Путники купили несколько малосольных и свежих огурцов, кирпич серого хлеба, помидоры, лук и редиску - по ужасающим ценам (понятия Анны в этом вопросе отстали от жизни на пять лет). Алексей настоял, чтобы Анна попробовала черешню с клубникой, взял по кульку ягод на её вкус.
Отправились "в поля" перекусить.
- Лёш, откуда у тебя столько денег? - Анну давно подмывало задать этот не свойственный ей вопрос.
- Да так, подворовываю потихоньку, - равнодушно прошамкал Алексей полным ртом.
Свояченица чуть не подавилась:
- Знаешь, я не воспринимаю уголовный юмор. Он мне плохо действует на пищеварение.
- Да, - согласился он, - я вчера заметил.
- Нет, в самом деле! - не отставала Анна.
- Вот заноза, Анька! Гонорар получил... За постановку в Питере, понятно?
Анну заедала совесть:
- Скажи, какой?
- Да зачем тебе? - удивился Алексей, вспомнив, каких трудов ему стоило выцарапывать эти гроши: чуть ли не дольше, чем оформить спектакль.
- Я же должна знать, сколько ты на нас угрохал, чтобы когда-нибудь вернуть.
- Какая ты нудная, Анна! Опять за рыбу - деньги!..
Алексей побрёл в луговую траву, упал и скрылся из глаз женщины словно Антей набирался сил для остатка пути от матери-Геи.
Напрасно Аня звала его, одна-одинёшенька стоя на шоссе, по которому проносились редкие автомобили. Она пошла по следу примятой травы, сорвала по дороге дикую гвоздику, подивившись, что растут ещё, добрела до него, раскинувшего руки, не сразу замеченного, едва не накрыв его подолом развевающейся юбки...
Присела на корточки. Шепотом позвала:
- Леша-а, - потрогала цветиком разбитую бровь, провела по носу, по губам, терпеливо сносившим щекотку, - Лёшка-а... поехали скорее-е... нам же ещё потом обратно добираться!
Одно веко дрогнуло, приоткрылось. Сквозь образовавшуюся щелочку на Анну хлынул еле сдерживаемый поток буйной энергии...
- Лучше берегись, пока я сам до тебя не добрался!
Она тут же почувствовала себя Красной Шапочкой, которой надо скорее удрать от Серого Волка.
Куда?.. Только к мотоциклу!
Нежданно на небе стали сгущаться тучи, словно на полном серьезе собрался пойти дождь. Анна испугалась, как бы непогода не задержала их в пути. Алексей, порядком подуставший, тоже решил найти любой иной выход, чем мокнуть на мотоцикле ещё полчаса.
Он встал у дороги, вытащил из внутреннего кармана зеленую бумажку. На её запах тут же слетелись две "газели" и один УАЗик, который Алексей сразу отбраковал: тот был до отказа забит тюками и ящиками. Первая "газель" слишком дорого себя оценила, со второй - сторговались. Как Троянский Конь, она приняла в своё лоно и мотоцикл, и женщину с мужчиной.
Сидя под брезентовым куполом, все втроём послушно подскакивали на каждом ухабе и успокаивали изредка взбрыкивающее средство передвижения Трегубова.
Игривая "газель" высадила их на проселочной дороге неподалеку от деревенской околицы. Дальше по грязи ехать было бессмысленно, оставалось только порадовался, что они не на машине: застряли бы наверняка.
Заколоченный дом бабы Веры под дождем казался ещё более сирым и запущенным.
"Все как будто нарочно было устроено так, чтобы напоминать старину."
Пока Алексей пристраивал мотоцикл под какое-нибудь мало-мальски приличное укрытие и оставил его под дровяным навесом, Анна стремглав взобралась в чердачное окно по знакомой лестнице с обглоданной перекладиной. Проторенная в прошлый раз дорожка оказалась теперь на радость женщине вполне доступной.
Анна в горнице ждала зятя, который предупредил её, чтоб без него в подвал не ходила. Она поискала, чем вытереть волосы, отметила в нежилом доме запах сырой плесени (в прошлый раз ей было не до запахов - всё внимание поглотил Юрка), услышала, как хлопнула в углу сада дверца деревянной избушки с сердечком. Вскоре в горницу пробрался и Алексей.
Он прошел в кухню, почти наощупь откинул связанный Бабы Вериными руками выцветший половичок, с трудом разглядел, где открывается подполье, поднял притертые слегка разбухшие половицы, заглянул вниз.
- Здесь есть какой-нибудь фонарь, или свеча?
Аня пожала плечами, начала рыться во всех шкафах и ящичках. Алексей спустился по ступеням, вслепую обшарил земляной пол.
- Есть! Не ищи. Я нашел.
Из черной дырки, пастью зияющей перед заколоченной дверью, появилась его рука. В ней - железный заржавленный короб, где могло находиться спасение Маруси: описание предпоследнего периода жизни покойного мужа, его сокровенных тайн, которые так переломали их жизни и которые так пока и оставались нераскрытыми...
Анна буквально вырвала у Алексея коробку. Нервничая, она никак не могла раскрыть крышку, а когда справилась с этим, оказалось, что ящик пуст. Видимо, сброшенный Юркой в досаде, по дороге вниз он растерял содержимое, а закрылся потом под собственной тяжестью.
Алексей чертыхнулся, но снова полез в подпол.
Анна осталась ждать его в горнице, безнадежно сложив руки на коленях.
Тонкие лучи света, настойчиво проникающие с двух сторон между досок на окнах, кое-как соткали здесь в воздухе тусклую из-за дождя паутину, но в кухоньке-сенях не было ни единого отблеска. В подполе уж тем более - как в могиле. Художник даже и не пытался что-то увидеть. Он пошарил по карманам, нащупал спасительную зажигалку, щелкнул кремнем. Словно издеваясь, огонек вспыхнул ровно на полсекунды, погас и больше не загорался.
- Вот теперь без лампы - точно не обойтись.
Извозившись в многолетней пыли, Алексей выбрался на свет.
- Ну что же это, будто нарочно!.. - Анна была готова зареветь от жестокого разочарования. От её утреннего спокойствия не осталось и следа. Из-за такой малости!
Видя, как она взволнованно дрожит, Алексей подсел рядом на широченную резную лавку-сундук, обнял Анну за плечи, почувствовал под рукой совсем мокрую ткань рубашки.
- Знаешь, я, пожалуй, вылезу, пошурую снаружи, может, там что найдется. Ты пока вытрись, поищи сухое, а то в ледышку уже превратилась...
- Да что здесь найдёшь, окромя мышей, - заговорила вдруг по старушечьи Аня, - как бабы Веры не стало, мы всё вывезли, окаянные, что могли! Лёш, давай хоть дверь входную откроем, вдруг так будет виднее.
Он тоже не видел другого выхода.
Пока выбрался по скользким ступенькам, пока нашел в пустом сарае что-то отдаленно похожее на инструмент, пока отодрал доски, прибитые крест-накрест ко входной двери, летний дождь припустил всё сильнее и сильнее.
Он стучал по серой шиферной крыше, шуршал в листьях, прыгал на траве, прятался за шиворот, стекал между лопаток. Алексей не выдержал и, отколов последнюю доску, бросился в дом, стягивая по дороге ветровку и футболку.
Аня ойкнула от неожиданности, увидев его наполовину раздетым. Поспешно сказала, отведя глаза:
- Там на чердаке, кажется, был дождевик. Я сейчас, - и быстро юркнула наверх.
- Анька, ты всё-таки безжалостная, - крикнул ей вдогонку Алексей, - я надеялся, что хоть ты меня согреешь!
Натянув на голову какой-то старый полотняный мешок, она наружним путем сползла на землю, не рискуя проходить мимо переохлажденного зятя.
"Это уже превращается в наваждение, в дурацкие игры, - бормотала она по дороге, собираясь постучать в соседний дом. - Сколько можно?! Вместо того, чтобы искать выход из положения, думаешь только об одном. Нечего тогда бегать от мужика, только голову дуришь ему и себе...".
Её саморазоблачения прервал вдруг отдаленно-знакомый голос:
- Ой, кто это? Никак, Анютка? Беги скорей сюда, промокла ж вся!
Анна растерянно оглянулась, не понимая, кто это говорит, и тут увидела у дома через дорогу сгорбленную бабку с ведром в старческой коричневой руке, одетую в телогрейку, галоши прямо поверх носков, на голове черно-серый клетчатый платок.
- Иди-иди, чего встала? - махнула она рукой. - Поговорим хоть, а то здесь жителей - полторы бабки и один дедка, вечно пьяный. Словом обмолвиться не с кем! Зато беленькую знатно гонит...
- Да я не одна... вот ищу, чем бы печку растопить, а то... В дороге вымокли. Согреться бы надо, - не было стыдно, но она никак не могла вспомнить имя старухи...
Та догадалась:
- Да ты узнала хоть меня? Я ж бабка Татьяна. Помнишь, вы когда с Борькой приехали к Вере в первый-то раз, я тебя ещё обозвала. Вы ж и расписаны тогда, кажись, не были, а ты уже брюхатая ходила...
Анна, конечно, тут же вспомнила.
- Баба Тата, а можно, я у вас спички на минутку одолжу? Мне только взять кое-что надо - и мигом назад! И зятя своего приведу, он тоже так вымок, а переодеться у бабы Веры не во что.
Она совсем запуталась в собственных объяснениях, точно, как в присказке: "Дайте водички попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде!".
- Да по мне - бери хоть что хошь, только приходите! - бабка скрылась в доме, вынесла охапку дров, кусок газеты и коробок спичек, прикрывая их от дождя. - На вот, печурку растопите, да не угорите там! Но потом - уж непременно ко мне. Я вас и молоком козьим напою, и покормлю - чем Бог послал...
