было сложно понять о чём он думает. Взгляд оценивающий.
— Хочешь знать где папка? — я даже дыхание задержала на секунду.
— Да, — честно ответила я. Его взгляд был, будто он прожигал во мне дыру. Ну, по крайней мере, нет ненависти… Хотя, возможно, это временно…
— Если бы я не был тут, они бы уже были мертвы. Все, — он перевёл взгляд с меня на Андрея.
— Ты злишься, что Ангелина не помогла спасти Олега много лет назад. Теперь они пытаются спасти его, ты можешь помочь им, ради Олега, — голос Андрея, как всегда был успокаивающим. Созон помолчал, а потом спросил:
— Им?
— Алексей тоже спасает Олега, — ответил Андрей. Созон сжал челюсти от злости.
— Нам нужна эта папка, чтобы защитить Олега и наказать виновных… — произнесла я осторожно. Он наклонился на стол в мою сторону.
— Просто отпустите меня… — вкрадчиво проговорил он.
— Созон, как я говорил, это невозможно. И от тебя требуется сотрудничество, чтобы Олегу стало лучше. Об этом мы тоже говорили…
— Ты вечно говоришь! Но как тебе верить, если ты заодно с ними?!! — после его крика воцарилась тишина, которую я смогла нарушить не сразу.
— Ты помнишь, что произошло на складе? Как меня ранили? — он уставился на меня. Потом на повязку, фиксирующую руку. — Олег освободил меня и отпустил. Но, прежде чем я ушла, появился СОБР, и они выстрелили в Олега. Я закрыла его собой, — он посмотрел на меня не веря, и с отвращением. — Дай Олегу возможность показать тебе… — он всё смотрел на меня, без ответа. Потом перевёл взгляд на Андрея.
— Ты ничего не теряешь. Ты доминирующая личность, ты всё контролируешь, — серьёзно сказал ему Андрей. Созон отклонился на спинку стула и стал смотреть на меня. Не знаю сколько прошло времени. От его сверлящего взгляда было не по себе. Потом он закрыл глаза, голова наклонилась к груди, тело расслабилось. Через пару минут на меня смотрело лицо моего брата. Я была готова разреветься. Так хотелось его обнять. Но Андрей предупредил, что это может спугнуть Созона.
— Привет, — мой голос слезливо дрогнул.
— Привет, — нерешительно поздоровался Олег. Потом он посмотрел вокруг, на ремни, которыми был привязан. На меня, на Андрея. Мне хотелось сказать ему так много, но было нельзя, и времени было мало.
— Я говорила с Созоном, — он посмотрел на Андрея испуганно.
— Всё хорошо. Выслушай её, — успокоил его Андрей.
— Я прошу тебя показать ему то, что было на складе. Как меня ранили.
— Зачем? — с сомнением в голосе спросил он.
— Чтобы он не считал меня твоим врагом… — мы с Андреем договорились сосредоточиться конкретно на этом воспоминании, чтобы завоевать доверие Созона. Олег смотрел на меня с испугом. — Не бойся, братик… — сердце разрывалось от того, что с ним всё это происходит, а я толком не могу ему помочь. — Я уже не малышка. Я могу себя защитить. И, когда Созон поймёт, что я не враг тебе, то он перестанет стремиться меня убить, — надеюсь… Олег посмотрел на Андрея. Андрей кивнул ему.
— Я, честно говоря, не знаю как… Как это сделать? — голос брата был ещё более растерянным, чем до этого.
— Прокрути это в своей голове и не пытайся скрыть это воспоминание, — объяснил Андрей.
У Олега получилось не сразу и Созон не сразу поверил нам. Но, когда поверил, то сказал где папка. Перед уходом я попросила Созона снова дать возможность поговорить с Олегом.
— Я люблю тебя, братик. Всё будет хорошо. Я снова приду. Скоро, — он смотрел на меня загнанными глазами. Но, кажется, в конце я увидела лёгкую улыбку.
— Приходи… — ответил он. И столько надежды в глазах, что невыносимо тяжело на душе.
— Скоро, — с улыбкой, которая едва далась мне, ответила я.
Уходить было трудно. Будто часть моего сердца оставалась там, а мне требовалось идти.
Мы с Лёшей поехали на Павелецкий вокзал, Созон оставил папку в камере хранения там. От больницы Андрея это было недалеко, всего в десяти минутах. Но даже они показались мне вечностью. Я беспокоилась, что камеру могли вскрыть, за слишком долгое хранение. И, что стало с папкой, после этого, останется только догадываться…
К счастью, папка оказалась на месте. Мы забрали её, и поехали в больницу к Николаю Алексеевичу. По пути, я успела посмотреть документы более детально. Следователь проделал отличную работу. Не закончил, конечно, но нам это точно поможет…
Мы припарковались. И, пока шли к зданию больницы, я была спокойна. А потом мне стало волнительно. Если всё получится, мы уничтожим Горского… Наконец этот кошмар кончится, и моей семье больше не будет угрожать опасность…
Лёша узнал, в какой палате лежит Николай Алексеевич, и, хоть часы были не приёмные, мы прошли, показав удостоверения. Николай Алексеевич был в палате один. Мы поздоровались
— Как ты? — сразу спросил Лёша.
— Зол, — руки Николая Алексеевича были сильно забинтованы.
— Мы к тебе по делу… — Николай Алексеевич только кивнул. Я раскрыла перед ним папку и заговорила:
— Здесь все, кто был причастен к делу Олега. Кого-то уже можно арестовывать. На кого-то нужно ещё собрать доказательства. На Горского с этим, конечно, не пойдешь. Поэтому я хочу вас попросить подключить свои связи и найти всех, кому когда-либо перешёл дорогу Горский: конкуренты, враги… — он посмотрел на меня заинтересованно. — У него много недругов. Кто-то, да будет с нами заодно, чтобы уничтожить его, — в глазах Николая Алексеевича появились огоньки. Он склонился, изучая папку, а мы с Лёшей сели в стороне. Он тихонько заговорил:
— Ты как? Выглядишь усталой.
— Нормально, — он продолжал смотреть на меня участливо. — Усталость окупается успехом с Созоном. Не могу видеть как Олег страдает… — тут я ощутила тяжесть во всём теле. Я наклонилась вперёд, локтями упёрлась в колени и лицом уткнулась в ладони. Непроизвольно из горла вырвался тяжёлый выдох.
— Андрей поможет ему. И мы поможем, — он тоже наклонился вперёд.
— Да. Надеюсь…
— Тебе нужно отдохнуть.
— Обязательно. Когда закончим со всеми делами на сегодня, — он положил руку мне на колено, и, кажется, хотел что-то сказать, но Николай Алексеевич заговорил первым:
— Вместе с тем, что есть у меня, это уже кое-что, — мы с Лёшей встали, и подошли к нему. — Я передам всё, что уже можно использовать для арестов, в Управление по расследованию преступлений прошлых лет. И нам нужно подстраховаться… — Николай Алексеевич взял телефон, и, стал пытаться набрать номер, из-за забинтованных рук это было проблемно. А мы с Лёшей не поняли, что он имел ввиду под «подстраховаться», переглянулись вопросительно. Николай Алексеевич, тем временем, уже заговорил с кем-то.
Из его
