Анжела с полковником по-прежнему шли в ногу, плечом к плечу, словно два заговорщика. «Почему она мне все это рассказывает? – мелькнуло у Ходасевича. – Здесь что-то не так».
– Естественно, Коля клюнул, спросил Брайана: какая такая идея? Тот говорит: у вас в стране, как и у нас, популярны «реалити-шоу»… Вы знаете, Ходасевич, – прервала себя Анжела, – что такое «реалити-шоу»?
– Знаю, – кивнул полковник. – «За стеклом», «Дом», «Голод». Но я их не смотрю.
– Я тоже. Но пипл хавает! Еще как хавает. Рейтинги зашкаливает… Так вот, – продолжала она рассказ, – Брайан тогда задал риторический вопрос: а почему «реалити-шоу» снимают, когда все участники ЗНАЮТ, что они «за стеклом»? Почему нет ни одной программы, где человек НЕ ЗНАЛ бы, что его снимают? С ним происходят разные приключения, а он не понимает, что все подстроено. И не знает, что каждый его шаг записывается на пленку.
Ходасевич, слегка ошеломленный услышанным, кивнул:
– Было и такое. «Шоу Трумана».
– Но то кино! А в реальной жизни?!
Полковник уже многое стал понимать. Он для порядка возразил:
– А как же прайвеси? Право человека на частную жизнь? От каждого нужно согласие на то, что его снимают. Хотя бы задним числом.
Манукян кивнула:
– Именно так Николай и ответил Брайану. А тот засмеялся: а много ли у вас, в России, соблюдается прав человека? И кому какое дело в моей, скажем, Австралии до нарушений прав какого-то там русского? К тому же, сказал он, имеется Интернет. В сети вообще сам черт не разберет, что снято легально, а что – нет. И кому, спрашивается, объект, попавший на пленку, будет подавать иск? Сайту, зарегистрированному на Коста-Рике на подставное лицо? Да что он, этот несчастный, вообще сможет доказать?
– Значит, ваш любовник решил заняться этим бизнесом… – уточнил полковник.
– Да!.. Решил! И Брайан дал ему на съемки откровенного «реалити-шоу» – шоу, где герой бы НЕ ЗНАЛ, что он под прицелом камер, – триста тысяч долларов. Он сказал, что забота Николая – только производство. А со смонтированным фильмом он, Брайан, уже будет поступать по своему усмотрению. Он возьмет на себя распространение, рекламу и все возможные иски… Короче, мой Николай загорелся этой идеей… Такого еще не было в истории телевидения… Ну а дальше, – оборвала себя Анжела, – дальше вы, Ходасевич, практически обо всем знаете сами.
– Подожди-подожди, – полковник невольно перешел на «ты», – значит, все это: и избиение Татьяны, и авария, и взрывы – придумано просто ради шоу? Ради картинки на экране?
– Именно, – кивнула Манукян.
– Но это же – статья! Даже целый ряд статей УК!
– А кто сможет доказать? – лениво усмехнулась Анжела.
– Почему решили выбрать именно Татьяну?
– Ну, я ее саму не видела, но говорят, что она фотогеничная. Как сказал мой Николаша, «сексапил, сиськи и все такое». Был, вероятно, у него какой-то тайный кастинг. Ну, и ваша Татьяна подошла. Так что гордитесь. Но выбрали ее не только поэтому. А еще и за то, что именно она – вы правильно догадались! – оказалась дочерью его врага. Вашей то есть дочерью. Или как там – падчерицей? Ну, не важно. Все равно вы ее любите больше всех на свете.
– Он полоумный, этот ваш Николаша, – уверенно произнес полковник.
– Я тоже так думаю, – кивнула, коротко хохотнув, Анжела. Остановилась и полезла в сумочку за сигаретами. Достала, прикурила. Выпустила струйку дыма. Они стояли, друг против друга, посредине широкого тротуара. – Вот так оно все и началось… – подытожила она. – И закрутилось… Но, – она сняла очки и посмотрела прямо в глаза полковнику своими твердыми черными глазами, – если вы, Ходасевич, хоть слово кому-то обо всей этой истории расскажете – вам не жить. Я даже Николашу ни о чем просить не буду. Мои же собственные охранники удавят вас своими руками.
– Тогда зачем вы мне все рассказали?
– Потому что вы мне нравитесь, Ходасевич, – обезоруживающе ответила Анжела. – Вы такой же, как Николай, – только гораздо лучше.
И она вдруг порывисто потянулась к нему и поцеловала в губы. Потом сама же оттолкнула и проговорила:
– Дальше меня провожать не надо. Прощайте.
Она развернулась и быстро-быстро пошла в сторону Маяковки. Полковник оторопело смотрел ей вслед.
Затем он тряхнул головой, отгоняя наваждение, и по залитому солнцем тротуару подошел к обочине. Поднял руку, призывая такси. Остановилось сразу два частника, один за другим. Ходасевич намеренно не сторговался ни с первым, ни со вторым. И лишь когда подъехала третья машина, он уселся на переднее сиденье и бросил:
– В Новогиреево. Восемнадцатая горбольница. Пожалуйста, побыстрее.
Вторник, день.Таня
Валерий Петрович подъехал на частнике к заднему двору клиники (этим путем Таня убегала после того, как привезла в больницу раненого наркомана).
Таню вывели из корпуса двое: Кирилл Евгеньевич и больничный охранник-мордоворот с резиновой дубинкой на поясе. Кирилл бережно поддерживал девушку под руку, а охранник так и рыскал глазками по сторонам в поисках возможной опасности. Мобильными телефонами на всякий случай не пользовались: о встрече с отчимом условились еще вчера, когда он позвонил из автомата в кабинет Кирилла Евгеньевича.
На прощание Таня поцеловала Кирилла в щеку. Поцелуй получился нежным и многообещающим. Доктор долго еще чувствовал на своей щеке ее губы.
Они о многом успели поговорить сегодня ночью и многое узнали друг о друге, но этот поцелуй был их первым прикосновением друг к другу. Потом Таня села на заднее сиденье машины, весело улыбнулась, помахала в окошко рукой – и Кирилл при этом не знал: а может быть, он видит ее в последний раз?
Хотя Таня и обещала ему, что позвонит, «когда все кончится», Кирилл не был уверен, что она это сделает. Он так и не понял, кем он был для Татьяны. Палочкой-выручалочкой, которую используют в трудную минуту, а потом зашвыривают в дальний пыльный угол? Или все-таки кем-то большим – не зря же ему казалось, что он знает Таню уже давно, чуть ли не с раннего детства?
Такси отъехало по пустынному переулку, охранник утопал, а Кирилл Евгеньевич еще долго зачем-то смотрел вслед машине – будто бы ожидал, что она, как в старых фильмах, остановится, и оттуда выскочит Татьяна, и подбежит к нему, и бросится на шею, и поцелует перед разлукой – жарко, по-настоящему… Но ничего подобного не случилось, авто уехало в перспективу тенистого переулка, а потом свернуло за угол.
Вторник, среда, четверг.Таня и Валерий Петрович
Отчим поселил Татьяну на той же конспиративной квартире в Отрадном, где скрывался сам, и в последующие три дня она покидала убежище всего единожды: как вернулись из больницы, вышла и купила продуктов. Тогда же она позвонила из автомата (как и просил Валерий Петрович) журналисту Димке Полуянову.
Полуянов явился к вечеру. С собой привез целый арсенал. Во-первых, подогнал Татьяниного любимца «пёжика» – его поставили под окном. Во-вторых, притащил самый современный сканер и фотопринтер. И еще цифровой фотоаппарат с комплектом разномастных объективов.
– Просил-умолял в редакции, чтоб дали, – пробурчал Полуянов. – Стоит аппаратура больше десяти «зеленых» штук. Так что под вашу, Валерий Петрович, ответственность. А то я эту гражданку, – он кивнул в сторону Татьяны, – знаю.
Таня, хоть и слегка обиделась на Димку за «гражданку», ругаться с ним не стала: была ему благодарна, что выручил.
Полуянов оказался не единственным человеком, перед которым рассекретили убежище. В тот же день приезжал молоденький румяный паренек – лейтенант из Агентства правительственной спецсвязи, как пояснил отчим, – и привез два каких-то приборчика непонятного назначения. Поужинал вместе с ними, запал на Таню, глядел на нее во все глаза, краснел – а потом, по просьбе отчима, научил ее пользоваться аппаратами. Первый, оказалось, служил для того, чтобы отыскивать в квартире «жучки» («жучков» не нашлось). Второй прибор предназначался, чтобы глушить – в радиусе до пятидесяти метров! – мобильные телефоны. На что им с Валерием Петровичем понадобился такой аппарат, отчим не сказал.
Как ни молила Таня отчима, чтобы тот позволил им вызвать специалиста по компьютерной графике, Валерий Петрович остался непреклонен. На все ее просьбы ответствовал:
– Ты – девочка молодая и компьютерно грамотная. Разбирайся сама.
Вот и пришлось Татьяне самолично ночь напролет штудировать тысячестраничный талмуд под названием «Использование Adobe Photoshop 7», а после судорожно осваивать практически незнакомый ей «Фотошоп».
Валерий Петрович каждое утро уходил куда-то совсем рано, а возвращался поздно. И сразу заваливал Татьяну работой, над которой она засиживалась до рассвета. Ложилась она, когда отчим уже пил свой утренний кофе, а потом еще от напряжения долго не могла уснуть…
* * *
Чем занимался ее отчим в остальное время, Татьяна так и не знала.
