц, суфражисток. А Клеопатра, в двадцать один навербовавшая себе войско? А Мата Хари? А с деньгами мадемуазель Бёрч я бы и сейчас привлекала мальчишек… – Мадам Фабьен поперхнулась, откашлялась. – Хотя в её возрасте я другим брала. Я была полна энергии, выживала с сыном у разбитого корыта, а если и этого вам недостаточно, чтобы мной восхищаться, то решающим аргументом всегда была и будет моя великолепная грудь. Взгляните…
Адам Карлсен поспешил уйти под воду, где пробыл около пары минут. После всплытия он услышал:
– …да, похоже на снимки мисс Бёрч. Интересно, что они здесь делают?
– Вероятно, у неё тут выставка.
– Они мокрые. Видимо, сушатся… Ой!
– Что там?
– Нет-нет, ничего…
– Да на вас лица нет.
– Просто тут… мисс Бёрч… голая… – миссис Палмер задёргала руками и вернулась к пасьянсу.
– Так и знала. Бесстыжая девка, – от возбуждения Жоржетта порозовела. – Так бесцеремонно демонстрировать свои прелести. И куда только катится ваша Америка?
Карлсен предпринял последнюю попытку погружения, но и она оказалась тщетной. Норвежца хватило на три с половиной минуты.
Треск сорок не смолкал:
– …То, что творилось у вас в Лудёне [31], к примеру! Бесстыдство матери-настоятельницы привело к тому, что идейно неугодного человека просто сожгли на костре…
– Да одного взгляда на вашу Мэй Уэст [32] будет достаточно, чтобы понять, какие идеалы у этой нынешней вашей Америки…
– Потому Америка и стала великой – она принимала свежие идеи, а не избавлялась от инакомыслящих…
– Думаю, коренные жители Америки начистили бы вам физиономию в знак несогласия…
– Да, мы долго шли к идеальному миру, и, разумеется, ещё не всё гладко, как хотелось бы, но мы уже добились так многого…
– Нельзя построить счастье на чьих-то трупах…
– Всё, довольно! – Карлсен выпрыгнул из воды.
Женщины замерли.
– Я больше этого не вынесу!
– Чего? – хором спросили дамы.
Карлсен взмахнул рукой, обводя дам и пространство, занимаемое ими:
– Этого!
Он надел халат, собрал фотографии, бубня раздражённо:
– Тут быстрее лето наступит, чем тишина.
На женских лицах царило недоумение.
Первой не стерпела Жоржетта, она прокомментировала:
– Мой муж был точно таким же неврастеником.
Адам поменял очки, сунул ноги в пляжные шлёпанцы и окинул женщин мрачным взглядом.
– Как вообще вас угораздило оказаться вдвоём в одном помещении?!
Миссис Палмер – она демонстративно продолжила раскладывать пасьянс – деликатно, но строго заметила:
– Мистер Карлсен, может, кто-то и дал вам официальное разрешение шпионить тут за людьми, сидя под водой, но меж тем люди у воды обсуждают серьёзные вопросы.
– Такие, как раздавленные жуки и монахини, жившие триста лет назад?
– Мистер Карлсен, вы ещё слишком молоды, а кроме того – и я уже об этом говорила и оказалась права, как всегда, – вы мужчина, и вам не понять женских проблем…
– Зато я отлично понимаю женские уловки. Вы, миссис Палмер, только что скинули в колоду две пары карт, которые не являются парами, но вам непременно хочется, чтобы пасьянс сошёлся, и потому спокойно берёте и нарушаете правила, лишь бы картинка была идеальной, как ваш пирог и вся ваша жизнь. А вы, мадам Фабьен, измываетесь над сыном, изображая недвижного инвалида, и предлагаете миссис Палмер отведать сандвич с протухшей ветчиной, потому что насмехаетесь над ней и всеми её убеждениями! Сколько же в ней лишнего дерьма, подумали вы, ещё одна диарея не будет лишней!
Подхватив с пола секундомер, Карлсен вышел из помещения.
Женщины застыли как статуи, глядя на воду перед собой, и не решались взглянуть друг на друга.
– Я… просто перепутала карты, вот и всё…
– А я и забыла, что сандвич уже того…
Джон Робинсон сидел в баре. Компанию ему составлял мистер Палмер, куривший трубку и взиравший на него с сочувствием.
– Вам надо сменить обстановку, – в раздумье произнёс Палмер.
Робинсон вливал в себя очередную порцию виски.
– На Карибских островах есть одно место. Семейный дом, пальмы, лазурное море. Вы не можете винить себя вечно.
Джон Робинсон покачал головой:
– Я и не виню себя. Я вообще никого не виню.
– Что ж… Я всё равно напишу название отеля. Поверьте, это то, что вам сейчас необходимо.
Ричард Палмер потянулся за салфеткой и принялся царапать карандашом заветное название.
Робинсон, обернувшись, досадно выдавил:
– А, чёрт!
К нему направлялся Карлсен.
– Чего вам ещё?.. – буркнул Джон.
Он заметил мятый лист бумаги с логотипом «Сороки» в руках норвежца и нахмурился.
– Откуда у вас это?
– Будем считать, сорока на хвосте принесла. Скажите, когда вы это написали?
– Чёрт… – Джон Робинсон тяжело вздохнул и подпёр голову. – Вечером. В баре «Сороки».
– Накануне отъезда?
Кивок.
– А утром передали жене?
– Нет. Она спустилась в бар, искала меня, звала спать. Тогда я отдал ей это.
– Как она отреагировала?
– Не знаю, не смотрел на неё. Я увидел такси и сразу вышел на улицу, чтобы куда-нибудь уехать. Спросил у таксиста, где ближайший бар. Он указал мне за спину, на тот, из которого я вышел. А всё остальное, сказал, в этот час закрыто. Пришлось погулять неподалёку, потому что ещё одной сцены я бы не выдержал.
Вздох.
– Тьма была жуткая. Слава богу, снег не шёл.
Карлсен спросил:
– А когда вернулись, вы больше не обсуждали это?
Джон Робинсон покачал головой:
– Тамара уже спала.
Он встал со стула.
– Ты думаешь, что я убил свою жену?
Потом ухмыльнулся и добавил:
– Возможно, так и было.
Он скрылся из бара.
Мистер Палмер сказал Карлсену:
– Этот джентльмен не мог отравить супругу, поверьте женатому человеку.
– Вы полагаете?
– Тут полагать нечего, точно вам говорю. Если бы мы травили своих половинок лишь за то, что они могут нас раздражать, в мире не осталось бы людей. Уж я бы точно стал вдовцом ещё много лет назад.
Палмер тихо рассмеялся.
– Быть мужем иногда нелегко, молодой человек. Мистер Робинсон справлялся со своей задачей как мог. Да, и в нелёгкие моменты спасался выпивкой. Но поверьте, на большее, чем это, – он указал курительной трубкой на письмо, – мистер
