КНИГА СТРАХА
Составитель Макс Фрай
ЕЕ БОЛЬШОЙ И ДОБРЫЙ СТРАХ
Сперва она с опаской приоткрыла дверь подъезда и внимательно осмотрела его.
Никого не было.
Раньше она могла просто заглядывать через стекло. Но потом кто-то, наверное, страшный, стекло разбил, и его заменили слепой фанеркой.
Итак, внизу никого не было. Правда, оставался еще один поворот к лифту, который было не разглядеть от дверей. Она прокралась вдоль стены. Дойдя до угла, остановилась. Глубоко вздохнула и с громким лаем бросилась к лифту.
Никого не было.
Она нажала кнопку, и в темноте подъезда загорелся маленький красный глаз. Очень страшный. Лифт поехал вниз, скрежеща, покачиваясь и застревая между этажами. Через металлическую сетку можно было следить, как опускались две черные резиновые змеи. Следом за ними появился лифт, и красный глаз закрылся. Малявка Шань влетела в кабинку, с грохотом захлопнула дверцу и нажала на кнопку "6".
Покачиваясь и скрежеща, лифт поехал вверх. Из зеркальной стены на нее смотрели два черных блестящих глаза.
— Не сморгну, — заявила Малявка Шань, погладила свой ежиный ершик, почесала рожки и скорчила рожу, страшную. Но потом испугалась, что лифт может застрять.
"Я напишу книгу, "Двадцать лет в воздухе" будет ее название", — только и успела она подумать, как лифт остановился на шестом этаже.
На шестом этаже никого не было.
Озираясь по сторонам, она достала ключ, висевший на веревочке у нее на шее, и вставила его в замок. Дверь подалась, и Малявка Шань проскользнула к себе домой.
— Ну вот, — выдохнула она, — вот мы и дома.
Маленькие девочки никогда не остаются дома одни.
С Малявкой Шань был ее Большой и Добрый Страх.
* * *
Это несомненно был выстрел. Похоже на то, как взрывается банка сгущенного молока с сахаром, которую долго кипятят на плите в кастрюльке. В такой банке потом оказывается замечательная тянучка. Если она не взорвется. Эта взорвалась. Малявка Шань стояла посреди кухни и всплескивала ластами. Вся кухня — плита, пол, стены — были забрызганы замечательной тянучкой. На потолке сидел какой-то чужой таракан и безостановочно шевелил усами.
"Ах да, я убита", — вспомнила Малявка Шань и, отыскав относительно чистый кусок пола, аккуратно упала.
В газете должна была появиться заметка "Неизвестный убийца не обнаружен":
Молодая очаровательная женщина была вчера сражена наповал. Мы нашли ее бездыханное тело лежащим в брызгах замечательной тянучки (что мы беремся засвидетельствовать), которой жертва, вероятно, еще надеялась полакомиться. Глаза ее были широко раскрыты.
"Да, — подумала Малявка Шань. — Широко раскрыты. В конце концов, не могу же я закрыть глаза, если они не закрываются. Разве нельзя уже и умереть с открытыми глазами?"
Глаза ее были широко раскрыты. Что они видели в той вышине, куда были устремлены?
"Не могут ведь они написать, — подумала Малявка Шань, — что я видела там таракана. Это совсем не страшно".
Малявка Шань потянулась, запустила в таракана тапком и принялась отковыривать тянучку. Тянучка была замечательная.
В газете появилась заметка "Преступнику не удалось скрыться":
Сегодня вечером был пойман с поличным рабочий продзоны «Парнас» А. Белый. Он пытался пронести под одеждой 0,5 кг ветчины.
* * *
— …4–6 градусов тепла. Ночью возможны заморозки. Метеосводку читал Николай Болотский, — сказало радио.
Потом оно немного помолчало и добавило как-то буднично:
— В городе появились синие перчатки. Извините, — радио прокашлялось и повторило многозначительно: — В городе появились Синие Перчатки. Внимание, внимание. В городе появились Синие Перчатки.
— Ах как интересно, — пропела Малявка Шань и высунулась из окна. Там были перчатки — две черные пары и одна серая, и еще большие оранжевые рукавицы на руках дворника, сгребавшего сухие листья. Это была особая игра: дворник сгребал листья в кучу, а ветер раскидывал их опять.
Малявка Шань тоже не отказалась бы сыграть в такую игру. Только чтобы ветром была она, потому что она любила выигрывать. Но она побоялась, вдруг дворник заругается.
— Внимание, внимание. Синие Перчатки переходят Литейный мост, — сказало радио.
Малявка Шань захлопнула окно и передернула плечами. Пожалуй, сегодня не стоило выходить на улицу. Холодно и вообще…
Свистят они, как пули у виска, —
Мгновения, мгновения, мгновения… —
допел Иосиф Кобзон.
— Синие перчатки идут по Литейному проспекту, — сказало радио, немного побулькало и сообщило: — В универмагах и магазинах нашего города появились бананы и ананы. Простите, ананасы и бананасы. Ха-ха-ха-ха. Вы слушали передачу "Расскажи мне, мама, анекдот".
— С бородой, — фыркнула Малявка Шань.
— Внимание, внимание, — мрачно сказало радио. — Синие Перчатки свернули на улицу Пестеля. Синие Перчатки идут по улице Пестеля.
Малявка Шань с опаской подошла к окну, но открывать его не стала. Все-таки была осень.
Ветер совсем разыгрался. Он ввинчивался в кучи листьев, разбрасывая их, а потом с грохотом гонял по улице. Дворник сплюнул, бросил метлу и ушел.
— Внимание, внимание, — сказало радио. — Синие Перчатки поворачивают на Моховую улицу. Синие Перчатки идут по Моховой улице.
— Ой, — Малявка Шань заметалась по комнате. Она залезла под стол и стянула скатерть с одного бока до самого пола.
— Синие Перчатки вызывают лифт, — сказало радио. — Синие Перчатки поднимаются на шестой этаж.
Малявка Шань вылезла из-под стола. Малявка Шань на цыпочках подкралась к радио и решительно выключила его.
* * *
"БОЮСЬ", — старательно вывела Малявка Шань в левом верхнем углу листа в тонкую сиреневую клетку. Потом она взяла красный карандаш и старательно подчеркнула написанное. Сперва одной чертой, а затем и второй.
Боюсь львов, когда они сзади. Тигров не боюсь, они всегда за решеткой.
Боюсь милиционеров.
Боюсь ездить в лифте с незнакомцами.
Боюсь держать в руках бабочку, потому что с нее осыпается пыльца.
Боюсь больших и тихих комаров, которые не малярийные. Я знаю, что они не малярийные, но все равно боюсь.
Боюсь всяких шаркающих звуков — когда чиркают спичкой, например.
Боюсь, когда говорят: "Не бойтесь".
Волнуюсь, когда говорят: "Не волнуйтесь".
И очень опасаюсь, когда говорят: "Никакой опасности нет".
Еще боюсь, когда говорят: "Не бойтесь, чувствуйте себя как дома".
