закрыл глаза, бросил халат, повернулся и вышел.
Катя захлопнула дверь. На душе было смутно. Неужели этот мелочный человек – убийца? Хотя чем мелочность мешает? Разве преступники обязательно люди широкой души? Или все-таки Рита? Только Риту было жалко. Лучше пусть кто-нибудь другой. Хотелось позвонить Тане, спросить ее мнения. Но вдруг она сейчас с Костиком? Не стоит им мешать. Катя хватила полстакана коньяка – замечательное лекарство после нервотрепки нынешнего дня – и легла спать.
На следующее утро Таня позвонила сама.
– Если тебе еще не надоело, – неуверенно начала она. – Мне Костя сказал кое-что любопытное. Он ведь неплохо знает Турищевых.
– У меня тоже кое-что любопытное, – не стала скрывать Катя. – Может, приедешь ко мне? Сегодня суббота, у тебя выходной.
Таня охотно согласилась.
– Надо же, – удивилась она, осмотрев Катину квартиру, которая на данный момент выглядела жертвой погрома, – никогда не представляла, что можно, подобно тебе, жить одной и делать только то, чего хочется.
– Всегда об этом мечтала, – честно призналась Катя. – Но не пугайся, у меня не каждый день такой бардак. Просто неделя выдалась. В понедельник меня уволили, во вторник я нашла труп, в среду занялась расследованием. В четверг… – Катя вспомнила, как после разочарования в Сергее в качестве психотерапии занялась разборкой старых вещей, и засмеялась. – В четверг я создала вот это безобразие. Часть тряпок вынесла на помойку, а оставшиеся все не соберусь запихнуть обратно в шкаф. В пятницу… вчера… узнала о смерти Федора. Согласись, достойный повод, дабы отлынить от уборки. Зато еда в холодильнике есть. Сбацаем-ка мы с тобой пиццу. Я обычно покупаю замороженную, а потом кидаю сверху кучу всякой всячины, иначе она для меня слишком тощая.
– А какие у тебя новости? – спросила Таня. – Я, честно говоря, полночи не могла заснуть, все крутила в голове варианты. И никак у меня одно с другим не состыкуется! Особенно Осведомленный. Очень подозрительная случайность – три кафе, и все у Костиного дома. А он как раз отключил телефоны, и его алиби невозможно подтвердить.
– Иногда человек делает глупости, в которых стыдно потом признаться. Особенно признаться тому, кто тебе нравится. Костик вообще непростой. Ты знаешь, что ему предлагали раскрутку вместо Турищева, а он отказался?
– Какую раскрутку?
– Ну, стать форматным модным автором. Шагуч не захотел, и позвали Турищева.
– Точно? – быстро произнесла Таня.
– Мне Жуков сказал. А розыгрыш Осведомленного совершенно невинный, за него нельзя осуждать.
Таня улыбнулась.
– Я поняла. Нет, Катя, Осведомленный – это не Костя. Насколько можно быть в чем-то уверенным, настолько я уверена. А к тебе, значит, вчера приходил Жуков?
– Сперва Рита Селина. Знаешь, она ужасно несчастная. Я не хочу, чтобы она оказалась убийцей. И не верю в это.
Катя, сосредоточившись, попыталась максимально точно передать не только диалог с Ритой, но и свое впечатление. Потом перешла к Жукову, однако тут сознательно допустила солидные купюры. Она уже не относилась к своим недавним переживаниям всерьез, однако еще не созрела до того, чтобы ими делиться. Поэтому личный момент требовалось опустить.
– Жуков пришел ко мне поболтать, – невинно заявила Катя. Глаза Тани блеснули, но от комментариев она воздержалась. – Позавчера часов в десять он был у Федора. Подтверждает слова Костика – Федор собирался на презентацию и очень ее ждал. Жуков намекнул ему, что есть перспективы продвинуть собственные творения, и Федор взбодрился. Поэтому самоубийство Жуков отрицает. Уверен, что убила Рита. Да, еще. Лайма страшно переживает. Даже подписала, не глядя, какие-то бумаги. Этот гад не постеснялся воспользоваться случаем. Она действительно вчера была не в себе. Не такая уж она, оказывается, железная леди.
– Да, – согласилась Таня. – Это и есть то, что я хотела бы обсудить. Костя уверяет… нет, не уверяет… просто ему кажется, что Лайма неравнодушна к Федору.
– Конечно, неравнодушна, – хмыкнула Катя. – Она его терпеть не может.
– Нет, в другом смысле. Совсем наоборот.
– Извини, но твоему Костику нужно меньше пребывать в личине Алины Айленд. Лайма вряд ли влюбилась бы в самого раскрасавца, не то что в такого пентюха. Ты ее плохо знаешь.
Таня пожала плечами.
– Я ее вообще не знаю, но такие сильные, властные женщины предпочитают именно пентюхов. Помнишь об Оливии в «Двенадцатой ночи»? Она никогда не полюбит человека, который хоть чем-нибудь ее превосходит – богатством, красотой, годами, умом. В этом есть сермяжная правда. Лайме хочется властвовать. Возможно, заведи она ребенка, этот инстинкт нашел бы другое применение, а так… Федор, мне кажется, вполне подходит. Тем более, он очень нравится женщинам.
– Жуков тоже так считает, – кивнула Катя. – Но я что-то не замечала.
– А ты не замечала, что всегда жаждала Федору помочь? Пожалеть, оградить. Это то самое и есть. Речь не о сексе, тут другая разновидность. И, поверь мне, Федор знал о своей привлекательности и активно ею пользовался. Ею – в смысле нами, женщинами. О мертвых ничего, кроме хорошего, но факт остается фактом.
Катя задумалась.
– Что-то в этом есть, ты права. Это объясняет, почему Лайма так сильно сейчас переживает.
– И, возможно, почему она стремилась выжить Федора из дома отца. Не хотела постоянно бороться с соблазном. Но вопрос в другом. Как ты считаешь, Федор мог отвечать ей взаимностью?
– Это тоже идея Костика? – подозрительно осведомилась Катя.
– Нет, моя. Я не имею в виду настоящую любовь. Но Лайма такая активная, а Федор привык подчиняться. Какое-то время они жили вместе. Мужчине трудно устоять.
– Но я торчала под окном дачи и лично слышала, как они ругались. Вспомни сама, как Федор отзывался о Лайме!
Таня упрямо молчала, и Катя, пожалев ее, добавила:
– Жаль, домработница Турищевых сейчас в отпуске. Уверена, если что и было, она бы наверняка заметила. Это мужья слепы, а пожилые женщины, особенно при скучной работе, глазасты не по возрасту. На себе испытала.
– У Турищевых есть домработница? – изумилась Таня. – И ты даже знаешь, когда у нее отпуск?
– Не буду набивать себе цену, – улыбнулась Катя. – Знаю случайно. Когда ко мне приходила Лайма, ее, как и тебя, впечатлило состояние моей квартиры. Она предложила прислать на денек домработницу, когда та выйдет из отпуска. Хорошая идея!
– Любопытно, что отпуск домработницы как раз совпал с этими событиями. Полухин, например, наверняка не знает о ее существовании – и, соответственно, лишен возможности ее допросить.
– Это уже из области фантазий. Не предполагаешь же ты, что Федора убила Лайма?
– Ну, – покраснев, ответила Таня, – противоречий тут нет. Лайма у него позавчера была. Взревновала к Рите и отравила.
– Можно подумать, позавчера она впервые
