– Новая организация.
Берит надела очки и посмотрела на экран.
– Из этого может получиться нечто очень стоящее, – сказала она. – Для того чтобы этим заняться, мне придется отложить многое другое и потратить куда больше времени, чем мне бы хотелось.
– И что ты делаешь? Пишешь серию статей? Пашешь в саду? Хочешь получить удостоверение водолаза? Осваиваешь латиноамериканские танцы?
– Я пишу мелодии, – ответила Берит, не отрывая внимательного взгляда от монитора.
Анника удивленно воззрилась на коллегу:
– Мелодии? Что за мелодии? Ты сочиняешь поп-музыку?
– Да, шлягеры, помимо прочего. Однажды мы даже послали их на фестиваль мелодий.
Берит оторвала взгляд от экрана. Анника почувствовала, как у нее отвисает челюсть.
– Вот это да! Ты сидишь в «зеленой комнате»? Как это выглядело?
Берит подняла голову.
– Мелодии оцениваются не среди тысячи двухсот лучших. Совсем недавно я слышала одну потрясающую мелодию, сыгранную оркестром в Крамфорсе, в юго-восточном Онгерманланде. Кстати, ты читала протест, поданный Лилиан Бергквист в Верховный суд?
– Нет, еще не успела. Что она пишет?
– Ходатайство о пересмотре приговора…
– О, эта мелодия.
Берит сняла очки.
– Absolutely me, – сказала она. – Среди прочего, я творчески переработала старый текст: to be or not to be. Я работаю в этой газете уже тридцать два года, и если мне повезет, то продержусь здесь еще лет десять. Мне шестьдесят пять, и я иногда подумываю о пенсии. Я ценю возможность ясно судить о вещах и писать статьи, но какие поручения мне выполнять и на каких стульях сидеть, теперь выбираю сама. – Она окинула Аннику оценивающим взглядом. – Я кажусь тебе желчной или покорной?
Анника глубоко вздохнула:
– Нет. Я чувствую себя точно так же. Дело не в том, что мне скоро на пенсию, нет, но здесь происходит столько неожиданных перемещений, что я скоро начну страдать морской болезнью. Потом останется только to be or not to be.
Берит надела очки и снова повернулась к компьютеру.
– Что ты думаешь о шансах Филиппа Андерссона выйти на свободу?
– Ну уж, если государственный обвинитель требует пересмотра, значит, у нее есть для этого веские аргументы, – ответила Анника.
Она перешла на домашнюю страницу генеральной прокуратуры и выбрала нужный документ.
– Ты же видела его в Кумле несколько месяцев назад, – сказала она. – Ты веришь, что он невиновен?
Анника еще раз пробежала глазами письмо генерального прокурора. Она всегда испытывала неприятное чувство, когда читала что-то относящееся к тому убийству. Она в тот вечер находилась в полицейской машине, которая первой прибыла на место преступления, и видела его жертвы.
С тех пор она, копаясь в этом деле, часто сталкивалась с именем Филиппа Андерссона, когда старалась разобраться с убийством полицейской знаменитости Давида Линдхольма. Филипп был приличным преуспевающим финансистом, больше известным по душераздирающим фотографиям, чем по деятельности в «Дагенс индустри». Он прославился по всей Швеции как Сёдерский мясник. К тому же он был другом Давида Линдхольма.
– Убийцей оказалась помешанная сестра Филиппа, – сказала Анника.
Она закрыла домашнюю страницу генерального прокурора.
– Насколько близко ты знаешь Рикарда Мармена?
– Можно сказать, что я его знаю и не знаю, – ответила Берит. – Его знает мой деверь Харальд, с которым Торд имеет обыкновение путешествовать и ловить рыбу и который жил в конце семидесятых в своей квартире близ Фуэн-хиролы. Когда дети были еще маленькими, мы ездили туда на неделю каждое лето. Рикард из тех людей, которых постоянно толкают и они неизменно оказываются внизу. Кстати, я не вполне уверена, что Филипп Андерссон невиновен.
– Да, он очень неприятный тип, – согласилась Анника и вставила слова «шведы на южном берегу Испании» в поисковую строку Гугла. Поисковик выплюнул сайт www. costadelsol.nu[2]. Сайт загрузился, и Анника приступила к чтению. Она узнала, что на южном берегу Испании есть шведская радиостанция, которая круглосуточно транслирует рекламу. Там же издаются ежемесячный шведский журнал и шведская новостная газета. Там работают шведские риелторы, шведские рестораны и поставщики продовольствия, существуют шведские поля для гольфа. Там можно найти шведских стоматологов, ветеринаров, банкиров, строителей и организаторов телевизионных студий. Она читала форумы, в которых говорилось, что раньше было лучше; нашла она на сайте и календарь праздников, размещенный шведской церковью. Мэрами Марбельи часто были шведы или люди, женатые на шведках. Например, Анхела Муньос называла себя просто Титти.
– Господи, – сказала Анника, – похоже, Марбелья поистине такое же воплощение Швеции, как дождливое лето.
– Да, но там чаще бывает солнце, – возразила Берит.
– Сколько шведов там проживает?
– Около сорока тысяч, – ответила Берит.
Анника удивленно вскинула брови:
– Это больше, чем в Катринехольме.
– Но это только постоянные жители, – заметила Берит. – Там намного больше шведов, которые живут в Испании только часть года.
– И там, в этой шведской идиллии, убили целую семью.
– Райский уголок, – саркастически заметила Берит, подняла трубку и позвонила в генеральную прокуратуру.
Анника тем временем начала читать статью «Последние новости из Испании».
Испанская полиция провела грандиозную операцию по изъятию наркотиков в Ла-Кампане. Из хранилищ было изъято 700 килограммов кокаина. В преступлениях, связанных с торговлей наркотиками, подозревают троих руководителей запрещенной баскской партии ЭТА. Опасаются, что в этом году снова будет засуха. Выборы провалились в Сан-Педро, а Антонио Бандерас потерпел поражение в Марбелье.
Анника закрыла Гугл и перешла на страницу архива «Квельспрессен».
Многие шведские знаменитости имели дома или квартиры в Испании – деятели шоу-бизнеса, артисты, звезды спорта и финансовые акулы.
Она подняла трубку и позвонила в пункт международной связи. На этот раз удача ей улыбнулась. Она попросила дать ей телефонные номера ресторана «Ла-Гаррапата», «Шведского журнала», газеты «Сюдкюстен» и агентства недвижимости «Ваза». Все эти учреждения находились в провинции Малага.
Она обзвонила их.
Никто из шведов, ответивших по этим испанским телефонам, ничего не знал о смертях, связанных с отравлением газом, но все знали множество сочных историй о других отравлениях, вообще массу историй о местной промышленности, погоде, людях и уличном движении.
Анника узнала, что в провинции Малага живет более миллиона человек, из них полмиллиона в самой Малаге и еще пара сотен тысяч в Марбелье. Средняя зимняя температура восемнадцать градусов, а летняя – двадцать семь. В году там триста двадцать солнечных дней. Марбелья была основана римлянами в 1600 году до Рождества Христова и называлась вначале Салдуба. В 711 году город завоевали арабы и назвали его Марбила. В некоторых районах города до сих пор сохранились остатки римских сооружений.
– Мы скакали в звериных шкурах, когда тамошние жители пользовались водопроводом и воздушными кондиционерами, – сказала Анника, положив наконец трубку.
– Не пообедать ли нам? – спросила Берит.
Они обезопасили компьютеры, чтобы никто не смог отправить с них сообщений.
Анника рылась в сумке в поисках талонов на питание, когда зазвонил ее прямой телефон. Номер на дисплее состоял из одиннадцати цифр и начинался с тридцати четырех.
– Анника Бенгтзон? Это Рикард Мармен. Я тут разобрался с газовыми отравлениями. Знаешь, все сходится.
Видимо, он все-таки отвлекся от своих дел, ибо теперь в трубке не было слышно никаких посторонних шумов.
– Ага, – сказала Анника, уже отчаявшаяся найти талоны.
– У вас есть какая-нибудь информация о семье?
– О погибшей семье?
Она наконец обнаружила обтрепанный талон в ключнице.
– Вы там в курсе, что это семья Себастиана Сёдерстрёма?
Она едва не спросила кто, но, вместо этого, просто умолкла и затаила дыхание.
– Это профессиональный хоккеист? – спросила она и уронила талон на пол.
– Ну, он уже лет десять как закончил выступления за НХЛ. Он теперь живет здесь и владеет теннисным клубом. Насколько я знаю, погибла вся его семья, включая тещу.
– Себастиан Сёдерстрём мертв? – громко спросила Анника и замахала рукой, чтобы остановить Берит, которая уже шла в столовую. – Погибла шведская семья?
– У него была жена и двое маленьких детей.
– Что случилось с Себастианом Сёдерстрёмом? – спросил невесть откуда материализовавшийся Патрик и подошел к Аннике.
Анника повернулась к нему спиной и заткнула пальцем свободное ухо.
– Надежна ли эта информация? – спросила она.
– Абсолютно.
– Кто может ее подтвердить?
– Не имею ни малейшего понятия, дорогуша. Но теперь ты это знаешь.
