Ясно, Гнатюк уже заметил этого человека и спустился с чердака на лестничную площадку. Еще до засады было обговорено: любые условные знаки исключены, полагаться участники засады могут только на собственную сообразительность, иначе владельца тайника можно спугнуть.
Не отрывая глаз от щелки в окне, Жильцов покосился на Клычева. Тот все понял и переместился ближе к выходу. Кажется, дверь мастерской открылась, человек вошел в нее. Значит записку он прочел.
Жильцов сказал, не оборачиваясь:
— Приготовься. Думаю, он там не задержится.
Клычев взялся за ручку двери. В этой позе он пробыл довольно долго. Жильцову даже пришло в голову: не собирается ли вошедший вообще остаться в мастерской. Нет, вот он вышел, поднимается.
Жильцов кивнул:
— Юра, пошли.
Действовали они почти синхронно: выйдя из вагончика, быстро пошли к подъезду. Скрываться теперь не имело смысла. В момент, когда человек вышел из подъезда, преградили ему дорогу. В руке он держал дипломат.
На появление трех окруживших его людей человек почти не прореагировал. Лишь чуть обернулся на возникшего за его спиной Гнатюка. Добродушно усмехнулся:
— Ребята, что случилось? Не понял. Я вам мешаю?
— Не мешаете. — Жильцов полез в карман, показал удостоверение. — Мы из милиции. Попрошу ваши документы.
Человек покачал головой:
— Из милиции. Так я к вам и иду. Прямо к вам и направляюсь.
— И зачем же вы к нам направляетесь? — поинтересовался Жильцов.
— Да вот, обнаружил тайник и крупную сумму денег — пятьсот тысяч рублей. И пистолет. Хочу вам сдать.
Примененный трюк был Жильцову знаком. Назывался этот трюк «успеть залегендироваться». Спросил:
— И где же расположен этот тайник?
— Внизу. В мастерской художника, моего приятеля. Кстати, Глинский здесь ни при чем. Он ни о чем не знает. Уехал и отдал мне ключ. На днях я давал ключ от мастерской опасному преступнику, который держит меня в руках. Я предполагал, что он может устроить здесь тайник.
Жильцов постарался изобразить максимум сомнения. Посмотрел человеку в глаза. Вздохнул:
— Понятно. Только почему, дав этому опасному преступнику ключ, вы тут же не сообщили об этом факте в милицию?
— Боялся. Хотя, вообще-то, я о нем уже сообщил в прокуратуру.
— Кто этот преступник?
— Видите ли, по профессии я врач. Это мой бывший пациент, Сизов Вадим Павлович. Но боюсь, в нашу клинику он устроился по поддельным документам.
— Простите, ваша фамилия?
— Чирков Александр Александрович.
— Александр Александрович, когда вы отдали ключ от этой мастерской?
— Дней пять назад.
— Где?
— На улице, в центре. Вадим Павлович мне позвонил и сказал, что негде переночевать. Я сделал второй ключ и отдал Вадиму Павловичу.
Да, подумал Жильцов, варианты отхода подготовлены Чирковым даже на этот случаи. И вполне возможно, эти варианты могли бы сработать, если бы не одно обстоятельство: труп Вадима Павловича, найденный у озера.
В повестке, которую я держал в руках, на этот раз вместо фамилии Рахманова значилась другая — Саенко. С этой повесткой я поднялся все на тот же второй этаж прокуратуры. Постучал в кабинет 204. Именно в этом кабинете допрашивали Сашку, когда мы вместе явились в прокуратуру.
Последние три дня Сашка куда-то исчез, дома у него никто не снимал трубку. На работе же мне ответили как-то странно: «Его пока не будет». Когда же, назвав себя, я поинтересовался, что с ним, может, он уехал в командировку или взял отпуск, мне посоветовали позвонить через несколько дней. Конечно, я мог набрать номер Сашкиных родителей, но это крайний случай. Так что решил подождать. С Сашкой такое бывает, позвонит сам, когда захочет.
За дверью раздалось: «Войдите!» Я вошел. Нет. Сашку допрашивал другой следователь. Впрочем, этого я тоже знал — он ездил в Шатуру за Аленой.
Следователь кивнул:
— Садитесь, Сергей Леонидович. Вы приглашены для участия в очной ставке. Вы готовы?
— Готов. А с кем очная ставка?
— Сейчас увидите. Подождите минутку, я позвоню. — Сообщив кому-то по телефону, что я у него, следователь сказал: — Пройдемте в другую комнату, Сергей Леонидович. Это рядом.
Мы прошли к кабинету Рахманова. У двери стоял милиционер, посторонившийся при нашем появлении.
Саенко постучал, приоткрыл дверь и отступил в сторону:
— Проходите, Сергей Леонидович. Без меня.
Я вошел. В кабинете сидели Сашка и Рахманов. Сашка кивнул, по своей привычке склонив голову набок.
Рахманов, предложив сесть, спросил, глядя на меня:
— Вы знакомы с этим человеком?
Опять эти вопросы, подумал я. Ведь Рахманов отлично знает: мы с Сашкой знакомы! Но поскольку вопрос был задан, я ответил:
— Знаком.
— Давно вы с ним знакомы?
— Давно. С детства.
— Пожалуйста, назовите его фамилию, имя, отчество.
— Чирков Александр Александрович.
— Какие у вас отношения?
— Очень хорошие. Мы друзья.
Рахманов перевел взгляд на Сашку:
— А вы знаете этого человека?
— Знаю, — сказал Сашка.
— Давно вы его знаете?
— Так же, как и он меня. С детства.
— Назовите его фамилию, имя, отчество.
— Лотарев Сергей Леонидович.
— Какие у вас отношения?
— Ну… — Сашка помолчал. — Скажем так: считались друзьями. Вообще же, отношения нормальные.
Ничего себе, подумал я. «Считались друзьями…» Что это с ним?
Рахманов опять обратился ко мне:
— Сергей Леонидович, попрошу ответить на несколько вопросов. Возможно, на некоторые из них вы уже отвечали. Скажите, с восьмого по двенадцатое июля, когда вы ездили на Сенеж на этюды, где вы ночевали?
Я покосился на Сашку. Смотрит в окно. Непонятный вопрос… Где ночевал? Я ведь говорил Рахманову, что в те дни ночевал у Сашки на даче. То же самое сказал своему следователю Сашка. Как мы и договорились.
— В те дни я ночевал на даче. У Чиркова.
— А каким образом двенадцатого июля вы уехали в Москву?
— На машине Чиркова.
Сашка повернулся:
— Андрей Викторович, я беру свои показания назад. Относительно моей дачи и возвращения Лотарева в Москву.
Рахманов внимательно поглядел на Сашку:
— Берете назад?
— Да. В те дни Лотарев действительно ночевал у меня на даче. Как он говорит. В Москву я отвез его на своей машине. Все так. Только разрешите задать Лотареву один вопрос?
Некоторое время оба, Сашка и Рахманов, неотрывно смотрели друг на друга. Наконец Рахманов вздохнул:
— Хорошо. Задавайте.
Сашка уставился на меня в упор. Усмехнулся:
— Серега, зачем ты им сказал про мастерскую Глинского?
Вопрос мне не понравился. Не понравилось мне и то, как он был задан. Я тут же ответил:
— Ты что, сбрендил? Я никому не говорил про мастерскую Глинского.
Сашка пронзил меня взглядом. Прищурился:
— Никому?
— Никому. Вообще, что за дела? Может, объяснишь?
Сашка все еще что-то искал в моих глазах. Потом сказал:
— Д-да… Пожалуй, ты действительно никому про нее не говорил. Ладно. В таком случае, прости.
— Сань, может все же объяснишь, в чем дело?
Сашка скривился:
— Серега, видишь ли, всего не объяснишь…
— Все, — прервал Рахманов. — Очная ставка закончена.
— Запомни только одно… — продолжил Сашка. — Тебе, лично тебе, при любом повороте плохо не было бы.
— В смысле?
— Во всех смыслах. Учти это… особенно потом, когда тебе все объяснят. В любом случае тебе не было бы плохо. Понимаешь?
— Чирков! — строго сказал Рахманов. — Вы просили один вопрос. Все. Очная ставка закончена.
— Простите, Андрей Викторович. Молчу.
Рахманов придвинул по столу протокол:
— Подпишите. — Подождал, пока Сашка поставит подпись. — Лотарев, теперь вы.
Я подписался. Рахманов нажал кнопку. В дверь заглянул милиционер. Рахманов кивнул:
— Уведите.
Сашка встал, скользнул по мне взглядом и вышел.
Когда дверь закрылась, я спросил:
— Саша арестован?
— Пока задержан. Но сегодня я вынесу постановление о его аресте.
— За что?..
Рахманов сделал вид, что поправляет бумаги. Поднял голову:
— Видите ли, Сергей Леонидович. — Тронул очки. — Чирков сказал, что мы вам все объясним. Это так. Надо вам кое-что объяснить. Послушаете?
Честно говоря, я ничего не понимал. Странным было все: от очной ставки и выяснений, где я ночевал на Сенеже и на чем оттуда уехал, до Сашкиного вопроса о мастерской Глинского.
— Конечно, послушаю, — растерянно согласился я.
— Послушайте. Тем более, что сказать вам все это — мой долг. Это нужно для вашей же пользы. — Сделал небольшую паузу, спросил: — Скажите, вы до сих пор опасаетесь, что на вас нападет Вадим Павлович?
Я откровенно ответил:
