Машина стала неуправляемой, но продолжала ехать, не снижая скорости. Возможно, для ее пассажиров это стало спасением, по движущейся мишени было сложнее попасть. Стрелять начал Волохов, вот только меткости ему стоило бы подучиться у своих снайперов, потому что ни одна пуля не достигла цели.
Схватился за карабин и Цыплаков, но если Волохов стрелял плохо, то молодой вээсовец и вовсе не умел обращаться с оружием. Цыпа даже не снял его с предохранителя, а лишь раз за разом бестолково нажимал на неподдающийся спусковой крючок. Нажимал до тех пор, пока не увидел, как из открывшейся дверцы машины на него навел пистолет Клюев. Цыпа мгновенно отбросил карабин и упал на землю, закрыв голову руками.
Между тем машина ехала прямо на Волохова и Инессу Вабичевич. Самым разумным для них было бы отпрыгнуть в разные стороны. Но, как бывает в таких случаях, они побежали от нее по прямой, спотыкаясь и мешая друг другу. Более того, Волохов схватил вырвавшуюся чуть вперед и размахивающую руками Инессу и постарался отпихнуть ее назад. Но та успела вырваться, прежде чем бампер «девятки» не поддел под зад Волохова, отбросив его прямо на окровавленный пьедестал почета, а затем и ее саму. Инесса кувырком полетела вперед и лишь чудом не оказалась под колесами наконец-то заглохнувшей машины.
* * *
Хороший бинокль держал в руках Артур Началов. Современный мощный бинокль! Глядя в него, можно было распознать даже рыбаков, ловивших у дальнего берега, и тем более сидящих и стоящих в лодках посередине водоема. Поэтому Началов, устроившийся на пирсе, без труда узнал среди пассажиров в подъезжающем к этим лодкам катере своих соперников по рыболовным баталиям Макса, Вовика и Марата. Но понять, каким образом они очутились в «Казанке», за рулем которой должен был сидеть Живность, он не мог!
Но еще больше поразился Началов, посмотрев в бинокль на вывернувший из-за поворота и прямиком направившийся к пирсу «Прогресс», который не более получаса назад он провожал от пирса лично. Провожал своего дружка Влада Бинского и вместе с ним фотографа Мишеля, чтобы те разведали обстановку в районе железнодорожного моста.
Как вскоре выяснилось из доклада Бинского, они захватили в плен Игоря Акимова, которого Началов считал самым главным своим врагом. Сколько раз этот очкарик переходил ему дорогу, сколько раз своими статейками в рыболовной прессе перечеркивал его идеи, касающиеся спорта, которые в случае их осуществления могли бы приносить самому Началову отличный материальный доходец! Сколько раз Акимов, не умеющий ловить достойную рыбу, облавливал его на соревнованиях! За одно это Началов мечтал расправиться с ним собственными руками.
И вот теперь через окуляры бинокля Началов почему-то видел в приближающемся «Прогрессе» не своих друзей, а именно его, Акимова, который этим катером и управлял. Он вскинул и приложил к плечу карабин, в оптический прицел которого еще лучше разглядел ненавистное лицо очкарика. И еще увидел, что в руке у того карабин.
Послышавшиеся со стороны гостиницы вопли и беспорядочная стрельба заставили Началова вздрогнуть при нажатии спускового крючка. Он сразу понял, что промахнулся, и еще понял, что, оставаясь на пирсе, является для Акимова прекрасной мишенью, и «взял ноги в руки».
Акимов выстрелил ему вдогон всего один раз. И возможно, это оказался самый удачный выстрел в его жизни. Пуля попала вээсовцу пониже спины, в мягкую часть тела. Схватившись за задницу, Началов взвился в воздух, словно тореадор, поддетый рогами разъяренного быка. И в его вырвавшимся крике было не меньше боли и ярости, чем в крике того же тореадора и реве быка, вместе взятых.
* * *
Одной из главных своих задач в сложившейся ситуации капитан Клюев считал недопущение самосуда над обезоруженными вээсовцами. Единственным местом, где до них не смогли бы добраться разъяренные спиннингисты, был все тот же кабинет директора базы, который по приказу Волохова превратили в камеру смертников. Там Клюев и запер всех шестерых, в том числе и Инессу, предварительно лично обыскав и отобрав все стреляюще-режуще-колющее, а также зажигалки и спички, чтобы кто-нибудь из пленных случайно не решил закурить, забыв, что весь пол в их временной камере залит бензином.
Затем Клюев дозвонился по отобранному у Волохова мобильнику своему московскому начальству, вкратце доложил обстановку и попросил срочно выслать на базу «Волжские просторы» несколько экипажей «скорой помощи».
В помощи действительно нуждались многие. В том числе и вээсовцы: Волохов, Инесса и Антоша – с разной степенью ушибами, Кисель – со сломанным носом, раненый в зад Началов. Единственный из запертых сейчас в кабинете, кто практически не пострадал, был Цыплаков. Ему Клюев и передал с улицы через зарешеченное окно найденные в автомобильных аптечках бинты и кое-какие лекарства, для вээсовцев было гораздо безопасней позаботиться о себе самим.
Все отобранное и найденное оружие Клюев попросил складывать на столе, где до сих пор красовались приготовленные для награждения кубки и медали. Карабины и пистолеты он тут же разряжал, а патроны ссыпал в сумку – от греха подальше. В другую сумку убирал ножи, рации, мобильные телефоны и документы вээсовцев.
Тем временем рыболовы сновали вокруг: отмывались, переодевались, чем могли, помогали друг другу. Тут же за столом накладывали повязки на раны Лещевского, бывшего в почти бессознательном состоянии; кое-как забинтовали голову Владимирскому, в которого предварительно влили чуть ли не бутылку водки и который со своей щекой теперь стал похож на студента по прозвищу Дуб из популярной кинокомедии; Геша Крутов отогревал в объятиях Мариночку…
Вот только Людмиле Якимовой никто не мог помочь вернуть ее Николая, рядом с телом которого она сидела, укутавшись в домашний халат, отрешенная от всего мира. Никто не мог вернуть и мизинец, отстреленный у Макса, который, впрочем, больше переживал за свою жену, бившуюся в истерике.
– Я вот чему больше всего поражаюсь, – сказал Клюев, принимая карабин у Акимова и машинально его разряжая. – Ладно я, мент, мне по службе положено себя под пули подставлять. Но как вам-то, обычным гражданским парням, удалось вразнобой да без оружия противостоять практически целой группировке бандюков?!
– Ты, Борисыч, одного никак понять не хочешь, – вздохнул Акимов, поправляя очки. – Мы не просто парни, а спиннингисты, к тому же спортсмены.
– Знаешь, Игорь Иваныч, – подал голос Кузнецов, сидевший поблизости и державшийся за перебинтованное плечо, – не подоспей сюда вовремя твой Борисыч, думаю, вряд ли бы мы когда еще рыбку половили. Порвать мои стальные нервы.
– А чего бы я стал приезжать, – пожал плечами Клюев, – если бы Иваныч не позвонил и панику не навел.
– Ну да, – согласился Акимов. – Здесь целую цепочку из «если бы» провести можно. Мол, если бы Марат во время тренировки не надумал проследить за тем пакостником, что рыбу закуканил, то не заподозрил бы в мужиках на острове что-то неладное; если бы я не рассказал об этом Борисычу, он бы сюда не приехал…
– Ага, – встрял подошедший Марат, – если бы Вовик Владимирский не прихватил с собой ружьецо, если бы земеля не связался со мной по рации…
– Стоп! – прервал его Клюев. – А какое-такое ружьецо прихватил с собой Владимирский?
– Да так… – сразу замялся Марат.
– Это у него охотничье ружье, – стал объяснять Акимов. – Вовик его взял, чтобы, если возможность появится, выписать путевку и уток пострелять…
– Понятно, понятно, – принял объяснения Клюев. – Ну и что, по уткам ваш Вовик стрелял? Или, может, еще по кому?
– Я из его ружья стрелял, – насупился Марат. – А как, ты думаешь, мы со снайперами разделались? Голыми руками, что ли?
– Ну и добре, добре, – улыбнулся Клюев. – Но я же просил вас оружие мне сюда сдать. Эй, Вовик! – окликнул он раненого толстяка. – Куда свой ствол спрятал?
Тот молча поднял вверх ружье.
– Ага. Передай его сюда, пожалуйста…
– Борисыч, там, на воде, некоторые спортсмены до сих пор не в курсе, что произошло. Надо бы им сигнал финиша подать. – Акимов показал Клюеву судейскую ракетницу.
– Ну иди, подавай, – согласился Клюев. – Какие теперь соревнования…
– Высшая справедливость! Мочи их всех, Шабра! Всех, всех мочи!
Сначала Акимов, Клюев и все, кто были рядом, посмотрели на окно гостиницы, через решетки которого потрясали воздух две сжатые в кулаки руки. И только после этого обратили внимание на человека в камуфляже, маске и с карабином в руках, выскочившего из кустов.
Увидев сборище незнакомых людей, Шабра сначала растерялся. Но приказ Волохова не оставлял выбора, и когда один из незнакомцев бросился прямо на него, снайпер вскинул карабин.
* * *
Крик «Высшая справедливость» вывел Людмилу Якимову из сомнамбулического состояния. За сегодняшнее утро она слишком часто слышала эти два слова. И больше всего слышала от человека, в одночасье превратившего ее жизнь в клубок горя, унижения и боли.
