— Водочки еще закажи. Не бойся, не нажрусь, — усмехнулся аранжировщик. — Тоска меня, Коленька, гложет. Называется, делай людям добро, а они тебе в душу нас…т.
Краснов взглядом показал бармену: делай, как велено. Тот налил в графин еще водки.
— Хороший ты парень, — расчувствовался собеседник. — Я не жалею, что тебе помог. В тебе и тогда что-то было. Да и сейчас ты остался человеком. А Левка — сволочь. Так что ты хотел узнать? Про его юность трудовую?
— Скажи, здесь бывает Геша? — Коля решил играть дурачка.
— Геша?
— Это звукоинженер, который помогал мне… нам с Шантелем записывать второй альбом.
— Талантливый парень, — кивнул дяденька. — Не удивляюсь, что ты опять хочешь с ним работать. Только ничего у тебя не получится. Даже если бы его не грохнули несколько дней назад, все равно Геша стал уже не тот.
— Грохнули? То есть его убили?
— Ходят такие слухи. Да ты лучше меня должен знать. Он ведь был завязан с твоим шоу.
— С моим шоу?!
— А ты разве не в курсе? Выходит, Лева опять играл за твоей спиной в свою игру. Геша хотел отхватить первый приз. Сидели мы тут с ним как-то, он меня тоже угощал. Хороший парень. Деньги у него водились. Хотя он не работал, нет. С Левой у них были какие-то дела. Геша вроде поехал с Шантелем в другой город, и там его и грохнули. Жалко Гешу. Ну, светлая ему память! Пусть земля будет пухом!
И аранжировщик опрокинул еще одну рюмку водки.
— А как у Геши было с сексуальной ориентацией? — просил Краснов.
— То есть?
— Традиционная или нет?
— Смотря что сейчас считать традиционным. Мир-то, Коленька, давно с ног на голову перевернулся. Вот, говорят, в Китае государство агитирует народ перекреститься в розово-голубую братию. Клубы специальные организуют. Это чтобы рождаемость уменьшилась. Плодятся они, как кролики. А это для Китая плохо. Ну, еще по рюмочке за повышение рождаемости? То бишь за снижение…
Аранжировщик выпил.
— А у нас что? — Он тяжело вздохнул. — Вырождается нация. Да-а-а… Вот и Геша был «голубой». Здесь неподалеку есть клуб геев…
Коля насторожился. Они дошли до сути. Ну, говори, родной, говори.
— Геша был его завсегдатаем. Ну и сюда иногда заскочит со своим парнишкой. С Сашкой, что ли. Ничего мальчонка был, шустрый. Наркоты недавно перебрал и откинулся. Ну, и ему царствие небесное, пусть земля будет пухом! Душа, она все одно не розовая и не голубая. Чаще черная, реже белая. Вот как у тебя, Коленька. Редкий ты человек, честное слово! Золотой! — Дяденька аж прослезился.
— А друзья у этого Геши были? Кроме Шантеля? Нормальной ориентации?
— Постой-ка… Геша упоминал про какого-то Серегу. Была такая группа, «Крутые барабанщики». Да ты должен знать. Геша им помогал альбом сводить. Только альбом вышел — полное дерьмо. Да и денег Гешке не заплатили, он тут сидел как-то, жаловался.
Это было все, что Коля хотел узнать. Геша знал Серегу. А Серега звонил ему, Николаю, аккурат перед самым отъездом в родной город. Надо бы с ним встретиться, с Серегой! Краснов посмотрел на часы: скоро одиннадцать! Ничего. Богема спать ложится поздно, будем надеяться, что бывший «крутой барабанщик» не расстался с прежними привычками.
— Спасибо тебе. — Коля встал и достал из кармана портмоне: — Я дам тебе денег. Немного, все равно ведь пропьешь. Но хотя бы на завтра оставь. Хорошо?
— Коля, ты человек! — Аранжировщик прослезился. — Все бы такие были, как ты!
Краснов, не дослушав, направился к выходу. Сев в свой огромный джип, он набрал номер Сереги.
— Да? — тут же раздалось в трубке.
— Сергей? Это Николай Краснов звонит.
— А! Все-таки понадобился?
— Я хотел бы поговорить с тобой о Геше.
— Поздновато, Коля. А я все думал, кто первым позвонит, ты или Шантель? Все-таки ты мне более симпатичен. Только у меня материальные трудности.
— Сколько?
— Десять тысяч долларов.
— Да за что?! — возмутился Коля.
— Слово даю: ты не пожалеешь.
— А ты уверен?
— Шантель даст больше, чтобы купить у меня эту вещь. Не сговоримся с тобой — я ему звоню. Если хочешь перекупить — десять штук баксов.
— У меня сейчас нет наличных.
— Банкоматы еще работают.
— Хорошо. — Он тронул карман: слава богу, кредитка на месте! Такая сумма на ней есть, Фонарин бросил денег в преддверии свадьбы.
— Вещица, конечно, дороже стоит, — с сожалением сказал Серега, — но мне сейчас до зарезу нужны наличные. Только из уважения к тебе. Где встречаемся?
— Возле ресторана «Эридан» устроит? Я буду ждать тебя у входа.
— Мне добираться не меньше получаса.
— Хорошо, я подожду.
Он сидел в машине больше, минут сорок. Смотрел на яркую вывеску, на вход, охраняемый плечистыми бритоголовыми парнями. Почему-то казалось, что вот сейчас из ресторана выйдет Ева. Пару раз Коле даже почудилось, что это она. Нет, чужие женщины. Красивые, высокие блондинки, но — чужие.
Наконец появился человек, которого он ждал. Краснов посигналил. Серега тут же подошел, открыл переднюю дверцу и нырнул в салон:
— А вот и я!
— Ну, что там у тебя? — небрежно спросил Краснов.
— Сначала деньги.
Коля достал из бардачка пачку стодолларовых купюр, перетянутую резинкой, и кинул ее на колени Сереге:
— Считай!
— Зачем считать? — усмехнулся тот. — Николаю Краснову я верю.
Потом убрал деньги за пазуху, достал что-то из внутреннего кармана пиджака.
— Вот. Диск.
— Диск? — Коля удивленно повертел в руках блестящий кругляшок. — Так это и есть твоя «ценная вещь»?
— А ты не торопись оценивать. Сначала выслушай. Мы ведь с Гешей вроде как дружили. Когда он сводил альбом «Крутых барабанщиков», вообще были неразлейвода. Он как-то дал мне этот диск и сказал: «Если и со мной что-то случится, отдашь Кольке Краснову в собственные руки». И было это… дай-ка вспомнить! На следующий день после того, как его любовник умер от передозировки.
— Саша?
— Я понял, что сначала Геша на него рассчитывал, они ведь встречались, и Саша был в курсе всех его дел. А потом… Сашки не стало, и Геша решил положиться на меня, словно чувствовал свой конец. Ну и дал мне эту запись.
— А ты решил не дожидаться его смерти и позвонил мне. Хотел лишить Гешу средств к существованию? Самому нажиться? Ты мне звонил перед моим отъездом в родной город, чтобы предложить купить этот диск?
— Я же не Леве хотел его продать. Тебе. Я полагаю, что и Сашка запись прослушал. Потому и умер.
— А ты? Слушал?
— Разумеется. Только у меня на Леву Шантеля зуб, иначе бы я ему эту запись продал. Он бы больше дал. Сто тысяч, если бы я запросил. Это единственная копия, ты не думай, я человек честный. Да и неохота мне с Левой связываться, если уж откровенно. Сволочь он. И хитрый. Знаешь что?
— Да?
— Я сейчас вылезу, а ты послушаешь запись. Зачем откладывать?
— Ты же ее слушал, — усмехнулся Коля. — Зачем вылезать?
— Я думаю, тебе лучше сделать это одному. И не спеши. Подумай как следует. Все, бывай. И помни: я в этом деле не участник. Не свидетель, никто. Взял деньги — и слился.
Хлопнула дверца. Коля остался в машине один. На секунду мелькнула мысль: а может, не стоит? Ну его к черту! Но он хотел быть честным хотя бы с самим собой до конца. Поэтому вставил диск в щель магнитолы и нажал на «пуск».
* * *
«— Эдик, ты будешь свидетелем на нашей свадьбе?
— Ну, если Коко позовет…»
Он невольно вздрогнул: голос Фисы! Подумать только, это же тот самый день! В студии ведь несколько магнитофонов! Значит, звукоинженер записывал на всех. Зачем? Кто знает. Коля нажал на перемотку. Сил нет слушать все это с самого начала. Да, вот оно. Фиса и он вдвоем в комнате, выясняют отношения.
«— Фиса, я не могу на тебе жениться! Ну не могу!
— Это еще почему?
— Посмотри, как ты себя ведешь? Как одеваешься?
— А что такого?
— Так нельзя. Ты должна уехать к себе в деревню. Я буду давать тебе денег. Много. Очень прошу, уезжай.
— Ну, уж нет! Ни за что! Подумал, что я тебя так просто отпущу? Деньги! А то мне взять не с кого!
— Фиса, бесполезно. Иди куда угодно, говори что угодно. Жениться я не собираюсь. Это все».
Она визжала так, что ему, совсем как тогда, захотелось зажать уши. Именно визжала, а не говорила и не кричала. Истерила. Он ответил довольно резко. Потом громко хлопнул дверью. Все, он ушел.
«— Фиса? А где Коля?»
Чей же это голос? Ну, разумеется! Из комнатки отдыха выглянул Лев Антонович Шантель!
«— Ушел. А все ты! — закричала Фиса.
— Я?
— Он не хочет на мне жениться. Ты женись.
— Я?!
— А кто? Еще неизвестно, чей это ребенок!
— Что за чушь?
— А ничего. Было у нас с тобой? Было. Ты меня напоил и воспользовался! Я Кольке об этом не рассказывала. Мне вас поссорить ничего не стоит. Вот расскажу ему, как ты бедного ребенка соблазнил. Меня. Несовершеннолетнюю, беззащитную.
