Женя отобрала у Юли ручку и быстро написала:
«Кому ты рассказывала о разговоре с Дубовым?»
Секретарша закрыла лицо ладонями. Прошептала:
– Я только Кольке-охраннику говорила. И Федору Степановичу. И, кажется, еще Тряпкину…
Женя опять прижала палец к губам. Написала:
«Кто-то из них – предатель. А подозревают – тебя. В „Глобусе“ думают, что ты навела на Жору бандитов. Возьми себя в руки, не реви».
Юля дрожащей рукой начеркала:
«Что мне делать?»
Женя не замедлила с ответом:
«Бежать!»
Юля выхватила карандаш, накорябала:
«Куда?»
Женя:
«Подальше отсюда. К друзьям, родственникам. Уезжать из Москвы. Лучше – за границу. Особо искать тебя не будут. Пересидишь. А там будет видно».
Юля:
«Ты мне поможешь?»
Женя:
«А что я уже здесь делаю?» – Подчеркнула слово «уже» двумя жирными чертами.
Кажется, истерика миновала. Юлю перестало трясти, а ее взгляд стал осмысленным. Она схватила ручку и написала совсем уж несуразность:
«А что мне делать со Шпунтиком?!»
Женя только головой покачала. Право слово, эти кошатники – безумные люди. Юльку в любую минуту могут убить, а она беспокоится за свою шелудивую тварь.
Не встретив Жениного участия в кошачьей проблеме, Юля написала следующий вопрос:
«Как нам отсюда выбраться? Они же нас вычислят…»
Женя прочитала. Пожала плечами. Юля вырвала у нее ручку и быстро написала:
«Давай загримируемся!»
Женя задумалась. Юльке – лишь бы гримироваться, она в этом деле мастерица. Но по второму разу маскарад может и не сработать.
Неизвестно даже: сработал ли он, когда Женя пробиралась в подъезд. Вполне возможно, что ее узнали. И уже доложили по сотовой связи Дубову, что Евгения Марченко явилась к Юлии, неумело притворяясь подростком. Она быстро написала:
«У вас чердак открыт?»
Юля покачала головой.
«У кого могут быть ключи?» — не отставала Женя.
Юля просияла, судорожно схватила ручку:
«На шестом этаже живет комендантша! У нее наверняка ключи есть! Заодно попрошу ее за котом присмотреть».
Бедняга Шпунтик, кажется, почувствовал, что его жизнь меняется – причем не в лучшую сторону. Он скорбно взглянул на девушек, оглушительно мявкнул и принялся остервенело драть обивку кухонного уголка.
– Нельзя, Шпунтик! – ласково сказала Юля и почесала кота за ухом. В ответ черная дрянь оцарапала ей руку.
«Иди собирайся!» — написала Женя.
Юля послушно отправилась в комнату. Шпунтик хвостиком потащился за ней.
Женя осталась на кухне. Осторожно, в щелку между портьерами, выглянула в окно. «Десятка» стояла на том же месте. Одно из окон было приспущено, и Жене удалось рассмотреть, что в салоне машины находятся как минимум двое «качков».
На нее опять обрушилась волна страха. Что приказано делать тем, кто сидит в фиолетовой «десятке»? Просто – следить? Или теперь, после загадочной смерти Жоры, – дождаться ночи, незаметно подняться в Юлину квартиру и…
Женя с трудом справилась с приступом тошноты.
Она прошла в комнату понаблюдать за Юлиными сборами и поторопить ее.
Весь диван был завален одеждой. Секретарша безуспешно пыталась уместить свои кофты, костюмы и джинсы в небольшой спортивной сумке. Шпунтик увлеченно точил когти о юбку с блестками.
– Быстрей! – одними губами проговорила Женя. – Главное – паспорт и деньги. Остальное потом заберешь.
Юля грустно взглянула на гору одежды. Упала на диван и… расплакалась.
«Тоже мне, союзница», – досадливо подумала Женя. Жалости к Юле не было – только острое, жалящее желание поскорей убраться из этой квартиры.
– Хватит реветь! Быстро иди за ключами, – прошипела Женя.
К ее удивлению, Юлины слезы немедленно высохли. Секретарша сразу подобралась, встала с дивана и послушно направилась в прихожую.
«На нее только приказы и действуют, – подумала Женя. – Воистину: секретарская выучка!..»
Она вышвырнула из Юлиной сумки два вечерних платья, туфли на шпильках и строгий деловой костюм. Положила туда джинсы, кроссовки. Сходила в ванную и принесла зубную щетку и пасту.
Не удержалась, зашла в кухню и опять выглянула в окно. «Десятка» не уезжала. Женя физически, до зубной боли, чувствовала флюиды опасности, исходящие от этой машины.
«Они здесь явно не только для того, чтобы просто следить! Уже десять вечера, на улицах пусто, в подъезде никого… Сейчас они выйдут из своей «десятки» и…» Женя почувствовала, что сама близка к панике. Еще немного – и она, как Юлька, грохнется на диван и начнет реветь…
Когда секретарша, наконец, вернулась с ключом от чердачного люка, Женя не дала ей даже пройти в комнату. Сунула в ее руки куртку и уложенную сумку. Сама подхватила возмущенного, упирающегося Шпунтика и силой вытолкала Юлю на лестничную клетку. Только бы успеть!
…Когда они пешком поднялись на девятый этаж, в сумочке у Жени зазвонил телефон. «Бобровский», – определила она по тембру звонка. Женя поспешно вытащила из сумочки трубку. Однако голос, прозвучавший в мобиле, оказался вовсе не Мишиным.
– Ничего не записывайте, – сказал ей незнакомый мужчина. – Запоминайте. Три. Девять. Семь. Икс большой. «И» латинское большое. Еще одно «И» латинское большое. «Бэ» малое. «И» малое. «Эр» латинское большое. Восемь. Знак «равно». Повторить?
– Я запомнила, – сказала Женя.
Юля стояла на лестничной площадке рядом и смотрела на нее с недоумением и страхом.
В пятницу утром Иннокентий Кевелев – человек, ответственный за безопасность «Глобуса», – направлялся на опознание Жоры. Труп верного шкафа Жоры нашли вчера на берегу Москвы-реки близ Братеева.
Исчезновение Жоры – и тем более его смерть – явились следствием недоработок Кевы.
До сих пор свои обязанности он выполнял прекрасно. У «Глобуса» и связанных с ним фирм никогда не возникало проблем ни с правоохранительными органами, ни с конкурентами. Однако исчезновение – и, тем паче, смерть – доверенного охранника, инкассатора, означало, что Кева со своей службой не справился. Чего-то не додумал.
…Труп Жоры содержался, как сообщили Кеве, в морге второй городской больницы. Кева ехал туда. Из дома – по Рублево-Успенскому шоссе, затем по Кутузовскому проспекту.
Машину Кева вел намеренно резко. Круто брал со светофоров. Выскакивал на резервную полосу. Подрезал замешкавшихся. Ему нравилось видеть, как бросаются врассыпную от его «Мерседеса» стоимостью семьдесят тысяч «американских рублей» обладатели ржавых жестянок. Ничтожные люди, всю жизнь дрожащие над своими грошовыми «Жигулями», «Нексиями» или «Шкодами»!..
Кризис, думал по дороге Кева, вырос из пустяка. Сперва кто-то проник в дубовский кабинет. Ничтожная мелочь!.. Любопытство не порок… Однако Кева с помощью дурака Дубова организовал для тех пятерых, что подозревались в проникновении – две девки, два мазилы, один охранник – простую «покупку». Что может быть проще, чем проверить пятерых… «Купить» одного из них «на живца»…
Кева готов был поставить рваный рупь против стольника, что «покупка» не сработает. Тогда бы он продолжил проверку – другими способами. Однако других способов не потребовалось: ловля «на живца» удалась с первой попытки. Жору взяли.
За истекшие четыре дня Кева пытался узнать, кто конкретно, какая служба или организация это совершили. И, к своему удивлению, так и не смог.
Жору взяли – однозначно! – не обычная ментовка и не РУБОП. И здесь, и там у Кевы имелось достаточное количество надежных информаторов на высоких должностях. Те уверенно сообщили: нет, мы к исчезновению вашего инкассатора отношения не имеем.
Жору могли взять конкуренты. Тогда это глупо, бестолково и непонятно, зачем нужно. Нынче существуют гораздо более цивилизованные способы борьбы с конкурентами, нежели захват случайного охранника – пусть даже инкассатора. В арсенале устранения неугодных имеются наезды через налоговую инспекцию, налоговую полицию, таможню, газеты, милицию, пожарную охрану, санэпидстанцию, арендодателей, банк… К чему мелкие силовые пакости!.. Однако, на всякий случай, Кева прокачал вариант, что в исчезновении Жоры виноваты конкуренты.
Прокачал – и решил: нет, скорее всего, это не они. В стане коллег-соперников все было тихо и благостно.
Имелась, конечно, возможность, что инкассатора «Глобуса» повязала контора — ФСБ. Кевины связи в ФСБ не простирались столь высоко, как в милиции. И все-таки его информатор оттуда сообщил: «Скорее всего, это – не мы». Кева переспросил его: «Что значит: „скорее всего“? Какова вероятность того, что это игры вашей конторы?» – Его информатор подумал и ответил: «Не более чем десять процентов. На нашем корабле мне еще не все понятно. Есть и у нас всякие тайные трюмы и таинственные механизмы…»
