— Судя по её поведению, она, несомненно, и раньше имела дело с полицией, — негромко проговорил Холмс, когда мы поднялись на лестничную площадку. — У меня с самого начала возникли сомнения в добропорядочности этого заведения. Среди преступной братии тоже встречаются «достойные джентльмены».
Через несколько секунд мы уже стояли в шестом номере: там нас ждал колоссальный сюрприз. Вне всякого сомнения, это была та самая комната, где мы оставили накануне нашего приятеля, те же замызганные бурые обои, выцветшие бежевые занавески, тот же колченогий комод, шкаф, железная кровать; вот только мы не заметили ни следа того, что комната эта совсем недавно была обитаема. Кровать чисто и аккуратно застелена; ящики комода и шкаф пусты. Ни одежды, ни багажа, вообще никаких личных вещей.
Холмс вытащил лупу и принялся досконально обследовать комнату. Некоторое время он ползал по полу, осматривая ковёр, потом переключился на шкаф и комод. Я тоже оглядел комод в надежде отыскать там хоть какую-нибудь улику, однако, за исключением старой газеты, смотреть было не на что.
— Но не приснилось же нам всё это? Мы были здесь, у Стэмфорда, вчера вечером… что же такое творится? — озадаченно проговорил я.
Холмс, который как раз придирчиво изучал крошечную раковину, резко повернулся ко мне, и лицо его озарилось улыбкой:
— Занятная загадка, а? Я, разумеется, с готовностью подтверждаю, что вчерашний визит сюда нам не приснился и что в этой комнате до самого недавнего времени жил черноволосый человек — я обнаружил у сливного отверстия несколько волосков. Кроме того, газета вчерашняя, а мисс Сандерсон утверждает, что комната стоит пустой уже неделю. Вряд ли кто, кроме жильца, мог оставить в комнате, тем более в ящике комода, газету.
— Почему же они отрицают, что Стэмфорд здесь жил?
— Им заплатили. Ничего не объясняя. Таково моё предположение. Миссис Сандерсон и её милейшая дочь — особы слишком недалёкие, чтобы придумать всё это самостоятельно. Они лишь послушные марионетки, которыми управляет искусный кукловод. За всем этим стоит какая-то умная голова, Уотсон, какая-то сила, которой необходимо было, чтобы Стэмфорд молчал, потому что для неё он представлял угрозу.
— Какую именно?
Холмс пожал плечами.
— Не знаю, но теперь ясно, что нашего друга вовлекли в незаконные махинации. Помните, бумажник у него был набит купюрами? В больнице таких денег не заработаешь. Его кто-то нанял для грязной работы, которая по прошествии времени сделалась ему в тягость. Неумеренное употребление спиртного и непредсказуемое поведение представляли опасность для его нанимателя: у Стэмфорда мог в любой момент развязаться язык. Видимо, он знал какие-то тайны.
— Вы полагаете, его убили?
Холмс помрачнел.
— Нельзя полностью исключать эту возможность. Уотсон. У меня есть предчувствие, что исчезновение Стэмфорда — лишь крошечный фрагмент сложной головоломки, таящей в себе большую угрозу и как-то связанной с обезображенным трупом, который выловили из Темзы.
— Тогда необходимо допросить девушку и её мать. Они явно причастны ко всему этому, — сказал я.
Мой друг покачал головой.
— Это бессмысленно. Они ничего не знают. Если бы знали, их бы тут уже не было. Нет, им заплатили за то, чтобы они помалкивали о пребывании Стэмфорда в их пансионе, вот и всё. В ответ на все вопросы им совали деньги. Для меня совершенно очевидно, что в этой комнате сегодня побывали трое мужчин и здесь происходила некая борьба. Об этом, а также о том, что Стэмфорда увели силой, свидетельствуют вмятины на полу и надрывы на ковре рядом с кроватью. Он даже оставил нам улику. В одной из щелей в спинке кровати я отыскал вот это.
Он протянул мне спичечный коробок из ресторана Симпсона. В нём лежало несколько сломанных спичек.
Кроме зацепок, уже открывшихся моему другу, в комнате искать было нечего, и мы без промедления покинули её. Девица оставалась такой же неразговорчивой, однако я почувствовал, что наш уход принёс ей немалое облегчение. Дверь за нами захлопнулась с громким стуком. Когда мы дошли до конца Таннаклиф-роуд, Холмс внезапно потянул меня за рукав, и, шагнув с тротуара, мы укрылись за одним из росших вдоль улицы развесистых платанов.
— Смотрите! — хрипло прошептал мой друг; глаза его возбуждённо вспыхнули.
Я заметил, что возле тридцать второго номера остановился кэб, из него вылезла пухлая белокурая дама.
— Миссис Сандерсон, — шепнул Холмс. — Похоже, деньги так и жгли ей карман.
Мой друг явно имел в виду груду пакетов, завёрнутых в яркую бумагу, которые кучер передал даме. После этого она скрылась в доме.
— Тратит неправедно нажитое, — заметил я.
— Похоже, — кивнул мой друг. — Спешит воспользоваться деньгами, прежде чем их отберут. Её преступление — ерунда в сравнении с остальным, всего-то обычная ложь, однако это подтверждает, что наш друг Стэмфорд замешан в каком-то серьёзном и опасном деле, и если, как я подозреваю, оно тем или иным образом связано с убийством больного чумой, необходимо прояснить всё как можно быстрее — в интересах всех и каждого.
Глава четвёртая
НЕЖДАННАЯ ВСТРЕЧА
Нетрудно догадаться, что после этого мы отправились в Барт. Проходя через грандиозный портал знаменитой лечебницы, я невольно припомнил те времена, когда работал здесь, хотя многие подробности уже успели стереться из памяти. С тех пор как я покинул лечебницу и уехал в Индию, произошло столько разных событий, что воспоминания о моих первых шагах в медицине давно потускнели под спудом более ярких впечатлений о войне и прочих приключениях.
И всё же кое-что связанное с этой лечебницей навеки сохранится в реестре самых дорогих моих воспоминаний. Я имею в виду тот день, когда Стэмфорд привёл меня сюда и представил своему диковинному знакомцу, который искал компаньона, чтобы снять совместно удобную квартиру на Бейкер-стрит. Так я и познакомился с Шерлоком Холмсом, ставшим с тех пор неотъемлемой частью моей жизни. А значит, именно благодаря Стэмфорду мне выпала честь участвовать в удивительных приключениях этого замечательного человека, которого я с гордостью называю своим ближайшим другом. Хотя с тех пор прошло много лет, день нашей встречи я по-прежнему помню так, будто это было вчера.
Холмс осведомился у дежурного клерка о предполагаемом местонахождении Стэмфорда, и вскоре мы уже шагали по мрачным коридорам с рядами выкрашенных серой краской дверей, направляясь в хирургическое отделение. Возле распашной двери нам встретилась старшая сиделка, посмотревшая на нас не без подозрения. То была дама средних лет, довольно корпулентная; впрочем, её круглое лицо в обрамлении светлых шелковистых прядей, выбившихся из-под чепчика, ещё не утратило привлекательности, а яркие голубые глаза излучали смекалку и обаяние. Она была раза в два старше девицы Сандерсон, однако молодой жизнерадостности в её повадке угадывалось куда больше, чем у несчастного существа, с которым случай свёл нас в пансионе. Мой друг в простых словах объяснил цель нашего прихода. Сиделка смерила нас проницательным взглядом.
— А вы кто будете? — осведомилась она приятным голосом, выдававшим шотландское происхождение.
— Я — Шерлок Холмс, а это…
— Доктор Уотсон. — Сиделка опередила Холмса и порывисто шагнула ко мне — лицо её озаряла широкая улыбка. — Доктор Джон Хемиш Уотсон, раньше служили в Пятом Нортумберлендском стрелковом полку, в своё время курили корабельный табак и любили выпить бокал-другой бургундского за обедом, — объявила она, слегка постукивая меня пальцем по груди.
— Совершенно верно… — пробормотал я, ошарашенный такими познаниями.
— Вот я всё это выложила, а ты так меня и не признал, Джон. Знаю, больше двадцати лет прошло и я маленько располнела, но вряд ли так-то уж переменилась.
Я уставился на неё в изумлении, и с памяти точно слетела тонкая вуаль.
— Сестра Меллор! — воскликнул я. — Элис!
Улыбка её сделалась ещё шире.
— Она самая. Теперь в старших сиделках, — произнесла она не без гордости, а потом потянулась ко мне и чмокнула в щёку. — Славно опять повидаться после стольких-то лет. Я всегда сожалела, что мы потеряли друг друга из виду, когда ты уехал в Афганистан, на эту ужасную войну.
Холмс стоял рядом, в полном восторге от этой неожиданной встречи. Мы с Элис дружили, когда, окончив университет, я работал в Барте младшим врачом. Она была рядом, когда я делал первые шаги в медицине. Одного врачебного диплома маловато, когда имеешь дело с больными и умирающими. Путь от знания, приобретённого в аудиториях, к практическим навыкам всегда тяжёл. Сестра Элис Меллор помогла мне пройти обряд посвящения. Собственно говоря, многие наши тогдашние знакомцы полагали — или надеялись, — что между нами возникнут романтические отношения, однако я тогда был ещё робок, а за Элис ухаживал другой врач. Алек Каллахан — впоследствии я узнал, что они поженились.
