– Эрни, а доказательства какие-нибудь есть? Или хотя бы догадки, почему он ушел и не вернулся?
– Когда ко мне обратился инспектор Корби, я думал об этом – но, увы, никаких результатов. Если не возражаете, я подумаю еще, и если что-то придет в голову, сразу дам знать. Учтите, все, что я сказал, – всего лишь деревенские сплетни. В полицию на Теда никто не заявлял, поэтому официально за ним ничего не числится. Но, если хотите знать мое мнение, Теда можно сравнить с покрашенным, лакированным деревом, которое красиво смотрится со стороны, но совершенно прогнило внутри. Понимаете, о чем я?
Том прекрасно понимал. Поблагодарив Эрни, он повесил трубку, жалея, что ввязался в эту историю. В голову пришло сразу несколько возможных результатов поисков, но ни один из них не внушал оптимизма.
После утренних событий Элли просто необходимо было уйти из дома. Она достала из кладовки четыре сумки для продуктов из экологически чистых материалов и отправилась в супермаркет. Шопинг помог Элли отвлечься – так же, как и мысли о том, какой роскошный семейный ужин она устроит, когда постоянные дежурства наконец закончатся. Но, вернувшись домой, Элли обнаружила, что все куда-то подевались, и снова забеспокоилась.
Припарковавшись у крыльца, Элли посмотрела на часы. Наверное, Макс снова куда-то повел детей – его машины не было видно, да и автомобиля Лео тоже. Куда все сбежали?
Взяв одну из сумок и дойдя до кухонной двери, Элли с удивлением обнаружила, что она слегка открыта. Значит, дома кто-то есть?..
Втащив все четыре сумки и поставив их на пол, Элли замерла и прислушалась. Тишина. Опять Макс забыл закрыть дверь. Ну сколько раз надо повторять?..
А вдруг это не Макс? Вдруг он снова проник в дом, пока никого нет? Опять. Элли не знала, как поступить. Встретиться с ним лицом к лицу и поставить вопрос ребром? Но кто знает, чем это может кончиться? Если они дома одни, Элли прекрасно знала, чего захочет этот человек. Ну уж нет, ни за что. Она никогда не думала, что он может быть опасен, однако после утреннего разговора ее одолевали сомнения.
Наверное, лучше всего посидеть в машине и подождать, пока кто-нибудь вернется. Нет, так не годится. Она должна узнать наверняка. Элли не хотела, чтобы он видел ее или понял, что она здесь. Но ей нужна была уверенность. Если кто-то и мог проникнуть в дом незамеченным, то только он.
Сняв туфли, Элли тихонько прокралась из кухни в коридор. Некоторое время стояла неподвижно, но не услышала ни звука. В доме никого не было. Только тут Элли поняла, что от напряжения затаила дыхание, и, с облегчением выдохнув, направилась обратно на кухню.
И тут что-то стукнуло. Где-то позади, но не на первом этаже, а наверху. Кажется, упал какой-то предмет или закрылась дверь. Элли была на сто процентов уверена, что ей не показалось. В доме посторонний.
Нельзя поддаваться панике, но Элли испугалась всерьез. Ну зачем, зачем он это делает? Меньше всего ей хотелось оставаться наедине с ним в пустом доме.
И снова этот стук… Прежде чем Элли смогла сделать хоть шаг, скрипнула верхняя ступенька лестницы. Элли уже знала, кого сейчас увидит. До кухни она добежать не успеет, придется прятаться в гостиной – другого выхода нет.
Элли бесшумно приоткрыла дверь и скользнула внутрь. Распластавшись по стене, задержала дыхание. О боже, только бы он ее не нашел… Вот он спустился по лестнице. Элли слышала звук его дыхания, знакомый тихий смех… Элли поняла – этот человек знает, что она здесь. Но как, как?..
Дверь гостиной начала медленно открываться, Элли принялась шарить руками за спиной в поисках оружия и нащупала оловянный подсвечник.
Картину, висевшую над камином, закрывало стекло, и в нем Элли увидела мужскую фигуру, на которую падал свет из окна в коридоре. Черты лица различить было невозможно, но эти широкие плечи ни с чем не спутаешь.
И тут снова раздался этот смех. Он нашел ее.
Распахнув дверь, Элли метнулась к нему. Страх неожиданно сменился яростью. Она кинулась на него, и он попятился в коридор, шутливо вскинув руки, точно сдавался.
– Ах ты, гад! Что ты делаешь в моем доме? Нет, на этот раз ты зашел слишком далеко! Так и знала, что это ты побывал здесь в воскресенье и рылся в моих вещах! Придурок! Знаешь, что скажет Макс, если застанет тебя здесь?! – закричала Элли.
Он лишь улыбнулся и, подойдя к Элли, взял ее за руки и втолкнул обратно в гостиную. Он с легкостью удерживал оба ее запястья в своей мускулистой руке, потом поднял их над ее головой, а свободной рукой провел по ее боку от шеи до бедра. Элли уже собиралась закричать, как вдруг с лестничной площадки донесся голос, которого она уж никак не ожидала услышать.
– Элли, почему ты кричишь на Шона?
Макс… О нет… Что она натворила?.. Вдруг муж слышал ее слова? На некоторое время у Элли отнялся язык. Неужели она выдала себя? Шон лишь улыбнулся и, выпустив ее руки, подтолкнул в спину. Они вышли обратно в коридор.
Макс стоял, опершись на перила. Вид у него был и озадаченный, и сердитый одновременно. Элли окончательно утратила дар речи. Шон продолжал усмехаться.
– Все нормально, Макс. Кажется, ненароком испугал нашу мисс Скарлетт. Чуть подсвечником меня не пришибла. Должно быть, решила, что в дом забрались воры.
Макс остался недоволен объяснением:
– Воры?! Элли, что за фантазии? Я попросил Шона поменять замки, чтобы ты успокоилась, а заодно он помог мне отнести наверх новый ящик для игрушек.
Не удержавшись, Элли оглянулась через плечо и метнула в сторону Шона сердитый взгляд. Наверняка стоит и ухмыляется. Можно подумать, проблема решена. Он просто сделает для себя еще один ключ, и ничего не изменится.
Однако Элли быстро взяла себя в руки и растянула губы в некоем подобии улыбки.
– Просто перед домом не было машин, вот я и решила, что никого нет…
– Мы припарковались у боковой стены. Сама же все время твердишь, чтобы ставил машину там. Лео уехала, а детей удостоил редкой привилегии – полчаса посмотреть мультики по домашнему кинотеатру, чтобы под ногами не путались. В общем, сейчас спущусь. А ты пока принеси Шону что-нибудь выпить, загладь свою вину. Чуть не оглушила бедолагу.
Макс скрылся из вида, а Элли бессильно закрыла глаза, охваченная невероятным облегчением. Она совсем забыла, что не одна.
– Не волнуйся, Элли, я сейчас уйду. Не надо мне ничего приносить. – С лица Шона исчезла улыбка. – Не могу видеть вас вместе. Особенно после того, что было вчера вечером. Учти, я недоволен. – Шон сжал ее запястье. – Я серьезно, Элли. Очень недоволен.
Он выпустил ее, и Элли принялась яростно тереть руку, будто пытаясь уничтожить малейшие следы прикосновения Шона.
– Ладно, я пошел. Но, если что, ты знаешь, где меня найти. Жду в любое время.
Он повернулся к двери, потом остановился:
– Кстати, пока Макс не видел, я кое-что переставил. Мне хочется, чтобы подарок, который я купил, стоял в твоей ванной, там, где ты раздеваешься, лежишь в ванне, принимаешь душ… За этим я его и принес. Не переставляй его больше, Элли.
Теперь я снова могу слышать. И чувствовать. Все тело болит, особенно ноги. Наверное, оттого, что била ими в дверь. Нет, это было тогда. Давно. Что-то все перепуталось…
Я ждала Хлою. Точно! Я и забыла. Она должна была приехать с мамой и забрать меня.
Но случилось совсем другое…
Хлои в машине не оказалось, но ничего плохого я не заподозрила. Мне объяснили, что планы пришлось изменить. И вообще, я была так рада, что ни о чем плохом не думала. Конечно, удивилась, когда меня попросили надеть на глаза повязку, но мне сказали – это нужно для того, чтобы не испортить сюрприз. Теперь-то я понимаю. Я не должна была видеть, куда меня везут, чтобы потом не могла рассказать, что это за место.
Мы зашли в дом и стали ждать Хлою. Я спрашивала: «Где Хлоя? Когда она придет?»
«Скоро. А пока мы ее ждем, почему бы нам не поболтать, не познакомиться поближе?»
И правда – почему нет? Но мне не терпелось увидеть Хлою.
Не помню, когда я поняла, что Хлоя не придет, но сразу забеспокоилась. Нет, что-то тут не так. Странная какая-то ситуация. Я попросила отвезти меня домой. Спросила адрес и сказала, что могу позвонить родителям, чтобы они меня забрали.
Зря я это сделала. Телефон выхватили у меня из рук и швырнули в стену так, что он треснул.
«Никуда ты не пойдешь, пока я тебе не разрешу».
Сначала – вспышка гнева, потом дрожащая рука погладила меня по волосам. Это было еще хуже, чем злость.
«Не трогайте меня!» – взвизгнула я.
«Что ты такое говоришь, девочка моя? Уж мне-то точно можно тебя трогать. Вот, видишь? И совсем не больно, правда? Можно я тебя поцелую?»
Губы коснулись моей щеки. Они были сухие, потрескавшиеся. Меня поцеловали несколько раз. От омерзения меня затошнило. Потом меня обняли и прижали к себе. От футболки пахло потом, на ней были влажные пятна. Это было ужасно, но сопротивляться я не могла – мне было слишком страшно.
