мне. – И, Эми, пообещай мне, что подобная ночная игра в детективов не повторится. Эта история могла плохо кончиться.
– Обещаю! – быстро сказала я. Кажется, я легко отделалась.
– Финн совершил ошибку. Ему не стоило писать это письмо, но я полагаю, что он это уже понял. – Дверь ещё не до конца закрылась, и я услышала, как она сказала: – Он очень мил. В этого солнечного мальчишку я, кстати, тоже влюбилась бы!
Улыбка расплылась на моём лице, как луч света в тёплое летнее утро. Но совсем ненадолго, потому что воспоминание о том невероятном, немыслимом и волшебном, что случилось сегодня ночью (и под этим я имею в виду не наш сказочный прогресс в деле Рубинии Редклифф ☺) смешалось с другим воспоминанием. А именно о той девочке, которая сегодня днём шла к Эшфорд-Хаус с мамой Финна.
Подавленная, я упала в своё кресло для чтения. Чем выше возносят тебя чувства, тем больнее падать. Вот и новый урок для меня!
Между Финном и этой девочкой что-то было. Как неохотно я признавала это. Но…
– Понимаешь, Перси? – Он устало поднял только одну бровь. – Если он встречается с этой красавицей, почему помогает мне спуститься со шпалер, не отпускает мою руку, обнимает меня и прочие вещи? Это же всё очень однозначные сигналы, разве нет?
Теперь Перси склонил голову и посмотрел на меня в упор. Так, будто он хотел сказать: «Видишь? Именно поэтому я лизал его лицо!»
– Молодец, Перси! – похвалила я его и от всей души почесала под подбородком.
– Как мне не хочется ехать завтра в библиотеку! – призналась я Перси. От моих высоких чувств не осталось и следа. – Знаешь, думаю, я ему нравлюсь. Я почти уверена. Но когда он берёт меня за руку или снимает со шпалер, то делает это, наверное, как старший брат. Вероятно, он даже не задумывается об этом.
Да, так оно, наверное, и есть.
Это ужасное осознание пронзило меня, как молния. Оно действительно причинило мне боль! А потом я поняла: при таких обстоятельствах Финн никогда, никогда не должен узнать, насколько сильно я влюблена в него. Когда он узнает, он, наверное, покатится со смеху, погладит меня по голове и скажет что-нибудь вроде: «Моя несравненная Джейн, ты совсем с ума сошла!»
И если честно, что я могу противопоставить той красавице? Она старше и гораздо красивее меня. И она не такая слабачка, как я, и не боится воды. Если коротко: игра проиграна, но я сохраню лицо!
– Мне нужно разлюбить его. Серьёзно, Перси! Даже если это больно. Это единственный путь, – сказала я и почувствовала себя невероятно взрослой. – И не важно, как сильно болит моё сердце, Перси, Финн не должен ничего заметить, потому что с завтрашнего дня я буду для внешнего мира просто невероятно хладнокровным, спокойным и гениальным детективом!
Длинный стол в розовом саду «Маленьких сокровищ» был накрыт на двенадцать человек. Двенадцать стульев, камчатная скатерть, три серебряных подсвечника, кувшины воды, стаканы… всё выглядело точно так же, как на праздновании пятисотлетия. С той небольшой разницей, что выездную палатку «Маленьких сокровищ» заменял мой детский игрушечный прилавок. Мы достали его с чердака, очистили от пыли и поставили на стол в стороне. За прилавком стояла я, нарезая ровно на двенадцать кусков мой шоколадно-земляничный торт. Ровно в девятнадцать тридцать скрип деревянной калитки сообщил о прибытии достопочтенных членов «Эшфордского клуба преступлений и убийств».
– Вот и мы. Как вы и просили, в той же одежде, как на праздновании пятисотлетия, – воскликнула Калинда, удивлённо оглядывая длинный стол и меня.
– Торт? Знаешь, Кларисса, в это время он отложится на бёдрах.
Софи задумчиво пожевала нижнюю губу.
– Здесь будет что-то вроде реконструкции? – предположила она.
– Что-то вроде того, – неопределённо ответила бабушка и решительно одёрнула пиджак своего пурпурного костюма. – Но прежде чем мы перейдём к делу: большое спасибо, что вы смогли прийти так быстро!
– Ты и попросила нас прийти как можно быстрее! – ответила Лидия. От волнения у неё выступили красные пятна на шее. – Что-то случилось?
– «Сверкающий цианид!» – вырвалось у Мередит, стоящей у калитки. Бабушка не успела даже рта раскрыть, чтобы ответить на вопрос Лидии.
Все обернулись к ней и уставились на неё широко распахнутыми глазами. Маленькое уточнение от меня: цианид = синильная кислота = смертельная штуковина. Чуть позже мне это объяснила бабушка, другими словами и довольно подробно. Смущённая улыбка заиграла на губах Мередит, когда она со знанием дела взглянула на бабушку и добавила:
– Так называется детектив Агаты Кристи издания 1945 года. Розмари Бартон была отравлена синильной кислотой во время празднования её дня рождения в ресторане «Люксембург». Сначала все решили, что это самоубийство. Только её муж Джордж сомневался. Поэтому год спустя он приглашает тех же самых гостей в тот же ресторан. Устраивает ловушку для убийцы.
– Ух ты! Ты знаешь аннотации к книгам наизусть? – с восхищением спросила Калинда.
Смущённая улыбка на лице Мередит превратилась в широкую и сверкающую.
– Великолепно, Мередит! Ты работаешь в книжной лавке старого пошиба и видишь меня насквозь. Потому что именно этот роман Агаты Кристи пришёл мне на ум, когда я планировала наш сегодняшний вечер, – открыто призналась бабушка. – Эми и я чувствуем себя в какой-то мере так же, как Джордж Бартон, и также, как он, мы застряли в расследовании. Поэтому нам нужна ваша помощь, даже если вы не верите, что Рубинию Редклифф убили. Мы хотим реконструировать этот день, точнее сказать, чаепитие на праздновании пятисотлетия. Где сидела Рубиния Редклифф? Кто сидел рядом с ней? С кем она говорила? Кто интересовался её кусочком торта? Нам срочно нужны ответы на эти вопросы. И мы получим их скорее, если снова погрузимся в атмосферу празднования пятисотлетия.
– Я не желаю представлять себе всякие ужасы! – заявила Софи, при этом любопытный блеск её глаз сообщал ровно противоположное. – Но ты же знаешь, что эта история с реконструкцией для Джорджа Бартона закончилась не особенно хорошо? – Она, хихикая, подмигнула бабушке. – Его убили. Как раз синильной кислотой. Так же, как его жену. Надеюсь, у нас не появится ещё один труп!
– Честное слово, Софи, я уверена, что наша маленькая реконструкция не приведёт к другим смертям, – рассмеялась бабушка, качая головой.
Тут она ошибалась. И как ошибалась!
Высокие каблуки её туфель щёлкали по плитке террасы, пока она шла к моему прилавку, играющему роль нашей чайной.
– Рубиния Редклифф купила у Эми кусочек
