Пока он рисовал в своем воображении страшные картины Аниных мучений, к особняку подкатил сильно подержанный «Фольксваген Пассат», из которого показался не менее подержанный мужчина, то бишь Сергей Отрадов. Увидев Петра у ворот своего дома, он удивился, но приветливо кивнул и протянул руку для пожатия.
– Аня от вас сбежала, – выпалил Петр, игнорируя протянутую пятерню.
– Как сбежала?
– Через забор, – доложил охранник. – Перелезла и деру…
– Зачем? – ошарашенно спросил Сергей, но не у своего цербера, а у Петра.
– Я не знаю, а вы?
– А я откуда? Меня и дома-то не было!
– Может, что-то в вашем доме показалось ей пугающим? Или подозрительным?
– Да бросьте вы! В моем особняке, кроме паутины, ничего пугающего нет…
– А подозрительного?
– Вы думаете, что она, как жена Синей Бороды, наткнулась на комнату, по стенам которой висят скальпы убиенных мною женщин? – раздраженно спросил Сергей. – Так вот, вынужден вас разочаровать, ничего такого в моем доме нет!
– Я не хотел вас обидеть… – пошел на попятную Петр. – Просто сам не понимаю, почему она так себя повела…
Сергей нервно взъерошил свои густые волосы, шумно выдохнул, было видно, что он волнуется.
– В каком направлении она двинулась? – спросил Отрадов у охранника.
– К платформе…
– Значит, в Москву собралась вернуться… – Он торопливо зашагал к своей машине. – Поедемте, Петр Алексеевич, надо ее искать!
Петр бросился к своему «Пежо», но Отрадов его остановил:
– Давайте в мою, она маневреннее!
Петр не стал спорить, нырнул в салон «Фольксвагена», Отрадов тут же завел мотор, и машина рванула по грязной дороге, обстреляв комьями жидкого серого снега валенки охранника.
– Можно вопрос? – сразу заговорил Петр.
– Можно.
– Зачем вам понадобилось знакомиться с Аней?
Сергей недовольно покосился на Петра, видно, не хотел ничего объяснять, но ответил:
– Из любопытства. Мне было интересно, что в ней нашла Лина… Она редко сближалась с посторонними людьми. А тут какая-то девчонка! – Он сбавил скорость, поворачивая к платформе, затем погнал машину вдоль железнодорожного полотна в сторону Москвы. – Я, если уж начистоту, Аню подозревал в мошенничестве…
– Аню? – не смог скрыть удивления Петр.
– Ну я же ее не знал, вот и напридумывал себе! Решил, что девчонка обманом заставила Лину составить завещание в свою пользу… Сестра была старая совсем, вдруг, думаю, она умом повредилась…
– Уверяю вас, Элеонора Георгиевна до последних дней находилась в здравом уме…
– А я ведь и вас подозревал, – сверкнув на Петра своими черными глазами, сказал Сергей, – в сговоре с наследницей.
– Ну и воображение у вас, – только и мог вымолвить тот.
– Поэтому я так обрадовался, когда вы изъявили желание меня сопроводить к Ане. Думаю, вот и посмотрю, какие у них отношения… Если хоть что-то подозрительное увижу – обоих по судам затаскаю! И плевать, что вы сами ушлый законник, если надо, я Генри Резника найму, у меня денег хватит.
– Теперь, надеюсь, вы НАМ с Аней верите?
– Теперь верю.
– А я вам нет, – бросил Петр.
Отрадов был весьма удивлен, услышав его заявление.
– А мне с какой стати?
– Вы точно адреса Новицкой не знали?
Он помялся:
– Знал. Мне Элеонора указала его в последней открытке.
– Зачем тогда мне звонили?
– Для алиби.
– В каком смысле? – подозрительно спросил Петр.
– Когда бы выяснилось, что я был у Ани, вы, Петр Алексеевич, а самое главное, следователь Головин Станислав Палыч, который меня терпеть не может и просто мечтает приписать мне убийство Элеоноры, решили бы, что адрес мне известен потому, что я слежу за девушкой, дабы и ее жизни лишить…
– А вы не следили?
– Боже упаси!
И с таким выражением это было сказано, что Петр ему поверил. Отрадов это почувствовал и заговорил более доброжелательно, без агрессии:
– Вы, Петр Алексеевич, не в курсе, с какого боку Аня Элеоноре внучка?
– Пытаюсь выяснить, но пока безрезультатно…
– Вы верите в это?
– И да, и нет.
– Скорее да или нет?
– Да. Скорее да… – Петр выглянул в окно, чтобы посмотреть, как далеко они отъехали от станции. Оказалось, прилично. – Поскольку нет оснований сомневаться в Элеоноре Георгиевне. Она не тот человек, который способен шутить столь важными вещами… Раз назвала Аню своей внучкой, значит, так и есть.
– То есть вы не допускаете мысли о том, что Лина приняла желаемое за действительное в силу старческого слабоумия…
– Элеонора Георгиевна до последних дней сохраняла ясность ума. Да вы ведь сами читали ее письмо, скажите, оно похоже на бред сумасшедшего?
– Абсолютно нет… Я, правда, до конца не дочитал – меня Аня отвлекла… – Сергей распахнул ворот пальто, будто ему трудно дышать. – Дедушкой называла…
– Почему вас? – удивился Петр.
Отрадов чуть-чуть опустил стекло, видно, ему на самом деле не хватало воздуха, и хрипло проговорил:
– Я отец той женщины, которую Аня приняла за свою мать.
– Полина Невинная ваша дочь? – не поверил собственным ушам Петр.
– Да.
– А мать… – Он втянул ртом воздух, прежде чем озвучить свое предположение: – Элеонора Георгиевна?
– Да. Поэтому Полина не могла…
– Я знаю. Аню родила Александра Железнова, это проверенный факт. – Петр вынул из-за пазухи сложенный вчетверо факс – еще вчера взял с собой, чтобы показать Ане. – Можете посмотреть…
Отрадов оторвал одну руку от руля, взял листок, пробежал по тексту глазами.
– Кто же тогда отец девушки? – спросил он, возвращая факс.
– Эдуард Петрович, наверное…
– Я разговаривал с ним, он клянется, что в момент зачатия был в Уфе…
– Как он подсчитал момент зачатия?
– Методом вычитания, мне думается…
– Только вычитал он девять, а не семь. Девочка родилась недоношенной двадцать восьмого декабря. А Вульф был на свободе в последних числах апреля, к первомайским праздникам он вернулся в Москву. Я предполагаю, что Новицкий, как большинство «откинувшихся», тут же ушел в загул…
– Во время которого заделал материной домработнице беби? – спросил Сергей и тут же сам себе ответил: – Очень вероятно… После уфимского «концлагеря» Вульф наверняка кидался на все, что шевелится…
– Не ясно только, почему от него скрыли факт отцовства…
– С этим как раз все ясно! Элеонора у Эдика отобрала детей, чтобы оградить их от его дурного влияния. Новорожденную девочку тоже надо было ограждать…
– Мотивы Элеоноры мне как раз понятны, а что заставляло молчать Александру Железнову?
– Либо она была не уверена в том, что именно Эдик отец девочки, либо боялась с ним связываться… – Сергей рассерженно ткнул кулаком в ободок руля. – Одни догадки, черт побери! Ну неужели Лина не могла конкретно в письме указать, кто родители девочки? Разве так сложно черкнуть два лишних слова?
– Конечно, Элеоноре Георгиевне было не сложно это написать… – Петр позволил себе сдержанную улыбку. – Как и указать, где она спрятала драгоценности… Но это слишком просто, вы не находите?
– К чему вы клоните, не пойму?
– Ваша внучатая племянница Ефросинья рассказывала мне о страсти Элеоноры Георгиевны к всевозможным тайнам, загадкам… История фамильных сокровищ Шаховских, зарытых в склепе прадеда, произвела на нее такое сильное впечатление, что Элеонора возжелала поступить так же, как ее мать, то есть спрятать драгоценности в недосягаемом месте, а план поисков зашифровать. Только Элеонора Георгиевна хотела поиграть в две игры. В одну с законными внуками: Ефросиньей и Денисом, в другую с Аней. Первая «Найди сокровища», вторая «Найди родителей»… Не случайно же она так изобретательно спрятала записку. Куда проще было оставить ее у меня, дав указание передать Анне Железновой лично в руки сразу после своей смерти…
– Тогда в этой записке должны быть указания, как выйти на след родителей, а их нет…
– Вы сами сказали, что не дочитали письмо до конца. Да и видели вы его мельком… Указания там есть, я уверен. Но сумеет ли их Аня расшифровать…
– Я помогу, если надо. Мне уже самому интересно узнать правду…
– Втянула-таки Элеонора нас в игру «Найди родителей», а, Сергей Георгиевич?
Отрадов улыбнулся, но ничего не сказал. Петр тоже не стал нарушать тишину, вместо этого он посмотрел в окно: оказалось, они почти у цели, МКАД осталась позади, а впереди сверкала огнями вечерняя Москва.
– Где сейчас Аня, как считаете? – спросил Сергей, прибавляя газу.
– Либо в квартире, либо в своей коммуналке – больше ей податься некуда.
– Можно на один из вокзалов.
– Зачем?
– Там людно, поэтому не страшно… А мне думается, Аня сильно трусит сейчас…
– Но мы с вами откуда поиски начнем?
– Самая ближняя цель – квартира. Туда заскочим.
– Сколько еще ехать?
Отрадов глянул на спидометр, потом на часы и бросил:
– Через четверть часа будем на месте.
