– Руджиери… – эхом повторила Астра. – Так я и думала.
На лице Магды тенью промелькнуло удивление. Она еще не закончила свой рассказ, который занимал все ее внимание:
– Давняя легенда, возможно, вымышленная, овладела воображением моей матери… отравила ее мысли. Она почему-то решила, что часы достанутся именно ей, и смолоду окружала себя атрибутами той темной истории. Мама часто водила меня на прогулки в усадьбу Братцево, показывала тот самый мостик на пересечении двух оврагов…
– Боже мой! – воскликнул Глебов. – Тот самый мостик! Там, вероятно, не раз все перестраивалось. Сколько времени прошло!
Матвей его поддержал, зато Астра встала на сторону Магды:
– Какая разница? Время придумали люди. Мне другое не понятно: при чем тут Коломбина и Арлекин?
– Персонажи комедии дель арте играли для моей матери большую роль. Она считала их участниками главной жизненной интриги: любовь, измена, коварство, глупость, жадность и зависть. Нехитрый набор масок на фоне неотвратимой смерти. Вечный сюжет! Где Коломбина – символ лукавой женственности, а Арлекин – злобный шут. «Бойся его! – предупреждала мама. – Это демон, бес, который охотится за душами. Проклятие, которое нас преследует. Он рядится в клоунский колпак, чтобы ввести в заблуждение род людской. Беги от него, иначе умрешь!»
Магда сжала руки на груди, как бы пытаясь удержать прыгающее сердце:
– Я была слишком молода, беззаботна и не придавала значения странностям ее характера. Просто любила, как дети любят своих родителей. Страшная сказка, которую она мне когда-то рассказала, постепенно стиралась из памяти… Я выросла и полюбила Братцево: дворец с колоннами, старый одичавший парк, ротонду на холме. Блуждая по аллеям, я проникалась лирической прелестью этой усадьбы. Красота парковых пейзажей навевала на меня грусть. Там я написала много этюдов, сделала кучу набросков. Каждый уголок казался мне давно знакомым… Мама сама вновь заговорила со мной о песочных часах перед тем роковым полетом. Как будто предвидела катастрофу и гибель. «Это будешь ты, – сказала она. – Я ошиблась. Но теперь мне все открылось. Часы ищут тебя, а не меня. Им нужна ты!» Не скажу, чтобы я обрадовалась. Скорее испугалась… Смерть родителей была для меня тяжелым ударом. Я забыла и про часы, и про усадьбу, и про учебу в институте. Незаметно для себя я переняла мамину особенность – существование в собственном мире, закрытом для остальных. Началась новая полоса моей жизни… Я все забросила и предалась своему горю, дошла до депрессии. Едва не провалила госэкзамены и защиту диплома. Мне на помощь пришел однокурсник, Коля Казаринов… Ну а после института я пустилась в поездки: море, горы, прибалтийские сосны не смогли утешить меня, но позволили опять жить, дышать, думать. Я покидала один курорт ради другого, меняла города и гостиницы, пыталась убежать от себя, от своего одиночества. Наконец меня занесло в Венецию…
Она запнулась и замолчала – наверное, длинный монолог утомил ее.
Глебов нервничал, воспринимая любое ее слово как собственное. Словно это не Магда, а он снимал покровы со своей души, обнажая раны и язвы.
– Почему ты молчала? – хрипло спросил он, не сводя глаз с жены. – Почему ты ни разу вот так начистоту не поговорила со мной?
– Помнишь, тогда в Венеции я ужасно испугалась, увидев Арлекина, который помахал мне рукой? Слова моей матери вдруг ожили во мне, и я испытала жуткий страх. Как будто мне угрожала опасность… То был первый знак беды!
– Ты должна была рассказать мне…
– Зачем? Чтобы ты принял меня за ненормальную? Мы поженились, все улеглось, и я опять начала забывать историю об убитой Коломбине…
– Коломбина на самом деле убита, – заявила Астра. – Ее тело нашли в подвале вашего дома в Линьковке. Вот ее фотография, сделанная камерой мобильного телефона. Взгляните!
Она достала снимок и протянула Магде. Та отшатнулась, инстинктивно закрываясь рукой. Глебов обнял ее за плечи, прижал к себе:
– Магда, у нас нет выбора. Ты же сильная!
– Вы ее знаете?
Молодая женщина заставила себя посмотреть на фотографию. После компьютерной обработки мертвое лицо Кристины Радич выглядело крупнее и четче.
– Это она… – выдавила Магда. – Она… та женщина… с которой мой муж…
Глебов разжал объятия и отстранился.
– Ты следила за мной?
– Нет. Твоя… она сама позвонила мне и предложила встретиться. На той квартире, где вы…
– Ты была на квартире в Кузьминках?!
Магда понуро кивнула:
– Мы с ней немного выпили… и она мне все рассказала – о себе и о тебе. Что ты ее любишь, всегда любил. Ваш роман начался давно, и с тех пор ты пытался забыть ее, встречаясь с другими женщинами. Потом женился на мне, но так и не смог выбросить из сердца первую любовь. Вы случайно оказались в одном ночном клубе и оба не устояли, отдались порыву страсти. Та ночь опять сделала вас любовниками, как раньше…
– Ложь… – пробормотал Глебов. – Все ложь…
– Я тоже отказывалась верить. И тогда та женщина, Кристина, обещала предоставить мне неоспоримые доказательства. Она призналась, что ты принуждал ее надевать костюм и маску Коломбины, без чего не мог испытывать возбуждения. А сам одевался Арлекином. Ты пил много абсента, и у тебя случались приступы беспричинной агрессии. В постели ты начинал ее душить и только этим доводил себя до оргазма. Она… боялась тебя! Говорила, что ты можешь убить… Что ты хочешь убивать! И первой убьешь ее, а потом меня. Она говорила, что ты болен… еще в институте у тебя появились признаки психического расстройства. Поэтому ты не стал хирургом, а занялся торговлей. Твой отец считал, что ты можешь убивать пациентов…
– Чушь какая! Полный бред…
Глебов переводил горящий взгляд то на Матвея, то на Астру, ища у них поддержки. Он хотел сказать: «Не слушайте ее!» Но слова застряли у него в горле. Он сам привел Магду сюда, побудил ее говорить… Это она безумна.
– Почему же… почему Кристина… продолжала встречаться со мной? Если я так опасен?
– Она любила тебя и была готова на все. Она показывала мне платье Коломбины и две маски. В той квартире вся стена увешана Коломбинами! Я ужасно испугалась, сразу вспомнила мамины предостережения…
– Бред! – повторил он. – Ты не должна ей верить!
– Даже после того… как ты ее убил?
– Я ее не убивал! Чем тебе поклясться?
Разговор заходил в тупик, и Астра решила вмешаться.
– Магда, помните тот день, когда вы с мужем повздорили и выбросили в окно свой телефон? – спросила она. – Зачем вы это сделали?
Жена Глебова отвернулась от него и говорила, глядя на Астру. Ей казалось, что если она посмотрит на мужа, то не сможет больше вымолвить ни слова:
– Та женщина, Кристина, позвонила мне и опять пригласила прийти в квартиру, где они… занимались любовью.
– Это было до того, как ваш муж вернулся домой?
– Да. Еще в обед…
– И вы поехали?
– Я больше не могла мучиться подозрениями, гадать, где правда, а где ложь. Она умоляла не выдавать ее Алексу, иначе ей не жить. Я пообещала молчать. Я хотела выяснить наконец, что происходит… Она уже ждала меня и показала фотографии Алекса в Венеции. Там в уголке была дата. Он сказал, что едет в деловую командировку, а сам полетел в город, где мы с ним встретились. Чтобы… чтобы пережить все заново, только не со мной, а с ней.
Магда обращалась к Астре и говорила о Глебове в третьем лице. Тот попытался возразить, но махнул рукой и замолчал.
– Там, в Италии, Алекс окончательно свихнулся. Он показался Кристине таким возбужденным, подозрительным, что она не рискнула подойти и на следующий день взяла обратный билет. «У него, видимо, началось обострение, – сказала она. – Он пригласил меня в Венецию, чтобы убить!»
Глебов залился нервным смехом.
– Ха-ха-ха-ха! Ха-ха… Все меня боятся, и жена, и любовница. Ха-ха-ха-ха! Какой я страшный! И ты ей поверила, Магда? Ты поверила!..
Его глаза наполнились слезами – то ли от смеха, то ли от горечи.
– Но ты спал с ней!
– Вот именно… спал. Где был мой рассудок? Ты усыпила меня, Магда, лишила воли. Я стал игрушкой в твоих руках. Шутом! Арлекином! Вы обе вздумали потешаться надо мной!
– А-а! Ты признаешься? Ты признался, наконец… – Она со стоном опустилась на груду сваленных у стены ящиков и закрыла лицо руками. – Мой муж – убийца, маньяк… Это возмездие. Наше семейное проклятие! Часы мстят нам за то, что мы их не уберегли…
– Вы только послушайте ее! – взревел Глебов. – Она говорит о каких-то часах, словно они живые! Разве вещи способны мстить? Что ты несешь, Магда? Опомнись… Взгляни на меня! Разве я способен причинить тебе вред?
Его вид был красноречивее слов и свидетельствовал об обратном: перекошенный рот, горящие зрачки, сжатые в кулаки руки – сейчас он был похож на грозного и неукротимого мавра. Пусть не Отелло, а его бледное подобие… но Матвей на всякий случай сгруппировался и приготовился к худшему.
