Он курил уже третью сигарету из взятой у Степанова пачки, когда в комнату заглянул Яковлев.
- Ты что здесь делаешь? - искренне удивился он, заметив Петра.
- Шел по улице, сзади машина, очнулся - сижу и в галстуке, - пошутил Петр, вставая навстречу. Они не виделись несколько лет, но никакого стеснения между ними не возникло - слишком необычным было их знакомство почти пять лет назад. Яковлев работал тогда главным инженером какого-то жилищного треста и среди претендентов на руководящие кресла всерьез никем не котировался. В 93м, когда Яковлев неожиданно стал первым заместителем мэра, многие удивились. Многие, но не Петр, хорошо помнивший, с каким азартом и ожесточением Яковлев боролся за победу на выборах в Ленсовет и как ловко устроил, что о его неудачной попытке заняться политикой все забыли.
- Хорошо, что я тебя встретил, - есть вопросы, - сказал Яковлев, усаживаясь рядом и приветливо улыбаясь. - Да, вопросы есть...
- Давай!
- Ну, не сейчас же. Хорошо бы встретиться в неформальной обстановке. Кстати, ты же хорошо знаешь наших журналистов - кто из них потолковее?
- Кого ты имеешь в виду - газетчиков, телевизионщиков?
- Ну-у, вообще, - неопределенно протянул Яковлев, - тех, кто занимается городом.
- С 5-го канала - Дегтерев, он сейчас ведет цикл "Реформа и власть", Потапенко из "Невского времени", Горшков - из "Смены", да мало ли...
- Давай пообедаем на следующей неделе. Позвони- я дам тебе прямой телефон. - Яковлев написал номер на визитной карточке и протянул ее Петру.
- Пойдем, а то все выпьют.
- Без нас не начнут, - ответил Петр.
По пути Яковлева то и дело останавливали. Петру надоело здороваться с незнакомыми, и он поспешил в главный зал, уже заполненный гостями.
- Куверт поправь, бестолочь, - услышал Петр голос Степанова. Обернувшись, он увидел, как ошалевший официант бросился к столу.
- Вот ты где! - обрадовался Степанов. - А я думаю - куда пропал?
- Простите, Юрий Григорьевич, все поправил, - на лбу подбежавшего блестели капельки пота.
- Убери этого лохматого, Васильич, а то в тарелки волосьев насыплет! раздраженно сказал Степанов, но тут же улыбнулся проходившему мимо худощавому человеку.
- Здорово, Паша! Как себя чувствуешь, именинник?
- Все шутишь? Гляди, Юра, дошутишься, - ответил тот и отвернулся.
- Кто это? - спросил Петр.
- Ты что, Пашу Кошелева не знаешь? - удивился Степанов.
- Тот самый, кагэбэшник?
- Ну, кто об этом теперь вспомнит! Он уже давно на гражданке.
Кошелев выглядел озабоченным и усталым, но сбившийся на лоб светло-каштановый чубчик и смешные усы придава тить не напомню, - с неожиданной злостью сказал Степанов, но, повернувшись к Петру, улыбнулся: Неужели при том для старого кореша не хватит, другана под дождем оставлю?
Завывая сиреной, машина на скорости круто свернула с моста в темную от нависших ветвей аллею и через двести метров осадилась перед раздвигающимися створками белых ворот. Через минуту Петр входил в правительственную резиденцию на Каменном острове, известную как "спецобъект К-2". Не задержавшись в вестибюле, Степанов завернул в длинный коридор.
- Васильич, - уважительно обратился он к неторопливо подошедшему метрдотелю, - организуй нам по-быстрому закусить. И познакомься: Петр Рубашкин, мой личный почетный гость. Отведи его потом к нашей новенькой, вели причесать и погладить. Водилу накорми и отправь за моим костюмом, пусть по дороге заскочит к Алику, возьмет все для моего друга и скажет, что я прошу.
Васильич цепко оглядел Петра:
- Рост пятый, размер 52, обувка на сорок два, лучше с половиной... Все так?
- Да, - ответил Петр и вслед за Степановым вошел в небольшую комнату. Три официанта опрятно накрыли и гуськом ушли, последний закрыл за собой дверь.
- Сперва рыбки, потом выпьем, закусим и снова нальем, - сказал Юра. Меня ум ли ему чуть-чуть легкомысленный вид. Светлые глаза, один из которых едва заметно косил, смотрели как бы сквозь собеседника.
Тут ожили динамики, в зале стихло, раздался голос Собчака. Петр не слушал - думал о своем. Понял, что речь закончилась, по мгновенному оживлению.
2.14. ПОДОПЛЕКА СОБЫТИЙ -РАЗБРОД И КРИВИЗНА
"Опять будет про квартиру", - раздраженно подумал Петр, услышав в трубке голос жены. Уже второй месяц Катя надоедала разговорами о продаже квартиры. Она даже нашла какое-то агентство. Петр сходил туда и с первых слов понял, что попал к жуликам. Давать объявление он не хотел - слишком много жутких историй печатали газеты о тех, кто попадался на хитроумные уловки и оставался ни с чем.
- Я же говорил, что не возражаю. Только занимайся этим сама, - Петр, спросонья не расслышал, что сказала Катя.
- Господи, ты опять ничего не соображаешь! Сходи в ванну и сунь голову под кран. Я подожду.
- Как раз сегодня я очень хорошо соображаю. День у меня по гороскопу трезвый. - Часы на стенке давно не ходили, а свои наручные он оставил в кухне. "Сколько же сейчас времени?" - подумал он и взглянул в окно. Дом напротив был темен, а уличные фонари горели через один вполнакала. "Второй час, - решил Петр, - теперь не уснуть".
- Где Настя? Позови ее к телефону, - попросил он.
- Она у подружки, уроки делают.
- Почему всякий раз, когда мы разговариваем, ее нет дома?
- Так получается...
- ...а ей самой ты звонить не разрешаешь!
- Знаешь сколько это стоит? Последний раз вы почти на сто долларов наговорили.
- Мне почему-то казалось, что в Австрии платят шиллингами, а ты говоришь - сто долларов.
- Это чтобы ты лучше понял. На сто долларов можно хорошее платье купить. Или туфли. А ты мне - сколько мы жили - самой дрянной шубы не купил! Вместо заботы о семье - только слова, одни слова! Даже в постели ничего не мог, пока не наговоришься. Раз в месяц являлся осчастливить! Тебе никто не нужен, ты только себя любишь, только себя замечаешь. Какая же я была дура, что столько терпела! - она почти кричала, а Петр чувствовал тоску и беспомощность, оттого что понимал ее правоту.
- Да, я был плохим мужем - сколько можно толочь воду в ступе? Хватит! Квартиру продам, меня устроит любая комната в центре. Все деньги отошлю тебе, и все уладится. Так стоит ли посреди ночи извещать телефонисток всех стран, что я ни на что не гожусь как мужчина? - подчеркнуто тихим голосом сказал Петр.
- Ты знаешь, Настя стала говорить почти без акцента. Многие даже не догадываются, что она из России.
- Да, осторожный человек Ефремов, - хмыкнул Яковлев. - Хочет вернуться к шапочному разбору, когда станет ясно, кто есть кто. А ты, что ты думаешь делать?
- По правде говоря, не знаю. Прыгать, как козлик на веревочке, противно.
- Не хочешь после выборов пойти работать ко мне в администрацию?
- Я в администрацию? - Петр искренне рассмеялся. - Вспомни, Володя, сколько лет прошло. Это раньше мы рвались все изменить и исправить. Теперь-то я точно знаю - власть не для меня. Вообще не для таких, как я, тут он запнулся. Яковлев так буднично, как о давно решенном, задал свой вопрос, что Петр не сразу понял. - К тебе в администрацию? Ты так уверен в победе?
- Гарантии только у Бога, да и там не на сто процентов. Но думаю, переиграть Анатолия Александровича вполне реально.
- Я сегодня разговаривал с Прохоровым. Он не считает тебя серьезным конкурентом. По их опросам - ты на пятом-четвертом месте...
- А по твоим?
- Говорят, у тебя очень сильная динамика, ты все время прибавляешь. Если так пойдет дальше, наберешь нужный рейтинг к июню.
- Если успею. Собчак хочет перенести выборы на первую половину мая.
- Вряд ли депутаты согласятся.
- Есть много способов их уговорить. Тем более что Кравцов - на крючке. Кстати, благодаря твоим стараниям. Он сейчас на все пойдет, чтобы угодить Собчаку.
Петр почувствовал, что Яковлев не хочет заговаривать о том, что его тревожит.
- Володя, мы не первый год знакомы. Говори прямо. Что смогу, сделаю.
- Помоги! Мне срочно нужна большая, обстоятельная статья. Ты умеешь писать такие. Можешь начать с того, что я как бы благодарю Собчака. Мол, научил меня уму-разуму. Это чтоб тебя не подвести. Ну, а дальше - на твое усмотрение. Ученого учить - только портить. Самое важное: я тебе верю, в спину стрелять не будешь.
- Хорошо, - коротко согласился Петр и дружески хлопнул Яковлева по плечу. Они были одного роста, только Петр уже начал полнеть, а Яковлев остался таким же стройным и подвижным, как в молодости.
- В футбол еще играешь? - спросил Петр.
- Редко, больше в теннис, два раза в неделю обязательно.
- Никому об этом не говори. Теннис - барская игра, народ этого не любит. Футбол - другое дело. Футбол все любят.
- С юмором у тебя, как всегда, в порядке, -улыбнулся в ответ Яковлев.
- А в остальном?
- Ты изменился, очень изменился. Нет этой, твоей... - Яковлев замялся, подыскивая слово, - фанаберии...
