— Как-как?
— Охранник Елизавет Петровны. Это Сивко всех убил. Парень провалил задание и теперь отыгрывается на мне.
— Ника! — закричал он. — Не слушай его!
— Миша, это правда?
— Да, — сказал Воронов. — Он нас всех обманул. И тебя, и меня. На самом деле у него ничего нет. Ни фирмы, ни денег. Ни машины.
— Ну машина-то у меня, положим, есть…
— Миша! Это правда?
— Да, я не миллионер. Не член элитного винного клуба. Ну и что?
— Значит, ты воспользовался моментом, — прошипела Ника, враз превращаясь в злющую рыжую кошку.
— Я тебе не навязывался. По-моему, это ты ко мне пришла.
— Почему же ты мне ничего не сказал!
— Кто ж откажется переспать с красивой девушкой? — усмехнулся Воронов. — Вот они, современные молодые люди! Как послушаешь, сплошь олигархи, на худой конец банкиры. Лишь бы в постель уложить. Таранов, по крайней мере, был с тобой честен. А этот врал. Он — ноль. Пустое место.
— Значит, ты меня обманул, — зашипела Ника. — А я-то рассчитывала на твою помощь! Ты же обещал!
— Когда?
— Да только что! Мне и маме!
— Ника…
— Это нечестно!
— Послушай…
— А теперь он хочет запереть меня в погребе, — вмешался Воронов. — А я-то могу помочь. И тебе, и маме. И отцу. Я-то в отличие от него не фальшивка. Я богат, очень богат, — вкрадчиво заговорил хозяин замка. — Да ты и сама все видишь. Ты же умная девочка, ты понимаешь, сколько все это стоит. Понимаешь, чью сторону надо принять. Ведь я могу все. Мне показалось, девочка, что мы с тобой подружились.
— Ника, не слушай его!
— Отчего же? Продолжайте, Дмитрий Александрович.
Ника сделала еще несколько шагов по ступенькам и подошла вплотную. Он поднял пистолет:
— А ну! Стой там!
— Вот такая короткая у него любовь, — усмехнулся Воронов. — Теперь он уже наводит на тебя пистолет. Между прочим, он выстрелит, я его хорошо знаю.
— Дерьмо, — зашипела Ника. — Да я тебе глаза выцарапаю!
— Ника!
Рыжая кошка кинулась на него. Ну не мог же он в нее стрелять? Пусть даже и по конечностям. По ее стройным ножкам, обутым в туфельки на шпильках. Она кричала и царапалась, а Воронов, естественно, воспользовался моментом. В него-то он стал бы стрелять без колебаний и даже попытался навести пистолет. Но Ника заорала и вцепилась в его руку. Руку-то он вырвал, потому что был намного сильнее, но тогда она попыталась закрыть ему ладонями глаза. Орала:
— Дрянь, дрянь, дрянь! Не смей! И-и-и!!!
— Так, так, так. Держи его, — подначил Воронов.
Борьба за оружие была короткой, девчонка ему мешала. Она была просто бешеной и какой-то особенно цепкой, а злость придавала ей силы. Он все никак не мог отцепить Нику от себя и все боялся, что девчонка и в самом деле выцарапает ему глаза, так она отчаянно визжала. Воронов отобрал пистолет и толкнул его вниз со ступенек. Он скатился на пол, больно ударившись обо что-то головой.
— Ника, дай мне ключи, — устало сказал Дмитрий Александрович.
— Пожалуйста! Ну что, получил? — с торжеством посмотрела на него Ника.
— Дура! — зло сказал он, трогая огромную шишку на затылке.
Воронов забрал у нее ключ от погреба и побежал вверх по лестнице. Ника показала ему язык и рванулась следом. Но на последней ступеньке Воронов обернулся, резко сказал:
— Ты остаешься!
И слегка толкнул девушку в грудь. Ника оступилась и упала.
— Не трогай ее! — заорал он. — Все! Конец тебе! Я тебя пристрелю!
— В другой раз, — насмешливо сказал Воронов. — Приятно провести время, молодые люди.
Дверь захлопнулась, в замке повернулся ключ. Они остались вдвоем в винном погребе. Это было бы романтично, если бы не было так трагично. Если бы не начинался штурм замка, если бы его хозяин не был убийцей.
— Дура! Видишь, что ты наделала?! — со злостью сказал он. — Мозги твои куриные!
Она заплакала.
— Перестань реветь!
— Не ори на меня!
— Потому что ты дура!
— Обманщик!
— Кретинка!
— А ты, ты… И-и-и… Мне больно-о-о… Я коленку разбила-а-а…
— Иди сюда.
Она с трудом поднялась и заковыляла вниз по лестнице.
— Миша…
— Чего тебе? Туфли сними! Вырядилась!
— Ой, и правда! Но есть же выход? Ведь можно его найти?
— У тебя только вход. Потому что ты баба. Им и ищи, — грубо сказал он. Внутри все кипело от злости, хотелось орать и материться.
— Перестань меня оскорблять!
— А что с тобой делать? Что?!!
Он с трудом поднялся, голова трещала. Потолок был низкий, к тому же здесь, в погребе, было прохладно. Сколько им с Никой тут сидеть? Так и замерзнуть можно. Если только винцом согреться. Ишь! И вина ему не жалко! Коллекционного! А если они примутся колотить бутылки? Вряд ли Воронов это услышит.
— Здесь холодно, — заскулила она. — Здесь страшно. У меня нога болит. Может, это перелом?
— Дай, гляну.
Она села на деревянную скамью и вытянула ногу. Он опустился на колени и попытался определить: что там? Говорил при этом:
— Ну вот что ты наделала? А? Тебе надо было просто-напросто кинуть мне ключи. Воронова надо было запереть здесь, в погребе. И идти спасать папу.
— Папу? А что с ним? Ой!
— Так больно? — он слегка нажал на колено.
— Да!
— А так?
— Да!
— А так?
— Больно, больно, больно!!!
— Нету тебя никакого перелома, — сказал он, поднимаясь.
— А что есть?
— Обычный синяк.
— А почему же тогда так болит?
— Потому что синяк! Глянь, какая у меня шишка на затылке? Тоже, между прочим, болит.
— Где?
Он нагнулся, и Ника пощупала шишку.
— Огромная!
— Тебе спасибо! — сказал он, распрямившись. — А все-таки какой же он хитрый! Воронов! Как же! Исповедоваться он мне хотел! Тебя дожидался! Это был его единственный шанс на спасение. Вот придет глупая рыжая девушка и выкинет коленце. Надо только сказать ей, что не того подцепила. Не миллионера. Кой толк в белой лошади, если ты не принц? Если у тебя нет замка и миллионов? Вы, бабы, сначала делаете, а потом думаете. Подумала бы своей башкой! Ведь он же тебя купил! И как дешево!
— А ты соврал! Дмитрий Александрович был ко мне добр. Когда папа передал мне разговор с Тарановым, это он посоветовал: «Иди к Мише. Он тоже молодой, красивый и богатый. И ты ему нравишься. По глазам видно. Он парень честный, женится на тебе».
— Что?!! Когда он так сказал?!
— Вчера вечером!
— Да он уже тогда знал, кто я! Он послал тебя в мою спальню, чтобы без помех разобраться с Тарановым! Он же тебя использовал!
— Не может быть! Так это он всех убил?!
— А я тебе о чем толкую!
— Да не может этого быть… — понурилась Ника. — Он же такой хороший. Внимательный. Он мне погреб показывал, мы с ним беседовали о винах.
— Дурочка ты, дурочка, — вздохнул он. — Ну кому ты поверила, а? Знаешь, сколько у него таких было? Таких же дурочек, как ты. Представляю, как он тебе обрадовался! Комплименты говорил, ухаживал. Умницей называл. Старый хитрый лис! Поверила! И не такой уж я ноль, как говорит Воронов. Я не секьюрити, у меня частное детективное агентство, — важно сказал он.
— Фи, — наморщила носик Ника. — Агентство! Сказал бы: магазин.
— Что ж ты такая меркантильная?
— А для чего я все это учила? Я себя готовила к жизни с богатым человеком! А вовсе не с тобой! У тебя же нет ни загородного дома, ни винного погреба!
— На хрена мне это надо? — разозлился он. — Подумаешь, вино!
— Ты ничего не понимаешь!
Ника прошлась взглядом по полкам винных шкафов и наугад вытащила оттуда бутылку.
— Оп-па! Порту! Настоящее! Видишь, что написано? «Porto». Потому что настоящее! Это вино появилось на свет благодаря многочисленным войнам Англии с Францией. Когда поставки вина из Франции прекратились, англичане срочно стали искать замену. И нашли ее в Португалии. Однако на побережье вина были кисловатые и слишком уж тонкие, и только в глубинке нашлось более или менее годное вино, темное, танинное, хотя и столовое. Тебе не интересно?
— Времени у нас полно, — вздохнул он. — Так что рассказывай. Мне хорошо думается под твою пустую болтовню.
— Но эти вина надо было сначала доставить на побережье, а потом уже морем в Англию. Путь неблизкий, и португальское сухое вино его не выдерживало. Оно портилось. Вот в него и стали добавлять бренди. А назвали новый напиток порту. У нас называют портвейном, но это совсем не то. В Англии к портвейну было особое отношение. Родители покупали бутылку при рождении ребенка, чтобы открыть ее в день совершеннолетия, через 21 год, — щебетала девушка. — У процесса его производства имеются особенности: собранный виноград помещают в огромные емкости, сделанные из камня или гранита. Его давят босыми ногами и по сию пору. Человеческие ноги — это лучший пресс, между прочим. Они способны раздавить кожицу, но горькие зернышки остаются целыми. Лучшее вино — конкретного года сбора урожая. Видишь надпись? «Vintage Port». Ого! Вот это я выцепила! Глаз-алмаз! 1878! Это же раритет! У Дмитрия Александровича здесь целое богатство!
