— От чего умерла твоя мама? — осмелился спросить он. — Болела?
— Она разбилась. Упала со скалы в Коктебеле. Был там когда-нибудь?
Артем покачал головой:
— Нет. Я в Ялту ездил, в Алушту. В Сочи был два раза.
— Мама любила Кара-Даг, просто болела им — ездила только туда, исходила все вдоль и поперек. Она брала лодку и плавала вдоль стен Кара-Дага, любовалась бухточками и пещерами, жилами застывшей лавы. В тот день, когда она не вернулась, вдруг поднялся сильный ветер. Никто не знает, как она погибла. Ее ждали до темноты, звали, искали… Потом вызвали спасателей. Тело обнаружили через несколько дней в Сердоликовой бухте. Его прибило волнами…
— Твой отец отпускал ее одну?
— Он биолог, ученый, который не променяет свой микроскоп на горы. Папа любит рыбалку, подмосковные речушки, Селигер, а мама терпеть не могла сидеть с удочкой. Они отдыхали порознь, как кому по душе.
— А тебя она с собой брала?
— Раз или два, в детстве. Горы вызывали у меня страх, какое-то предчувствие беды. Мама привозила из Коктебеля коллекции камешков, научила меня разбираться в минералах. Если бы она не была художником, стала бы геологом. — Лина тяжело вздохнула. — Я побывала на месте ее гибели… надеялась, что Сердоликовая бухта откроет мне свою тайну. Но камни не умеют говорить.
Артем ломал голову, как перейти к тому, что он собирался сделать.
«Скажу в машине, — решил он. — На обратном пути».
Когда они выехали на шоссе, пошел дождь. Крупные капли барабанили по стеклу, асфальт стал мокрым, скользким. Из-под колес проезжающих автомобилей летели брызги.
— Не гони, — сказала Лина.
— Ты веришь в судьбу? — спросил он, не сбавляя скорости. — В то, что люди встречаются не случайно?
Она посмотрела на него с недоумением.
— У нас есть семейная реликвия, — брякнул он. — Которая передается из поколения в поколение. Старинное кольцо! Когда мужчина хочет жениться на какой-нибудь женщине, он должен надеть это кольцо ей на палец. Кольцо подойдет по размеру только его истинной избраннице.
— Как хрустальный башмачок? — хихикнула Лина. — В сказке про Золушку?
— Вроде того. Так вот… я взял его с собой. Хочешь примерить? Такого кольца ты еще не видела.
Ее глаза стали большими, как озера. Они смеялись.
— Ты… делаешь мне предложение?
Вместо ответа он полез в карман, достал кольцо и, не разжимая ладони, протянул Лине.
— Да или нет?
— А если оно окажется мне велико… или мало?
— Давай проверим?
Он разжал ладонь, и Лина уставилась на кольцо. У нее вырвался сдавленный стон…
* * *
— Что ты делаешь? — крикнул Артем, выравнивая машину.
Лина схватилась за руль и сильно дернула к себе. Он не мог отцепить ее пальцы.
— Откуда у тебя это кольцо? — прокричала она ему в ухо. — Где ты его взял?
— Дома. Отпусти, сумасшедшая! Мы же разобьемся!
— Где ты взял кольцо?!
— Это реликвия…
Она снова дернула руль, и машину занесло. Казалось, Лина не дорожила ни своей, ни его жизнью.
— Не знаю, откуда оно у нас! — выпалил Артем, покрываясь испариной. Еще мгновение, и машина слетела бы на обочину. — Отпусти руль… дура! Клянусь, я не знаю, что это за чертово кольцо! Клянусь тебе!
Лина чуть ослабила хватку и перестала дергать руль.
— Ты убийца… — выдохнула она. — Убийца.
Он сбросил скорость, выбирая, куда бы съехать с дороги. Руки дрожали, в горле пересохло.
— Убийца… — твердила она. По ее лицу текли слезы.
— Хватит уже! Ты чуть не отправила нас на тот свет!
Артем притормозил, остановился на ровной площадке, заросшей одуванчиками.
— Это кольцо моей матери, — непослушными губами вымолвила Лина. — Она никогда его не снимала. Это наше фамильное кольцо…
— Ты бредишь? На нем буква В! А твоя мать, кажется, Ярцева… И звали ее Ирина.
— «В» относится не к имени, а к фамилии. Воронцовы — знаменитый дворянский род. Девичья фамилия мамы — Воронцова. Понимаешь ты или нет? Когда нашли ее тело, кольца на пальце не было.
До Артема плохо доходили ее слова.
— Его могло волной смыть… кто-то мог снять…
— Папа был вместе со спасателями, которые подобрали тело в бухте ранним утром. Подойти к берегу в том месте можно только с моря.
— Ну и что? Рыбаки какие-нибудь увидели человека, подплыли и сняли кольцо. — Он говорил ерунду и сам это понимал. — Или твоя мама в тот день забыла его надеть. Оставила в гостинице, например. Где она жила? Снимала комнату?
— Как оно к вам попало?
— Ты уверена, что это то самое кольцо?
— Уверена. Оно было сделано в единственном экземпляре. Так мама говорила.
Артему ничего не оставалось, как рассказать, при каких обстоятельствах кольцо попало к нему в руки.
* * *
Сначала они перерыли квартиру Лины, потом поехали в мастерскую. Артем молча выполнял ее приказания. Его голова была пуста — ни одной стоящей мысли.
Кольцо Лина надела на безымянный палец: оно подошло идеально. Но Артем уже забыл, какой смысл вкладывал в сей факт.
— Что мы ищем? — спросил он.
— Письма… фотографии…
— Какие письма?
— Если бы я знала!
В мастерской они методично перебрали все, обыскали каждую пядь небольшого пространства — перерыли шкафы и шкафчики, ящики, комод, коробки. Лина опустила руки.
На комоде стояла любимая мамина фотография в рамке — она на коктебельском пляже, на фоне гор смеется.
За окнами стемнело. Артем сидел на потертом кожаном диване опустошенный, подавленный.
— Может быть, кольцо потерял кто-то из рабочих, которые делали у нас ремонт? — предположил он. — Упало в коробку с гвоздями и…
— Ты в это веришь?
— Думаешь, твою маму убили из-за кольца? Зачем она повсюду носила такую дорогую вещь?
— Никто не догадывался, сколько оно стоит. Даже я, — вздохнула Лина. — Кольцо казалось обычным. Она нарочно не чистила камешки.
Ее взгляд рассеянно блуждал по мастерской.
— Если бы мама что-то прятала, то не дома, а здесь.
— Что она могла прятать?
Внезапно Лина вскочила, схватила коктебельскую фотографию, вытащила из рамки… и с торжествующим криком подозвала Артема:
— Смотри! Я нашла…
Под снимком оказался еще один — мужчина и женщина, обнявшись, стоят на большом камне.
— Это мама… а это кто?
В мужчине Артем без труда узнал своего отца. Он смотрел не в объектив, а на Ирину Ярцеву — с такой бесконечной любовью, с таким обожанием, с каким ни разу в жизни не смотрел на собственную жену…
* * *
— Да, я убила их обоих, — едва взглянув на фотографию, призналась мать Артема. — Сначала ее, потом его. Я больше не могла этого выносить! Он думал, я ни о чем не догадываюсь. А я знала все. Я их выследила. Год за годом я терпела, но всему приходит конец. Даже терпению любящей женщины…
Я стала тенью этой его Ирины, изучила ее привычки. Куда она ходит, куда ездит, где проводит отпуск, когда, с кем. Я долго думала, как мне убить ее… долго все прикидывала, рассчитывала. Коктебель оказался подходящим местом. Ирина любила бродить по Кара-Дагу одна… эта страсть и погубила ее. Я стукнула ее камнем по голове, потом подтащила к обрыву и сбросила вниз… она ударилась о каменный выступ… и упала в море.
Лицо женщины казалось застывшей маской. Будто она говорила не о себе, а о ком-то другом.
— А кольцо? — спросил Артем. — Зачем ты его взяла?
— Кольцо-о… — нараспев повторила больная. — Я мечтала, как покажу его мужу… расскажу, что сделала с его любовницей. Но я… так сильно любила его… что все не решалась причинить ему боль. Он сам… наказал себя! Я спрятала кольцо… а он полез за гвоздями, уронил термос… Это убило его! Помнишь наш старый термос, Тема? — посмотрела она на сына. — Мы брали его на речку. Папа любил крепкий чай. Потом колба треснула…
— Ты хранила кольцо в термосе?
Но она уже ничего не слышала, уплывая в свою собственную тихую бухточку, куда нельзя было попасть ни с моря, ни с суши.
— Она больна, — сказал Артем Лине. — Ее нельзя судить.
* * *
Той же весной Лина стала невестой Игната.
После того, как она все узнала, ей стало легче. Сердце оттаяло, пробудилось для чувств.
Фамильное кольцо нашло пристанище в деревянном ящике, где мама держала коктебельские камешки.
«Оно не принесет мне счастья, — подумала Лина. — Маме не принесло. Я думала, у них с отцом любовь… Он в ней души не чаял. А она всю жизнь изменяла ему, встречалась с другим мужчиной».
Конец мая выдался теплым, солнечным, ясным. Все цвело. Папа привез Лине из Канады прелестное подвенечное платье.
— Знаешь, — сказал он ей за свадебным столом, когда Игнат вышел покурить. — У меня был друг, который тоже любил твою маму. Но она выбрала меня.
Лину бросило в жар. Она встала, открыла окно. Сумерки обдали ее ароматом сирени. Между деревьями, в лунной дымке маячил силуэт мужчины… Он поднял голову и помахал ей рукой. Лина отшатнулась, побледнела.
