Я направился к "Мирамар Апартментс". Машина Дорис Эшли была на автостоянке.
Вскоре после двух девушка вышла из дома и своей семенящей походкой торопливо зашагала к автостоянке.
Улучив момент, когда она отвернулась, я завел мотор и поехал к супермаркету. Там я припарковал машину и вошел внутрь.
Войдя в супермаркет, Дорис взяла тележку, положила в нее несколько пакетов и двинулась к кассе.
Я подошел к кассиру и, понизив голос, спросил:
- Слушай, приятель, нельзя ли в кредит?
- Только наличными,- покачал он головой.
- На короткий срок. Я бы хотел...
Он снова покачал головой:
- Извините, мы никому не отпускаем в кредит. Даже самому президенту Соединенных Штатов. Только наличными. Если желаете рассчитаться чеком, другое дело.
Обратитесь к управляющему. Но - никакого кредита.
- Даже на сумму не больше пяти долларов?- настаивал я.
Он яростно замотал головой.
Подняв глаза, я увидел, что Дорис Эшли уставилась на меня, стараясь понять, что происходит. Она не могла слышать наш разговор, но видела, что кассир отрицательно качает головой, а я поворачиваюсь уходить.
- Дональд!- окликнула она.
- Привет!- ответил я с удрученным видом.
- Дональд, подожди меня. Подожди, надо поговорить.
Она поспешила к стойке кассира.
- Посчитайте, пожалуйста.- Бросив перед кассиром двадцать долларов, она пошла к турникету и взяла меня под руку.- Дональд, почему ты вчера сбежал?
- Я... испугался, что не совладаю с собой.
- Как это понимать?
- Я сказал то, что совсем не собирался говорить.
- Ты о чем, о твоем прошлом? Ты мне ничего и не говорил.
- Не-а... о твоих ножках.
- А что в этом такого, Дональд?- рассмеялась она.
- Они красивые.
- Дурачок!- упрекнула она.- Неужели я не знаю, что ножки у меня ничего? И они у меня не только для того, чтобы ходить,- когда надо, помогают произвести впечатление... а ты мне действительно понравился, Дональд. Ты был любезен, помог вывести машину.
- Так ты не сердишься, что я...
- Я бы рассердилась, если бы ты вел себя иначе.
- Пожалуйста, мэм,- обратился к ней кассир.- Три доллара и двенадцать центов. Вот сдача с двадцати.
Дорис шагнула за бумажным пакетом.
Помедлив ровно столько, сколько нужно, я сказал:
- Разрешите?- и подняв ее пакет, поднес к машине.
- Поставь сзади, Дональд.
Я положил пакет на заднее сиденье и распахнул перед ней дверцу.
- Что ты собираешься делать, Дональд?
- Возвращаюсь в Сан-Франциско.
- Повидал человека, с которым хотел встретиться?
- Да.
- Добился, чего ожидал?
- Нет.
- Садись,- сказала она.
- Я...
- Садись. Подвезу хоть на край города... только на этот раз не выскакивай.
Я залез в машину.
Короткая юбочка Дорис приподнялась чуть выше края чулок. Но сейчас моя соседка не собиралась ее поправлять.
Она вывела машину с площадки стоянки, и - уже на выезде - перед моими глазами мелькнула долговязая фигура парня, сидевшего вчера за рулем "форда". На сей раз он восседал в видавшем виды "плимуте".
Мы вписались в автомобильный поток. "Плимут" следовал через четыре машины от нас.
- Дональд, тебе одиноко, правда?
- Может быть.
- И тебе не хватает э-э... женского общества?
- Возможно.
- Ты едешь в Сан-Франциско, Дональд, и там снова попадешься. Ты хотел чего-то здесь? Чего ты хотел - найти работу в супермаркете?
- Возможно.
- И из-за того, что не получил, решил вернуться к прошлому... Едешь в Сан-Франциско - зачем?
- Там есть люди.
- Мужчина или женщина?
- Женщина.
- Молодая?
- Не очень.
- Симпатичная?
- Да.
- Знал ее до того?
- До чего?
- До того, как попал в беду.
- Возможно.
- Дональд, ты же знаешь, чем кончится. Тебе нужны деньги, вернешься к старым дружкам и не успеешь оглянуться, как снова попадешь туда.
- Куда?
- В Сан-Квентин.- Она окинула меня долгим пристальным взглядом.
Я молча понурил голову.
- Дональд, знаешь что?
- Что?
- Зайдем ко мне домой.
- Что?- встрепенулся я.
- Мне нужно с тобой поговорить,- заявила она.- Расспросить кое о чем. Кто знает, может быть, сумею помочь. Есть хочешь?
- Не очень.
- Но ты же голоден.
- Поесть не отказался бы.
- Слушай, у меня в холодильнике чудесная вырезка.
Я приготовлю, а ты посидишь и немного расслабишься.
Ты, по-моему, на взводе, и это меня беспокоит. Не такой уж ты конченый, чтобы опять возвращаться к старому.
- Ты ужасно много принимаешь на веру, возразил я.
- Иногда нужно принимать на веру, особенно друг друга.
Я помолчал, глядя, как она ведет машину.
- А сегодня они нравятся, Дональд?
- Что?
- Мои ноги.
- Потрясающие ножки.
Дорис улыбнулась.
Мы молча ехали до самого дома. Она отыскала свободную площадку.
Краем глаза я увидел, как долговязый прижал свой "плимут" к обочине дороги, в полуквартале от нас.
Я вышел из машины, обошел кругом и распахнул дверцу перед девушкой.
Освободив колени из-под рулевого колеса, она соскользнула на землю.
- Возьми пакет с продуктами, Дональд.
- Слушаюсь, мэм.
- Дорис,- поправила она.
- Слушаюсь, Дорис.
Я взял пакет и захлопнул дверцу. Мы вошли в дом и поднялись на лифте.
Дорис направилась к квартире, вставила в дверь ключ и, войдя внутрь, сказала:
- Будь как дома, Дональд. Хочешь выпить?
- Пожалуй, нет.
- Немного рановато,- согласилась она.- Сейчас приготовлю тебе хороший бифштекс.
- Нет,- стал возражать я,- не надо. Я...
- Молчи,- приказала она.- Устраивайся поудобнее вот в этом кресле, а я примусь за бифштекс и буду с тобой разговаривать.
Я уселся в указанное мне удобное кресло.
Дорис расторопно передвигалась по квартире.
- Овощей много не получишь,- рассуждала она,- зато будет чертовски вкусный кусок мяса, хлеб с маслом, картофельные чипсы и кофе... Как больше нравится - с кровью, прожаренный?..
- С кровью.
- Хорошо,- одобрила она.
- А ты?- спросил я.
- Я только что позавтракала, не так давно... кроме того, слежу за фигурой.
- Я тоже,- сообщил я и прикусил язык.
Она рассмеялась, шутливо подбадривая меня:
- Валяй следи, Дональд. Я не возражаю.
Сунула в розетку вилку кофеварки, бросила мясо на решетку и, подойдя ко мне, села на подлокотник кресла.
- Ищешь себе дело, Дональд?
- Ищу.
- Может, сделаешь кое-что для меня?
- Что именно?
- Есть работа.
- С удовольствием.
- Правда, как бы сказать... несколько опасная.
- Ради тебя готов рискнуть.
- Дональд, да не отодвигайся от меня. Я не кусаюсь.
- Боюсь.
- Чего боишься?
- Боюсь, чего могу наделать.
- Чего ты можешь наделать?
- Не знаю.
- Дональд, тебе одиноко. Ты так долго был лишен женщин, что забыл, как с ними обращаться. Обними меня за талию. Ну... вот так.
Она взяла мою руку. Я обнял ее за талию. Глядя сверху на меня, Дорис улыбнулась. Я обнял покрепче.
Она соскользнула с подлокотника кресла и, усевшись мне на колени, обвила рукой шею. Прижалась губами к моим. Медленно раскрыв губы, обмякла в моих объятиях.
Через минуту снова заговорила:
- Дональд, ты - прелесть. Теперь будь паинькой.
Я - мигом. Надо посмотреть бифштекс.
Выскользнув из моих рук, пошла на кухню, взяла вилку с длинной ручкой, перевернула бифштекс на решетке, положила вилку на место и с затуманенным взглядом и томно раскрытыми губами вернулась ко мне.
В дверях зазвенел звонок.
На мгновение в глазах ее мелькнули неуверенность и испуг.
- Нет, о Боже, нет,- прошептала она.
Звонок повторился.
Дорис подбежала ко мне. Схватила за руку, поднимая с кресла.
- Скорее, Дональд,- шепнула она.- Спрячься в стенной шкаф. Побудь там. Всего несколько минут. Да скорее же!
Я изобразил тревогу.
- Муж?- спросил я.
- Нет-нет. Я не замужем, дурачок. Это... быстрей сюда.
Она подтолкнула меня к створке шкафа. Открыла ее.
Шкаф был длинный, во всю стену. С одной стороны висела женская одежда, с другой - раскладушка.
Я спрятался среди одежды, и она прикрыла створку шкафа. Я услышал, как открылась дверь, и мужской голос спросил:
- Что поделываешь?
- Варю кофе,- смеясь, ответила Дорис.
Я расслышал, как он вошел и захлопнул за собой дверь. Шаги по комнате, потом мужской голос:
- Гляди-ка, кресло-то теплое.
- Конечно, теплое,- снова засмеялась она.- Сидела в нем. Я-то теплая, тебе ли не знать?
- Знаю,- обронил он.
Снова минутное молчание. Потом ленивый мужской голос:
- Как поживаешь, Дорис?
- Ездила вот за покупками.
- Что новенького?
- Пока ничего.
- Похоже, ждать осталось недолго.
- Ага.
Я слышал, как она ходит по кухне, до меня донесся аромат кофе. Стук чашки о блюдечко.
- Заметила, повысили вознаграждение?
- Какое вознаграждение?
- Вознаграждение свидетелю. Вчера - сто долларов.
В сегодняшней газете - двести пятьдесят.
