денег или нет? Я весь в долгах. Эти люди шутить не любят.
Она обхватила голову руками, чувствуя нестерпимую боль в висках. Карты, проклятые карты, долги и деньги… И так уже много лет. Когда-нибудь это закончится?
Слободянская открыла кошелек и достала десять тысяч:
– Это все, что у меня есть.
Он выхватил деньги, как голодный шакал – кусок мяса.
– Негусто. Мне нужно гораздо больше. Приготовь сумму к понедельнику, я заскочу.
Она подняла руки к небу, словно призывая силы небесные помочь ей:
– Но где я их возьму?
– Разве это мое дело?
Елена бросилась к нему и уцепилась за тенниску:
– А чье? Разве я проигрываю деньги?
Он отбросил ее с легкостью, как мяч для гольфа.
– Закрой рот, дура. Знаешь, с кем я имею дело. Одно мое слово – и они искалечат Артема и детей и обчистят вас до нитки. – Леонид провел пальцем по горлу и расхохотался: – Да, именно так. Готовь, готовь денежки. Иначе… – Он поднял руку и вышел на улицу, весело насвистывая.
Елена опустилась на стул, радуясь, что не пришли продавцы, и застонала. Самым страшным было то, что Леонид не шутил. Он давно уже не питал к ней никаких чувств. Да что там к ней… К своим детям он тоже ничего не чувствовал. Болезнь игромания сделала его роботом, рабом валетов и тузов.
Но где достать деньги? Артем еще неделю назад заявил, что одалживает брату жены в последний раз. Это означало, что теперь ей самой придется покрутиться. Но у кого занять? Брату всегда были нужны астрономические суммы.
И тут она вспомнила… Да, да, есть выход.
Она никогда этого раньше не делала. Что скажет Артем, если узнает… Но как прикажете поступать, если на кону жизнь детей?
Елена вздохнула и сняла с вешалки белый халат.
Севастополь, 1938 год
Голодный, злой и уставший Глухарь с трудом отыскал нужную ему улицу.
Спросив у бегавших во дворе мальчишек, в какой квартире проживает некто Андрусенко, он направился в подъезд, поднялся на второй этаж и постучал в покрашенную коричневой краской дверь. Глуховатый мужской голос поинтересовался:
– Кто там?
– Свои. Открывай, Петя.
Послышался скрип плохо смазанного засова. В щели показалась взлохмаченная голова:
– Федор! Какими судьбами? Разве ты не в лагере?
– Только что оттуда.
– Тебя освободили?
Туз отстранил его рукой:
– Дай пройти. Не здесь же разговаривать.
Посторонившись, Петр пропустил его в прихожую. Глухарь деловито осмотрелся по сторонам:
– Ты один?
– Как и ты, приятель.
Вор в законе, Андрусенко соблюдал обычаи. Много женщин пыталось окрутить обеспеченного мужика, естественно, не подозревая о его настоящем занятии, но это им не удалось. С Глухарем они были знакомы со школьной скамьи, точнее сказать, с приюта, куда их, беспризорных мальчишек, растерявших родственников в горниле революции, поместил городской актив.
Новая жизнь предоставляла ребятам массу возможностей выбиться в люди, чем не преминуло воспользоваться большинство одноклассников. Однако Федор и Петя не спешили менять профессию, потихоньку продолжая повышать квалификацию в свободное от учебы и мероприятий время. Им везло: бывшие беспризорники ни разу не попались.
Когда им исполнилось по восемнадцать, детский дом, вручив аттестаты и путевки на заводы и фабрики, распрощался со своими воспитанниками. Дальше парни и девушки должны были строить жизнь самостоятельно. Не желая терять друг друга из виду, Глухарь и Андрусенко сняли времянку в частном доме на Корабельной стороне и продолжили трудиться на ниве воровства.
Оба быстро поднимались по «карьерной» лестнице, совершенствуя специальность. На их счету было столько дерзких ограблений, что милиция сбилась с ног, разыскивая преступников, преспокойно разгуливавших у нее под носом. Так продолжалось лет пятнадцать. Петр Андрусенко с годами становился все осторожнее, не ввязываясь в сомнительные авантюры, а красавец Глухарь, наоборот, любил романтические приключения, опасные мероприятия и женщин.
На этом мужик и погорел. Ох не стоило ему обещать одной черноглазой хохлушке жениться! Ведь он прекрасно знал: она лишь очередная утеха на его пути. Когда красотка надоела, он поспешил сменить любовницу. Как известно, нет ничего страшнее мести брошенной женщины. Федор никак не ожидал, что бывшая пассия начнет ходить за ним по пятам, следя за каждым шагом, а потом, сложив два и два и догадавшись, что перед ней преступник, которого тщетно разыскивает вся милиция, сдала его органам.
Так Туз попал в лагерь. Наслышанные о его подвигах уголовники сразу и безоговорочно поспешили объявить его авторитетом. Вот почему и на лесоповале Тузу жилось неплохо. Когда же
