Вот как шутит судьба! Еще пару дней назад мы с Григорием Абрамовичем встречались здесь ранним утром, перед отлетом на лесной пожар в Подмосковье, а теперь оба лежим здесь в больнице. Только вот он до сих пор без сознания… И это очень плохо… Грэг очень хороший командир…
Постойте, постойте! Но ведь если Григорий Абрамович не скоро придет в себя, не скоро поправится, значит, мне придется официально принять на себя должность командира и его обязанности… Я все не могу привыкнуть к мысли о том, что мне придется руководить группой. Хотя Игорек и Кавээн это наверняка гораздо быстрее меня сообразили. Недаром Игорек со мной так разговаривал сегодня…
«А сама-то ты! — вдруг подумала я. — Сама-то ты с ним как разговаривала? Если бы ты себя со стороны послушала, убедилась бы, что у тебя только командирские интонации и звучали! Хватит от себя самой прятаться. Внутренне ты готова к этой роли. Только боишься сама себе в этом признаться! Скажу тебе даже больше! Ты наверняка хочешь стать командиром… Мне ли тебя не знать! Вспомни, с каким удовлетворением ты покраснела, когда в лесу в критический момент появились Игорь и Кавээн! Что ты тогда поняла? Отчего тебе стало стыдно? Ты поняла, что группа состоит не из тебя одной и что сила командира не в нем самом, а в людях, которыми он руководит? Это была твоя ошибка там, в сгоревшем лесу, и за эту ошибку ты чуть не поплатилась жизнью…»
Признаюсь честно, эти рассуждения были мне приятны. В глубине души я действительно хотела стать командиром группы. Жаль, конечно, что Грэг выбыл из строя, судя по всему, надолго, но, с другой стороны, рано или поздно это должно было случиться… Хорошо еще, что случилось именно так, как случилось, могло быть и хуже… Кузин вполне мог и застрелить его там, в лесу…
Стук в дверь заставил меня отвернуться от окна и сделать шаг к двери.
— Кто там? — спросила я. — Входите!
Конечно, это был Чугунков. Я сразу узнала дядю Костю, или Чугунка, как мы называли его на первых сборах в спецлагере, когда он вел у нас силовые единоборства, школу выживания и тактику преследования на местности…
— Капитан Николаева? — спросил он, и я удивилась — не узнал меня, хотя мы виделись совсем недавно — в Булгакове…
И только мгновение спустя я вспомнила свое теперешнее лицо и даже улыбнулась, — конечно, он не мог меня узнать…
— Так точно, генерал! — ответила я. — Экстремальный психолог второй категории капитан Николаева!
— Привыкайте теперь называть себя командиром ФГС-1! — без тени улыбки сказал генерал.
— Григорий Абрамович! — тут же вскрикнула я. — Что с ним?
— Не беспокойтесь, капитан, — улыбнулся наконец Чугунков. — Он в порядке. Даже в сознание пришел только что… Но к оперативной работе он теперь допущен быть не может…
Увидя, как расширились мои глаза, Чугунков тут же добавил:
— Исключительно по медицинским показаниям… Ему придется все-таки уйти на пенсию, как он ни сопротивлялся… Но скучать мы ему все равно не дадим. Грех такими людьми разбрасываться. Он еще поработает в спасателях, но командиром группы будете теперь вы! Приказ об этом уже подписан. Ваши люди с ним ознакомлены… И передают вам свои поздравления!
— Разрешите доложить? — обратилась я к Чугунку. — Во время операции мне поступила оперативная информация, которую я не смогу вписать ни в один отчет при всем моем желании и уважении к приказам старших по званию…
— Что такое? — заинтересовался Константин Иванович. — Ну-ка докладывайте!
— Источник, который не сможет, к сожалению, продублировать свои показания, без всякого принуждения и провокации с моей стороны, в порядке угрозы сообщил, что ФСБ располагает своим человеком среди высшего руководства МЧС…
— Ты в своем уме, Николаева! — крикнул на меня Чугунков. — Это полный бред!
— Этот человек запугивал меня тем, что каждый мой шаг будет известен в любое время, а ФСБ будет знать о любом моем задании…
— Да это же самая элементарная дезинформация! — нашел наконец для себя выход генерал Чугунков. — Тебя обвели вокруг пальца, словно девочку….
— Никак нет, генерал! — возразила я. — Когда он это говорил, он был уверен, что в живых я не останусь, его дезинформация не имела бы никакого смысла… Он говорил правду…
Чугунков замолчал и задумался…
— Кто этот источник? — спросил он наконец.
— Начальник лагеря, в котором ФСБ намечала провести свою диверсию, Кузин. Он сгорел в лесу рядом с лагерем…
— Как это сгорел? — спросил недоверчиво Чугунков. — Насколько мне известно, от лесного пожара никто из охраны лагеря не пострадал. Двое убиты, это верно, и один пропал без вести, но сгоревших — ни одного…
— Пропавший без вести — это и есть Кузин, — пояснила я. — Только он не без вести пропал. Он на моих глазах провалился в горящий торф… Этой же информацией располагает, судя по всему, полковник ФСБ Краевский…
Чугунков замолчал… Потом вдруг ударил себя кулаком по коленке и сказал возмущенно:
— Ну и дела! Хоть самому себе не верь!
— Вам я верю! — сказала я. — Еще, пожалуй, на ФСБ не стал бы работать наш министр. В этом не было бы никакого смысла…
Чугунков прекратил метаться по палате и посмотрел на меня с недоумением….
— А остальные, значит, могут оказаться предателями? Так, что ли?
— Остальные могут! — сказала я твердо.
Минут пять мы сидели с ним молча. Потом я настолько устала от этой гнетущей тишины, что набралась наглости и сказала:
— Константин Иванович! Поручите мне найти этого человека!
— Что ты сказала? — переспросил он удивленно. — Тебе?
— Конечно, мне! — подтвердила я, но тут же смутилась и поправилась: — Вернее, нашей группе — ФГС-1… С нас это дело началось, нам его и заканчивать…
— Признаться, была у меня такая мысль, — сказал генерал вполголоса. — Но у меня нет никакого плана, с помощью которого вы могли бы это осуществить…
— Если вы действительно поручите это нам, план мы вам представим через три дня… — Увидев скептический взгляд генерала, я поправилась: — Простите, через две недели.
Чугунков удовлетворенно кивнул…
— Договорились! Напоминать нужно?
— Нет! — покачала я головой. — Режим секретности — нулевой, информация в группе — ограниченная, связь — только с вами и только лично… План интерактивный, с саморазоблачением. Никакой двусмысленности и неуверенности в окончательных выводах…
— Все верно, капитан! — сказал Чугунков. — Действуйте! Через две недели жду у себя с докладом…
…Когда он вышел из палаты, я подумала:
«Почему с ним так легко было разговаривать? И почему так трудно с Игорем? Неужели только потому, что генерал Чугунков смотрел на мое лицо без всякого смущения и с явным интересом ко мне? Он очень сильный человек! Он сумел понять мою боль и взять ее на себя! Сумел сделать так, что я просто забыла о своем обожженном лице…»
Я задумчиво посмотрела на желтеющие за окном деревья и добавила про себя:
«Теперь я понимаю, какими были первые спасатели…»
Тензор— мат. величина особого рода, задаваемая числами и законами их преобразования (напр. т. напряжений, т. деформации).
