Время шло и не приносило светлых мыслей. Потом я подумал о Бернштейне. Мог ли он что-то знать? Вряд ли. Ему могли доверить провернуть какую-нибудь мелочь, например содействовать моему добровольному согласию сесть в тюрьму. Вот если бы найти самих убийц, а еще лучше непосредственного организатора этого дела. Но как? Я перестал ходить, сел в кресло и стал перебирать в памяти всех, кого знал в корпорации. Никто не подходил для такой роли. Потом я подумал о типе с крокодильими глазами, Аллигаторе. Начальнике службы безопасности «Проект-Инвест». Несомненно, это оперативник, руки корпорации, которые делают всю грязную работу. Таких рук не должно быть много. Иначе трудно сохранить все в секрете. Да, эта кандидатура была вполне подходящей. Вопрос лишь в том, связан ли он с теми людьми, которые задумали убийство Холстовых. Но, даже если его не привлекали к этому делу, он мог что-то знать. По крайней мере расстановку сил внутри организации. Только как заарканить такую рысь? Тут бы самому не попасться. Поняв, что без услуг со стороны мне не обойтись, я взял телефон и набрал номер Маховецкого.
Мы сидели в том же кафе на Калининском проспекте.
– Задача непроста, – произнес Маховецкий, сделал пару глотков кофе и задумался.
Я ждал, равнодушно разглядывая публику и время от времени кидая взгляды на лицо детектива. Он продолжал пить кофе и молчать. Сейчас от того, что он скажет, зависело многое, а может, даже все.
– Есть один человек, – наконец произнес Маховецкий. – Но мне нужно с ним поговорить. А вы постарайтесь тем временем узнать все о клиенте. Как у вас со средствами?
– Со средствами все в порядке.
– Тогда ждите звонка.
Маховецкий ушел спустя минуту.
Я остался сидеть и размышлять, как найти Аллигатора. Может, его давно уже нет в живых. Слили за чрезмерные знания. Кто знает. Я собирался потягаться с монстром. Один неверный шаг – и от меня мокрого места не останется. Корпорация! Неограниченные возможности, огромные деньги, большой людской ресурс. Даже если я получу информацию о том, кто убил семью Холстовых, и буду располагать какими-то доказательствами, кто возьмется за это дело? Заинтересованных лиц нет. Адвокату семьи Холстовых во Франции либо заплатили, либо его запугали. Нанять другого? Даже за фантастический гонорар маловероятно, что кто-то согласится посадить на скамью подсудимых корпорацию. Деньги деньгами, а жизнь дороже.
Потом я целую неделю дежурил возле офиса, меняя машины и позицию, но Аллигатора так и не увидел. А ночью с пятницы на субботу, когда я с бокалом в руке, среди таких же, как и сам, хорошо одетых болванов, стоял возле барной стойки, пялясь на девиц, кто-то хлопнул меня по плечу. Я не спешил оборачиваться. Мне не хотелось ни с кем общаться, и вообще я собирался уходить. Из дома меня выгнала тоска, сегодня она навалилась основательно! Но и здесь было не очень весело: пришел, выпил, стоишь. Во рту от окружающей атмосферы лишь вкус железа. Что дальше?
Рука продолжала лежать на моем плече, и я обернулся. Это был Аркадий. Один из моих знакомых по «Инвест-Проекту».
– Сколько лет, сколько зим! – произнес он. – Ты как пропал пять лет назад, так и с концами. Хоть бы предупредил.
– Так вышло, – развел я руками. – Ты до сих пор там работаешь?
– Да. Тяну лямку.
Я окинул Аркадия оценивающим взглядом и подумал, что вряд ли он сможет пригодиться. Не тот человек, чтобы пойти на нечто экстраординарное, даже за деньги. С такими хорошо пить чай, водку или ездить на шашлыки, но не более.
– А Аллигатор еще работает?
– Непонятно. На должности начальника безопасности уже полгода другой человек. Но Аллигатор иногда появляется. Может, дела сдает? Ну давай по рюмке за встречу? – поменял тему Аркадий.
Я согласился. Мы заказали по сто граммов финской водки.
Аркадий рассказывал о себе, о каких-то знакомых, о том, как в этом же баре год назад он поставил понравившейся девице очень дорогой коктейль и как та, сказав спасибо, тут же растворилась где-то в полумраке зала. Я машинально кивал головой, думая о том, что же теперь предпринять. Как выйти на Аллигатора.
– Как хоть его зовут? – спросил я.
– Кого? – непонимающе уставился на меня Аркадий.
– Аллигатора.
– Что он тебе дался? Меркулов!
Мы расстались в два часа ночи. Аркадий был изрядно пьян, и я надеялся, что утром он будет плохо помнить, о чем мы говорили. Я посадил его в такси, махнул на прощание рукой и решил немного пройтись. Погода была сухой, с ясным небом. Слегка примораживало.
Москва не спала. По проспекту неслись машины, в свете витрин мелькали люди, компании и отдельные парочки. Мне вдруг пришла в голову странная мысль: почему я один, где друзья и все такое прочее? Кто мог бы стать моим другом? Саня Железо? Он и был им, но не так долго. И я даже не успел этого понять. Та же история произошла и с Холстом. Остальные? Друзья по институту? Где их найдешь, спустя столько лет?
Я шел, вдыхая холодный воздух, и все дальше удалялся от бара. Рядом притормозило такси. Его водитель вопросительно посмотрел на меня. Я отрицательно покачал головой. Мне не хотелось возвращаться в пустую квартиру.
На другой день я позвонил Виктору. Мы встретились в ресторане «Дискавери», на первом этаже.
– Ты случайно не играешь в преферанс? – спросил я.
Виктор отставил бокал с вином в сторону и произнес:
– Тебе зачем? Хочешь предложить мне партию?
– Я ищу одного человека, он играет в преферанс.
– В Москве таких немало. По крайней мере было. Но, если это серьезный игрок, найти легче.
– Его фамилия Меркулов.
Виктор пожал плечами:
– А нельзя ли его найти какими-то другими путями? По месту работы и прочее?
– Я знаю, где он работал, но соваться туда опасно.
Виктор долго рассматривал меня, медленно цедя из бокала вино, потом отставил его в сторону и произнес:
– Знаешь что, Отто, бросай ты все эти игры к чертовой матери. Уже пора. Что рассказать внукам, у тебя есть с горой. Займись чем-нибудь приличным. Открой бизнес. Я помогу.
Я покачал головой и произнес:
– Не могу. У меня друг в тюрьме.
– И что, это так мешает?
– Ты не понимаешь. Это Холст. Он в Вечности. Ты сам сидел, но пожизненное – это совсем другое!.. – Я покачал головой. – Он никогда оттуда не выйдет. И он невиновен.
– Как же так случилось? – Виктор достал сигареты и закурил.
– Глупая случайность. Его опознал полицейский. Теперь мне надо доказать невиновность Холста.
– И это опасно, – утвердительным тоном произнес Виктор.
– К сожалению, – сказал я.
– Ладно, я дам тебе одного человека. Видавский Евгений Карлович. Больше известен под кличкой Эмигрант. Друг моего отца. Отец когда-то здорово его выручил. Эмигрант до пятьдесят третьего жил в Париже. Родился в семье эмигрантов. Когда родители умерли, решил вернуться в Россию. В те послевоенные годы народ еще возвращался. Война ведь многих раскидала по миру. Так что его желание вернуться на родину на фоне этого не казалось чем-то экстраординарным. Вернуться-то он вернулся. И с одной стороны, ему повезло. В Советской армии он не состоял, в плен не попадал и по этой причине не поехал в лагеря, как многие другие. Но вот с работой вышла неувязка. Он закончил во Франции университет. Какая-то редкая специализация. В общем, у нас ничего подходящего для него не нашлось. К тому же человек оттуда. Но Эмигрант блестяще играл в преферанс. И однажды случай свел его с моим отцом. Папа мой тоже грешил этой игрой. Меня, правда, тогда еще не было.
Преферанс игра длинная, это не очко, но тем не менее кое-какие деньги заработать можно было. Особенно если играть не в одной компании, а в нескольких. Отец вошел в положение Эмигранта и начал знакомить его с людьми. В конце концов вышло так, что последний практически стал знать весь мирок московских преферансистов. Сейчас он почти не играет, живет замкнуто и редко кого принимает, но человеку от меня он дверь откроет. Моментами он бывает болтлив. Придется слушать, иначе старик обидится и замкнется.
Это была пятиэтажка сталинской постройки. Я поднялся по широкой лестнице на четвертый этаж и позвонил. Мне долго не открывали. Потом откуда-то из самой глубины квартиры послышались неторопливые шаги, клацнул замок, и на меня через цепочку уставился слезящийся бесцветный глаз.
– Здравствуйте, я Отто. Виктор звонил вам…
Дверь закрылась и снова открылась, теперь уже на полную ширину. Передо мной стоял сухой ветхий старик в белоснежной рубашке и черных хорошо отутюженных брюках.
– Проходите!
Я вошел, протянул ему бутылку шардоне и заметил в глазах старика одобрение.
– Вы когда-нибудь бывали во Франции? – спросил он, жестом приглашая меня пройти в квартиру.
– Я там сидел, – ответил я, входя в зал.
