Встали. Мотор затих.
– Сереженька, ты за всю дорогу мне ни словечка не молвил.
Катя, которую Мещерский вез домой на Фрунзенскую набережную, тревожно заглядывала ему в лицо.
– О чем ты все думаешь?
– О Рюрике, – ответил Мещерский. – Что бы там с ним ни случилось, я не могу его бросить во второй раз.
Проводив Катю в этот поздний час до лифта, он вернулся в машину и поехал к себе домой – с Фрунзенской набережной на реку Яузу.
Тень, которую он так боялся увидеть и тогда, в чойской тайге, сейчас, во тьме ночи уже поджидала его.
Но Сергей Мещерский пока этого еще не знал.
Дом на Яузе, старый купеческий особняк, поделенный на квартиры, встретил Мещерского тьмой.
Светильник над дверью подъезда угас, автостоянка во дворе не освещается, и в окнах квартир ни огонька.
Мещерский подумал, может, пробки перегорели или с кабелем что-то, но лишь потом, позже понял, что эта тьма служила лишь укрытием для…
Он вышел из машины и сразу получил удар по голове сзади.
И провалился в эту чернильную тьму.
Много или мало прошло времени, но очнулся он от того, что сполохи яркого света полосовали его как ножи. Затылок пульсировал тупой болью. Мещерский с трудом приоткрыл глаза.
Огни, огни, огни…
Мимо, мимо…
Он куда-то мчится на высокой скорости. Скованный по рукам и ногам. Он попробовал пошевелиться, потом скосил глаза и увидел, что полулежит на заднем сиденье машины и руки его плотно примотаны к туловищу широким скотчем. Рот тоже залепляла полоска скотча. Было трудно дышать через нос.
Кто-то вез его, связанного и немого. Кто-то, чей крепкий затылок, мощную шею, русые волосы он видел… видел… узнал.
– Очухался?
Иван Лыков, сидевший за рулем, спросил это будничным тоном, как встарь, когда они встречались в баре на Автозаводской раздавить по кружке пива.
– Какого черта?! – Мещерский в мыслях своих буквально прорычал это как тигр, но из залепленного скотчем рта вышло какое-то жалкое мычание: мммммммм!
– Знаешь, а я рад, что ты со мной, – Лыков прикурил от зажигалки. – Когда ты приперся, я подумал – ну вот Сергун снова через столько лет явился шпионить за мной, как в тот раз в Лесном. И все наверняка из-за своей девки-ментовки, в которую втюрился.
– Какого черта?! МММММММММ!!
– Тихо, тихо. Не бузи. Там в Лесном все искали золото и бриллианты. А я хотел свою сестру. Дурак, правда? Но на этот раз я умный. Теперь уж я возьму себе все. Я заберу это. А это стоит миллионы. Если ты хоть немного в теме, как я понял, а ты в теме, раз приехал шпионить за мной, ты понимаешь, что это стоит миллионы. И есть люди, готовые эти миллионы платить. Потому что ставка очень высокая, ты не представляешь себе, насколько высока ставка – единственный пока имеющийся в мире образец, сулящий невероятные перспективы.
– МММММММ!
– Там дома я тебя отпустил. Но с тех пор кое-что изменилось, – Лыков говорил все это, словно читал некий отчет своему бывшему приятелю и кузену. – Я так долго торчал на проклятом Крайнем Юге во льдах на этой станции, что думал – вот она, моя судьба. И другой я не хочу. Но там кое-что нашли. Ты знаешь, раз ты в теме, ты знаешь. И это стоит миллионы. Я хотел все сделать сам. Но видишь ли, вот незадача – я понял, что без заложника мне в таком деле не обойтись. А где я возьму лучшего заложника, чем ты? Надеюсь, они сделают все, как я скажу, когда настанет время, и мне не придется тебя убивать. Потому что я совсем не хочу тебя убивать. Но это бизнес. А в бизнесе всегда риски. Может, ты согласен рискнуть?
– МММММММ! – Мещерский забился на заднем сиденье, пытаясь ослабить скотч.
– А может, я даже заплачу тебе гонорар потом, – усмехнулся Лыков. – Если они сделают, как я хочу, и мне не придется мочить тебя. Много, конечно, не дам, но компенсирую по-родственному причиненный моральный ущерб. Я не думал, что ты окажешься мне полезен, поэтому дал кое-что тебе, ты уж меня прости – тошнило небось сильно. Но теперь я вижу – ты можешь оказаться полезным в самый решающий момент.
– Ванька, черт! Что ты опять затеял?! Опомнись! Я ищу своего друга. Я не позволю тебе… – Мещерский языком отлепил наконец с губ постылый скотч и заорал как ненормальный. Но скотч снова налип, и он зашелся кашлем.
Лыков остановил машину. Где, в каком месте – в ночи, оставив позади свет дорожных фонарей.
Вышел, открыл заднюю дверь. Шлепнул на лицо Мещерского еще несколько полос скотча крест-накрест, крест-накрест.
– Не шуми. Сделаешь только хуже. Я не хочу тебя калечить, беби.
Он ударил Мещерского кулаком по залепленным губам. Хороший такой нокаут, когда жертва и так лежит, распластавшись на сиденье как рыба.
Васю Азарова на следующее утро привезли в главк на Никитский. Его сопровождала мать и нанятый ею адвокат – коллега по юрконсультации и одновременно друг сердца.
Полковник Гущин сам лично долго беседовал с Азаровым, затем позвонил в Ховринский УВД, и оттуда спешно приехала бригада во главе с начальником. Затем в главк вообще нагрянули «чужие».
Как их там описал незабвенный Смайлик Герштейн – не совсем люди в черном, но очень близко.
Видимо-невидимо налетело их, как бабочек на огонь. Из Ховринского УВД, как с поста наблюдения, докладывали: все якобы «строительные» работы вокруг Ховринской больницы в одну минуту свернуты. Территория разблокирована, но охрана местного ЧОПа дежурит там в полном составе. В метро, как докладывали из подразделений метрополитена, «ремонтные» работы тоже разом прекратились.
Вся эта команда взяла бедного Васю Азарова в плотный оборот. Потом его вместе с матерью и адвокатом вообще куда-то увезли. Его машину с главным вещдоком – частями костюма «монстра» – гости больших ведомств тщательно осмотрели, взяли образцы для исследований, но вещдок вместе с машиной оставили в главке.
Наверное, потому, что вся эта жуткая резина до сих пор невыносимо воняла аммиаком. Машина Васи Азарова так и осталась стоять на приколе во внутреннем дворе главка.
Вокруг нее все и собрались – полковник Гущин, Катя, Август Долгов и Ева Ершова.
Ева явилась в главк утром, как обычно. А вот Долгов припозднился. Выглядел он усталым, хмурился. Видно, рейд в Клин, вся эта карусель бессонной ночи на него сильно подействовала.
Полковник Гущин, брезгливо морщась, ворошил пальцами, затянутыми в резиновую перчатку, кучу латекса в багажнике. При свете дня гнойно-розово-багровая куча и правда смахивала на шкуру, содранную с неизвестного науке чудовища.
– Значит, парень говорит, что все это уже было собрано в комплект. Эта вот пакость, плеер с записью рева. Кстати, где он?
– Вон плеер, на дне багажника, – сказала Ева. На этот раз она не брала ничего для своих исследований. – Он тоже весь запахом пропитался.
Она нагнулась над багажником, включила плеер. Тишина. Может, батарейки сели?
Но тут раздался рев такой жуткий, громкий, яростный, что из окон служебных кабинетов, выходящих во внутренний двор, начали выглядывать сотрудники.
– Даже тут в дрожь кидает, – сказала Ева. – Днем при солнечном свете. Представляю, какое впечатление произвело это ночью в том подземелье в больнице. Неудивительно, что все они бросились сразу бежать.
– С фильма какого-нибудь скачали, потом обработали на компьютере, максимально усилили, – Август Долгов выключил плеер. – Колбы я тут не вижу. Откуда эта вонь взялась? Парень сказал, что утопил ее в канализации где-то в районе Грачевки, когда шел назад. А гениальный ход был придуман, вы не находите, а? Одно дело увидеть, услышать, а другое – носом почувствовать. Так вы, кажется, говорили? – он спросил у Гущина. – И ребята, и мы потом, и поисковики, все, кто вошел в Амбреллу, сразу ведь на это купились. Воняет как в зоопарке, значит, тут что-то было.
– Ничего не было, – Кате хотелось захлопнуть вонючий багажник. – Это мистификация. Гениальная комбинация, которую кто-то задумал и воплотил в жизнь при помощи Клочкова и Азарова, а потом убил Клочкова. Единственное, чего я никак понять не могу, раз все это мистификация, то кого же или что искали там, в Ховрине, все эти спецслужбы под видом спасателей? Кого искали военные в окрестностях аэродрома? Наконец, кто или что выбралось из контейнера? Раз монстр Ховринский ненастоящий, это миф. Тогда что же не миф? Кто выбрался из контейнера?
– Угу, самый интересный вопрос, – хмыкнул Гущин. – Кто выбрался при помощи электроножниц для резки металла?
Они воззрились на него. А он стащил перчатку, швырнул ее в урну и достал из кармана пиджака сложенные ксерокопии – как фокусник.
– Вот заключение наших экспертов по находке на месте нападения.
Август Долгов внимательно прочел. За ним Ева и Катя.
– Раз пользуется электроножницами, значит, это человек, – заявила Катя. – Пусть он как-то видоизменился… но это человек. Сережа мне об этом все время твердил. Рюрик Гнедич…
