услышать. Тима, подобно боевой пружине спускового механизма, сжался и был готов со скоростью пули прыгнуть на того, кто посмеет пересечь порог помещения. Но ничего не происходило. Большой палец левой руки лежал на кнопке фонаря, готовясь в любой момент нажать на неё. В правой руке он крепко удерживал топорище, готовясь нанести удар лезвием. Ноги затекли и затряслись, как в лихорадке. Сердце выстукивало сто двадцать ударов в минуту. Голова кружилась и от слабости, и от волнения. Давление поднялось, и как всегда заложило уши.
– Только не это, – думал Тима. – Только не сейчас.
Он то щурил глаза, то раскрывал их максимально, всматриваясь в абсолютную темноту. Вдруг прямо над ним, в нескольких сантиметрах от головы что-то врезалось в стену. Тима в ту же секунду молниеносно вскочил и одновременно с включением фонаря нанёс удар топором прямо в лоб не успевшему ничего понять Уроду. Лезвие полотна рассекло кожу и вошло в череп по самую бородку. Монгол убедил его идти первым и заглядывать за углы и в комнаты, а сам прятался за его спиной. Открывая все двери на своём пути, они сначала немного ждали, а затем тот наносил хаотичные удары обрезком трубы по сторонам в надежде зашибить спрятавшихся за стеной беглецов. Удар был такой силы, что череп чуть было не развалился пополам, а Урод вылетел в коридор и замертво рухнул на пол. Ошарашенный Монгол бросился наутёк. Тима поднял трубу и отошел вглубь комнаты. Было слышно, как кто-то убегал. Затем стало снова абсолютно тихо. Тима поочерёдно осветил обе стороны коридора. Затем направил луч на Лору. Она сидела в правом углу комнаты и так дрожала, что это было видно издалека.
– Бежим, скорее. По ходу остался один.
Лора поднялась. Большая сумка с инструментами, которые им удалось собрать, висела у неё на плече. Она тоже зажгла фонарь и со страхом и опаской выглянула в коридор, попятившись назад:
– Ты убил его. Слава Богу! Прости, Господи, нас. Что дальше, Тима?
– Идём, малыш. Теперь со светом. Теперь нужно бежать, но не забывать о том, что нас хотят поймать и убить.
– А куда, Тима, куда бежать? Мы же не знаем.
– Я кажется знаю. Я думаю, здесь есть ещё выход. Попробуем его найти.
Тима вышел в коридор, вынул топор из головы Урода, и они медленно и осторожно двинулись в сторону, обратную той, с которой пришли сюда. Тима, расправив плечи, широким шагом, но хромая, двигался, освещая дорогу впереди себя.
– Не отставай! Медлить нельзя, Ло, правда и спешить опасно. Здесь где-то спрятался второй из них. Надеюсь, он один. Иначе бы не убегал. Будь начеку, – продолжал инструктировать Тима.
Сзади раздался шум и вскрик Лоры.
– Ло? – Тима обернулся и не поверил своим глазам. В горло Лоры впивался огромный нож. Она немного отстала от него и зазевалась, разглядывая неровности стен, вековую паутину и старую кирпичную кладку подземелья. В этот момент Монгол выскочил и напал на обессиленную и дезориентированную девушку. Он спрятался за одним из поворотов, который Тима проскочил, не заметив.
– Брось её, животное!
– Ага, сейчас, уже бросил и отпустил. Брось всё, что у тебя в руках, на пол. И не свети на меня.
Тима послушно выполнил требование.
– Только попробуй, тронь девушку. Я тебе яйца вырву и тебе же скормлю, ублюдок.
– У тю-тю, не рычи. А ты, слышишь, свети ему в лицо, – обратился Монгол к Лоре.
Труба выпала из её слабых рук ещё в момент, когда Монгол её схватил. И теперь, когда он обхватил её сзади и держал огромный тесак у её артерии на шее, ей нечем было обороняться. Но тут Лора вспомнила, что сумка всё ещё висит на её левом плече.
– Ложись лицом на пол. Руки за спину, чепуха.
Тима медленно присел на одно колено и отвёл в сторону глаза. В уме крутились тысячи мыслей, перемешиваясь в кашу, голова снова закружилась, и он едва устоял, чтобы не свалиться на спину.
– Быстрее давай, козёл! У меня куча дел. Сейчас свяжем тебя, и потом ты будешь смотреть, как мы с твоей крошкой страстно любим друг друга. Да, мартышка?
Лора переместила фонарь в правую руку, а левой скользнула в сумку. Нащупав в ней строительный нож с выдвижным трапециевидным лезвием, она сделала глубокий вдох и, собрав всю волю в кулак, резко полоснула им по руке Монгола, в которой он держал нож.
– А-а-а, тварь, грёбаная тварь, тебе коне… – не закончил раненый псих, как получил ещё одну рану, но в этот раз лица. Лора разрезала ему щёку от уха до рта.
– А-а-а, – упал на колени Монгол. Кровь хлынула во все стороны. Лора посветила на пол и подняла свою трубу. Молча и хладнокровно она нанесла удар обидчику в висок. Затем ещё и ещё. Монгол упал и уже не кричал, но издавал хрюкающие звуки. Лора продолжала бить его по голове, нанося тяжелые и точные удары в одно и то же место. Тима окликнул её, но она не останавливалась, пока были силы бить. Ржавый кусок металлической трубы медленно поднимался вверх и потом резко обрушивался вниз на голову уже давно мёртвому Монголу. Череп деформировался, и труба месила уже мягкие ткани, расплёскивая кровь с раздробленными кусочками костей.
– Хватит! Он мёртв, – Тима остановил поднятую для очередного удара руку своей любимой и отобрал трубу.
* * *
Доктор вошел в палату, где на полу, забившись в угол и обхватив двумя руками согнутые ноги, сидела Валентина. Она тихонько плакала и, приподняв голову, чтобы посмотреть, кто вошел, снова уткнулась носом в колени.
– Вы меня теперь, наверное, убьёте?
– Ну что ты, Валюша. Чего ты? Ну-ну, не плачь, иди ко мне.
Доктор сел на пол рядом с ней, обнял и прижал к себе. Валя поддалась и теперь пускала сопли и слёзы на его белоснежный медицинский халат.
– Ну, не горюй ты так, – покачиваясь из стороны в сторону, полушепотом говорил доктор. – Решим мы проблему твою, не горюй. Вот, возьми платок.
Валя чуть привстала и высморкалась, после, поблагодарив его кивком головы, снова уткнулась в него носом. Доктор крепко сдавил ей шею, плотно прижав к ней предплечье, а второй рукой продолжал гладить её грязные, растрёпанные и липкие от крови волосы. Когда Валя перестала дышать, он отбросил её от себя в сторону как котёнка и принялся оттирать халат от крови с её головы.
– Ну вот, вымазался. Так и знал, так и знал.
Вернувшись в операционную, он приготовил смертельную дозу снотворного для Мамонта и направился
