— Слушай, ты… — Андрей сжал зубы, пытаясь остановить поток ругани, готовой вырваться на волю. — Слушай…
Только не сорваться! Что-то случилось. Что-то случилось с Машей. Или вот-вот случится.
Снова смешок. Словно конфета с горькой издевательской начинкой.
— И не надо мне претензии предъявлять. Я ни в чем не виновата. Я сюда твою Машу не звала, она сама пришла. Сама водку пьет, хотя никто ей не предлагал.
— Откуда… ты звонишь? — прошептал Андрей.
Звонившая как будто не услышала вопрос.
— Сама призналась, что втюрилась в моего брата. Сама сказала, что пыталась забыть его с каким-то мужиком-учителем, но не смогла.
Пауза. Потом девица спросила:
— Ты мне не веришь?
— Откуда ты звонишь? — повторил Андрей.
— Из дома. Откуда еще?
— Где это?
Опять смешок. На этот раз в нем настороженность и недоверие.
— Так ты ее заберешь? Обещаешь?
Андрей не мог говорить. Слова не давались, как громадные камни, не желавшие хотя бы сдвинуться.
— Чего молчишь? Не веришь, что она ходит налево? Приди сам, убедись, что тебе правду говорят.
Андрей вспомнил вчерашнее. Была ли Маша девственницей? Каких-то определенных симптомов, кроме ее неопытности и робости, не было. Господи, о чем он только думает? Разве он плохо узнал Машу? Откуда же про нее знают посторонние? Что вообще происходит?
— Говори адрес, — тихо сказал Андрей.
— Только без шума. Придешь и тихо ее заберешь. Она тут никому не нужна. Сами разбирайтесь. Почему ей одного мужика мало.
— Говори адрес.
Девица сказала. Прежде чем отключиться, она добавила:
— Забирай ее быстрее.
2.
Андрей выронил трубку. Не положил, а выронил.
Дрожали руки, ноги. Слабость разлилась по всему телу. Все это правда?
Бред! Конечно, бред! Кто-то слишком грубо шутит. Увидел Андрея с Машей и решил пошутить.
Почему же тогда Маши нет дома? Почему она звонила ему целых четыре раза? Что случилось?
Андрею захотелось расплакаться. Он не верил, что Маша ушла, чтобы добиться расположения одного из своих бывших кавалеров, только ни это! Но крепло чувство, что она куда-то пошла по иной причине. По какой же? Что ее заставило куда-то уйти?
Андрей заметался по комнате. Ему стало холодно. Что-то внутри завопило от тревоги. Тревога была правдоподобной, реальной. Казалось, ее можно пощупать, как некий предмет, находившийся на расстоянии вытянутой руки. И в то же время Андрей никак не мог обнаружить этот предмет. Поворачивался из стороны в сторону, но без результата.
Не зная, что делать, она набрал номер Руслана. Друг снял трубку после первого же гудка.
— Слава Богу, ты дома, — выпалил Андрей.
— Где мне еще быть? — удивился Руслан.
Тебя могли выкатить на улицу, подумал Андрей, по закону подлости так и должно было случиться. Вслух он этого не сказал: не было времени.
— Руслик, я не знаю, что делать. Тут такое происходит…
— Выкладывай, — потребовал друг.
Андрей рассказал.
— И ее нет дома, — закончил он. — Хотя говорила, что никуда не пойдет.
— Зачем же ей идти по этому адресу, если ты говоришь, что у нее там знакомых нет?
— Не знаю, — в отчаянии выпалил Андрей. — Не знаю, Руслик, хотя чувствую, что с ней что-то случится, если я… если я так и буду сидеть и ждать, пока она сама позвонит.
— Ты уверен… Андрюха, ты в ней точно… уверен? — осторожно спросил Руслан.
— Не болтай ерунды! Она искренний человек, там никакой фальши быть не может.
— Хорошо, хорошо. Я тоже так думаю. Почему же она куда-то пошла и тебе ничего не сказала?
— Она ведь мне звонила! Только я как раз вышел и болтал с одной бестолковой ученицей!
— Тогда я ничего не понимаю, — признался Руслан.
Андрей вспомнил лицо Светы. Конечно, его специально выманили! В это время Маша как раз и звонила ему. Срочно искала его.
— Руслик, я побежал по тому адресу! Прямо сейчас, иначе свихнусь думать, где она.
— С чего ты взял, что тебе правильный адрес сказали?
— Так что мне делать? Откуда звонок был, я не знаю.
— Постой, Андрюха.
— Что?
— Ты не подумал, что твоя Маша вовсе не там, а тебя туда нарочно заманивают? Та ненормальная брюнетка, например?
— Подумал. Но мне сейчас лишь бы с Машей ничего не случилось, остальное неважно.
— Не скажи, не скажи.
— Я все равно пойду. Что мне еще делать?
— Ладно, ладно. Только подожди. Может, того Сергея из ментовки позвать? С ним и пойдешь? На всякий случай?
— Будет поздно, Руслик. Даже если ты его и застанешь дома.
— Хорошо, но я ему все равно позвоню, скажу адрес.
— Звони. Только пусть мчится туда на всех парах.
Андрей бросил трубку, выбежал из комнаты. Даже ключ не взял, просто захлопнул дверь. Мать все равно скоро придет, но даже будь она в ночную смену, это не имело значения. Только бы с Машей ничего не случилось.
Если тревога ложная, и все обойдется, он готов хоть всю ночь спать в подъезде, сидя на ступеньках.
3.
Она шла по этой прокуренной комнате, как под гипнозом. Ей было дурно. Ни от шума и дыма, ни от запаха пота и общей нездоровой обстановки, это не имело значения. Причина была в ином.
Она ждала, что вот-вот увидит своего Андрея.
То, во что она по-настоящему не верила до последнего мгновения, сейчас произойдет. Это уже решено, предначертано, раз уж Маша сама пришла сюда. То, чего не могло случиться даже в нелепом кошмаре, произойдет в реальности. От этого ее отделяют считанные секунды. Жалкие секунды подлой надежды.
Говорила же ей одна знакомая, с которой они участвовали в городской олимпиаде по языку и литературе, что верить мужчинам нельзя. Нельзя — и все тут. Другая знакомая говорила, что они — все, как один, кобели. Это физиология. В них заложен разброс семени, и они сами против этого бессильны. Им бы побольше мест найти, где они оставят собственное семя. Вот тогда их миссия на этом свете прошла удачно.
И другие девушки это говорили. Не пошлые и циничные, а очень даже милые, скромные. И не глупые, даже самой Маше фору дадут.
Только Маша им не верила. Скептически улыбалась, уходя от ненужных дискуссий. Не считая того, что она не являлась спецом по части мужской физиологии, Маша имела собственное мнение, которое вовсе не хотела кому-то навязывать. Она считала, что многие женщины ничуть не уступают мужчинам, только не по части «разброса», а по части «приема» того самого семени. В общем, от самого пола ничего не зависело. Маша верила, что среди мужчин достаточно тех, кто порядочен и готов хоть всю жизнь иметь дело лишь с одной женщиной. Только бы встретить ту самую женщину.
Она верила в это!
Какая же она была дура!
Это подтвердил случай с Андреем. Она слепо раскрыла ему душу, привязалась к нему, если не сказать о большем, вылепила из него идеал, боясь признаться самой себе, что и она, наверное, является для него чем-то подобным. И вот теперь ее ждала расплата за собственную доверчивость и глупость.
Расплата в виде тягучей, горячей боли. Обжигающей боли. И ужасно продолжительной. Зная себя, Маша не сомневалась, что еще много дней она будет терпеть эту боль, не в силах ни заглушить, ни отвлечься, ни принять ее, как должное. Будет терпеть и мучиться.
Не вовремя появилась предательская слабость в ногах. Маша едва не оступилась. На глазах появилась пленка, как бывает, когда вот-вот хлынут слезы. Она силилась не заплакать и потому попыталась рассмотреть танцующих. От этого стало еще больнее. Неужели Андрей, ее нежный, внимательный Андрей приходит сюда «на часок», чтобы удовлетворить свою мужскую потребность? Неужели эта его подружка такая же, как эти танцующие девушки с размалеванными, диковатыми лицами? Неужели?
Маша остановилась возле двери, оглянулась, по-прежнему оглушенная, растерянная, раздавленная. Что она здесь делает? Хочет увидеть Андрея с другой девушкой в постели?
— Заходи, — перекрикивая музыку, предложила девушка, что провела ее сюда. — Чего стоишь?
Маша покачала головой. Еще немного — и она расплачется. Быть может, даже зайдется в истерике.
К ним приблизился улыбающийся высокий парень с бритой головой.
Он что-то сказал, наверное, поздоровался, но Маша не расслышала. Тоже показал рукой в комнату. Маша хотела отказаться, но поняла, что ее голос не услышат. Она снова покачала головой, но этот жест получился вялым, неопределенным.
Парень мягко, но неумолимо направил Машу к двери, открыл ее, и девушка подчинилась. В конце концов, у нее не осталось сил на какие-то действия. Парень что-то прокричал девице, вставшей на пороге, после чего закрыл у нее перед носом дверь. Кажется, он просил кого-то позвать, отстраненно подумала Маша.
Благодаря закрытой двери грохот музыки заметно ослаб. Можно стало говорить, а не кричать.
— Привет, привет, — ухмыляясь, пробормотал парень, рассматривая Машину фигуру.
