— Завтра?
— Если новообразование выйдет за пределы предстательной железы, лечение значительно осложнится. Раковые клетки рассеются по всему организму. Лечение уже не ограничится одним органом, оно станет системным. Теоретически выход всего одной раковой клетки за пределы простаты — шаг к возникновению острой формы рака. Но если сделать обследование до того, как первая клетка окажется за пределами…
— Да-да! Я понимаю! — Прекрасные голубые глаза Конни увлажнились, потом она решительно кивнула: — Спасибо вам, доктор.
Энн вернулась к гостям, отыскала Тома и спросила, могут ли они уйти. Казалось, он почувствовал облегчение, но у них ушло четверть часа на то, чтобы вежливо ретироваться. Конни заметила их уход, Марц — нет. В лифте Том спросил, куда она выходила.
— Делала твоему другу Марцу осмотр простаты, только и всего.
— Как? Во время коктейля?
— Его жена очень настаивала.
— И что же?
— Ему нужно пройти еще ряд обследований, — уклончиво ответила она, вдруг осознав, что сейчас не время нарушать врачебную тайну.
— Не то что он вот-вот помрет или что-нибудь в этом роде?
— Нет, — коротко отозвалась она.
*
Это было два дня назад, и с тех пор она внимательно наблюдала за Томом.
И вот теперь, когда они уже собирались ложиться спать, она заметила:
— Позавчера вечером этот человек, Марц, мне кое-что сказал.
— Что именно? — спросил Том невозмутимо.
Энн стояла у края кровати, дожидаясь, чтобы он полностью переключил на нее внимание.
— Он сказал, что у тебя крупные неприятности, Том. Что на кону огромные деньги, чужие деньги. Он сказал, что ты должен дать ему какую-то информацию. Сказал, что ты ему лгал! Очень грозный человек, несмотря на проблемы с простатой. А может быть, как раз поэтому.
— Он тебе угрожал?
— Нет, он угрожал тебе, Том. Я просто врач, который сует палец людям в задницу. А ты — большая шишка в бизнесе, ты разбрасываешь вокруг себя сотни миллионов.
— Хватит, ладно? Я все понял.
Она смотрела, как он натягивает пижаму. Тучность в области поясницы, ведущая к ожирению внутренних органов. Теперь мы люди средних лет, подумала она. Бездетные. С точки зрения биологии мы неудачники.
Том, как всегда по вечерам, выпил снотворное.
— Ты сказала, что он может вести себя угрожающе, потому что у него проблемы с простатой?
Энн вздохнула. Так похоже на Тома: закинуть удочку, а потом переключиться на другое, выждать, обдумывая, что сказать дальше.
— Есть такая теория, — начала она, — всего лишь теория, но неглупая. Считают, что когда содержание раковых клеток в простате достигает определенного критического уровня, это начинает сказываться на мужском эндокринном цикле. Он нарушается. Раковые клетки простаты любят тестостерон, они им питаются. Вот почему в запущенных случаях приходится проводить орхидэктомию, то есть кастрацию. Можно сделать и, так сказать, химическую кастрацию, если ввести люпрон. Так или иначе, раковые клетки простаты влияют на уровень тестостерона у мужчин. Болезнь сама по себе вызывает подавленность, к тому же у него, по-видимому, есть своего рода соматическое знание того, что он болен: я считаю, такое действительно происходит, потому что мы узнаем о своей болезни еще до того, как заболеем по-настоящему, и до того, как нам скажут, что мы больны. Но в любом случае уровень свободного тестостерона в его крови, а следовательно, и в его мозгу очень сильно колеблется. В системе, так сказать, происходит сбой. И это может привести к частичному затемнению сознания, депрессии, раздражительности, все это в слабой форме. А иногда просто к немотивированной агрессии, чему я и стала свидетельницей. Кроме того, уровень сахара у пожилых людей тоже подвержен колебаниям, и в сочетании с эндокринными колебаниями это дает интересный эффект. Вероятно, он выпил пару рюмок, что быстро повышает уровень тестостерона, а кроме того, конечно, ослабляет сдерживающие механизмы. Но я готова поручиться, что здесь главную роль играли другие факторы. Возможно, был затронут механизм принятия решений. Он очень тонкий, причем к пятидесяти годам пути принятия решений у людей весьма четко определены. Обычно мысль человека катится по проторенной дорожке до тех пор, пока общее состояние мозга не начнет ухудшаться, как правило из-за тромбоза дендритных клеток и микроинсультов.
Теперь Том очень внимательно ее слушал. Так, словно от этого зависела его жизнь.
— Подожди, давай вернемся к Марцу.
— Хорошо. Я думаю, что ты попал в беду, Том, и ты мне ничего не сказал!
Он промолчал.
— А судя по своему врачебному опыту и по краткому общению с человеком, из-за которого ты попал в беду, я могу заключить, что от него трудно ждать рационального поведения! Или доброты и порядочности! Мне плевать, сколько у него денег! У него стрессовое состояние, и он как зверь! У него высокий уровень кортизона, повышенное давление и бог знает что еще. Он явный и опасный агрессор, особенно если вспомнить, какое богатство он накопил. Собственно, чрезмерное накопление богатства, по мнению некоторых специалистов, может свидетельствовать о развитии навязчивых идей, нарушении цельности личности, синдроме немотивированной агрессивности, мании величия и прочих приятных вещах.
— И что бы ты порекомендовала, миссис доктор?
— Порекомендовала бы, чтобы ты выбрался ко всем чертям из той переделки, в которую попал! Ну же, Том! Черт побери, что ты еще хочешь, чтобы я сказала?
Он раздумывает, признаться ей или нет, она это видела.
— Том? Ну что такое? Ты не можешь мне сказать?
Он пожевал губами, словно что-то откусывал.
— Это связано с бизнесом.
— И ты мне не скажешь? Ты что, действительно не собираешься мне сказать?
— Я… я просто не хочу в это вдаваться, понимаешь?
Он грустно смотрел на нее, и она подумала: сейчас он настолько глубоко погружен в структуры и планы «Гудфарм», что его практически невозможно оттуда извлечь. Она погасила свет, устроилась в постели; сознание было совершенно ясным и бодрым, несмотря на длинный рабочий день. Том, она это знала, олицетворение своей компании, и компания — это он. Он уже не тот Том Рейли, за которого она выходила замуж. Тот человек исчез по меньшей мере лет десять назад. Тот был хорош в постели, с тем было весело проводить время. Пусть бог ей простит, что она смеет даже думать о таком, но факт остается фактом: Том стал просто ходячим информационным процессором внутри информационной структуры — его компании. «Гудфарм» выпускает таблетки и другие медицинские товары, но это лишь конечный продукт деятельности фирмы. Собственно, компания не изготавливала сами таблетки. Их, все в более и более крупных объемах, производили на фармацевтических фабриках, с которыми у них был заключен контракт: обычно где-нибудь в Пуэрто-Рико или Индии. Сама же компания была огромной структурой, состоявшей из множества людей-процессоров, управлявших информационными технологиями и, в свою очередь, от них зависевших. Им приходилось держать в голове все: от химических формул самих лекарств до протоколов исследований, от организации каждого подразделения до управления компанией в целом, не говоря уже о ее взаимодействиях, во-первых, с рынком здравоохранения, во-вторых, с законодательством, а в-третьих, с финансовыми рынками, — и для подобных уровней абстрактного мышления требовались такие люди, как Том, — сверхмощные живые процессоры, способные с этой задачей справиться. Тут требуется ум, четко разделенный на отсеки, и в то же время умение мгновенно извлекать из каждого отсека информацию, чтобы перенести ее в другой. Таким был Том, и за те годы, что она его знала, он еще дальше продвинулся по этому пути: сам его мозг, по-видимому, все больше приспосабливался к тем или иным требованиям компании. Классический случай обратной связи в живой природе, производство-потребление, спрос-предложение. Окружающая среда влияет на гены в реальном времени, включая и выключая их: ученые только сейчас начали понимать, что такое возможно. Какие у нее доказательства? Пожалуй, весьма субъективные. Но она все-таки его жена. Он утратил былую игривость. У него почти совсем пропало чувство юмора, вернее, шутки стали грубыми и мрачными. Теперь он читал еще быстрее, она замечала это по утрам, когда он просматривал газеты. Определенные умственные функции получили мощное развитие по сравнению с остальными. Он прекрасно запоминал цифры — вероятно, потому, что они приобрели для него огромное значение. Все увереннее держался в обществе. Он вообще отлично справлялся с публичной стороной своей работы, оказывал радушный прием перспективным инвесторам, рисовал им будущее в самых светлых тонах и заключал выгодные сделки. Когда он при ней звонил по делу, она вслушивалась в его голос и поражалась мгновенным переходам от учтивости к мрачным, веским интонациям, смотря по обстоятельствам. Но эти реакции не были естественными, вот что она поняла. Они были выработаны искусственно и по сути представляли собой алгоритмы. Большинство людей, с которыми Том имел дело, обращались к нему с очевидной для него целью. Он более-менее точно представлял себе, чего они хотят и почему с ним разговаривают. Исходя из тех или иных конкретных причин и вырабатывался алгоритм взаимодействия. Энн и сама именно так вела себя с больными. Когда приходится сотни раз объяснять людям, что у них повышенное давление, поневоле начинаешь делать это всегда одинаково. Так что тут она его понимала. Но большинство разговоров, которые вел Том, касались отвлеченных предметов. Его собеседники тоже подчинялись какому-то алгоритму. Ежедневно он общался с десятками людей, но всегда в рамках своей «корпоративной личности». И он попал в ловушку. Тот человек, которым он был когда-то, оказался погребенным под различными моделями поведения или, возможно, даже исчез. Безвозвратно. Мы меняемся лишь в одном направлении. Повернуть эту реку вспять нам не дано. Она полагала, что по-прежнему любит Тома, пусть даже просто по привычке; разумеется, ее сознание также попало в ловушку собственных алгоритмов.
