– Видите ли, Марина…
– Ой, Вася. Смотрите, это Вася. – Марина вскочила и энергично замахала руками. – Вася! Иди к нам.
Небритый детина лет двадцати двух с ростом баскетболиста и торсом метателя молота подошел к их столику и плюхнулся в пластмассовое кресло, предательски хрустнувшее под его весом. Он вытянул под столом свои длиннющие ноги и хмуро отхлебнул кока-колы из ее бутылки.
– Васенька, ты ведь не сердишься, что я с Яшей? Мы с ним еще не встречаемся. Ты не подумай, что я тебе изменяю. Ничего такого не было. Правда, Яков?
– Нет.
– Яша, ну что ты говоришь? Вася, не слушай его. Нет – это в смысле не было ничего. Ну, правда же?
Вася мумифицировался и занимался самосозерцанием, на Марину он не реагировал вообще. Яша решил, что самое время ретироваться. И в этот момент у входа тормознул малиновый «опель» и четверо коротко стриженных здоровяков в кожаных куртках, надетых прямо на майки, целеустремленно вошли внутрь.
– «Крыша»… – Вася вдруг как-то весь сжался, глаза его забегали, лихорадочно ища выхода. Он забился бы под стол, но габариты не позволяли. А четверка «крышных дел мастеров» уверенно двигалась в его сторону. Марина следила за происходящим широко раскрытыми от ужаса глазами, прикрыв руками столь же широко открытый рот – наконец-то она хоть на минуту потеряла дар речи.
– Ну? – Громилы обступили столик. – И где бабки?
Марина пулей вылетела из кафе с воплем:
– Люди! Васю бьют!
– Мужики. Ну, мужики, – только и смог выдавить из себя Василий.
Яша попробовал последовать примеру Марины, но один из громил бесцеремонно вернул его обратно в кресло.
– Ну, я же обещал, мужики… – продолжал скулить Вася, – и вы обещали…
– Ты достал, понял? – высказался, видимо, самый красноречивый из громил и заехал Васе кулаком в ухо. Тот опрокинулся вместе с креслом, но с поразительной скоростью вскочил на ноги.
– Вы че, оборзели?! – Очевидно, центры страха сосредотачивались у Васи в ушах, получив по которым он вдруг совершенно перестал бояться. Он схватил за горлышко бутылку от коки и трахнул ею о стол. Донышко со звоном откололось, и в руках у Васи оказалось довольно грозное оружие. Другой рукой он поднял кресло и, вращая им как пропеллером над головой, стал наступать на обидчиков.
– Мужики, может, разойдемся по-тихому, – предвидя грандиозное сражение, сказал Яша, но его мирное предложение было с негодованием отвергнуто:
– Заткнись.
Несмотря на то что пацанам приходилось действовать голыми руками, численный перевес был на их стороне. Не имея возможности приблизиться, они просто закидали Васю издалека предметами мебели. Однако первым не повезло Яше – первое же кресло, срикошетировав от «пропеллера», попало ему в голову, и Яша выбыл из борьбы, так и не успев в нее вступить.
Потом упал Вася, и за проявленное неуважение пацаны разбили о его лоб штук пять бутылок, принесенных с других столов.
Полюбовавшись на дело рук своих, громилы ушли, пообещав Васе на прощание:
– Через неделю бабок не будет – ты покойник.
Но Вася вряд ли их слышал. Он, похоже, был без сознания, и все лицо его было в крови. Кафе, стремительно опустевшее в начале битвы, теперь стало столь же стремительно наполняться любопытными. Ни стражей порядка, ни дипломированных врачей среди них не оказалось.
– Ему в больницу надо. – Официантка теребила Яшу и пыталась холодными примочками вернуть Васю к жизни.
– Так вызовите «скорую». – Яша хотел наконец убраться отсюда. «Называется за пивом сходил».
– Так они целый час ехать будут. А ему, похоже, глаз выкололи. Надо к Федорову везти.
Яша попробовал выскользнуть наружу, но сердобольные сограждане, принимая его за Васиного близкого друга и душеприказчика, взвалили ему на плечи стонущее тело, а официантка показала Васину машину (очевидно, он тоже был здесь завсегдатаем).
Добравшись до клиники Федорова на Бескудниковском бульваре и перепоручив заботы о Васе специалистам, Яша собирался наконец отправиться домой, но в вестибюле его вдруг что-то остановило.
Глаза! Всюду изображения здоровых смеющихся разноцветных глаз.
«Боже, какой же я осел!»
Мажидов был ранен в оба глаза. Лечился в Москве, как раз в этой самой клинике. Один глаз спасти не удалось, но второй вылечили. А раз его лечили, значит, где-то здесь в темных подвалах больничных архивов или прямо в регистратуре есть его история болезни, а там вожделенные снимки его радужной оболочки. Изготовить контактные линзы без диоптрий, но точную копию его, мажидовского, глаза, и в Лихтенштейн. Эврика!
Не откладывая дела в долгий ящик, Яша отправился обольщать сотрудниц поликлиники.
– Девушка, – помахивая своей корреспондентской корочкой, Яша обратился к симпатичной блондинке, восседавшей за компьютером в регистратуре. – Я веду журналистское расследование, и мне жутко необходимо получить доступ к одной истории болезни.
– Обращайтесь к главному врачу. – Корочка не произвела желаемого впечатления.
– Ну зачем же отвлекать занятого человека? Он, может, в этот момент проводит сложнейшую операцию. Я только взгляну одним глазком…
– Обращайтесь к главному врачу. – Ответы не отличались разнообразием.
Яша решил зайти с другой стороны:
– Девушка, а вы шампанское любите?
Она только отрицательно покачала головой. «Видимо, от шампанского ее пучит», – язвительно прокомментировал про себя Яша.
– А деньги?
Девушка рассердилась и покраснела.
– Я сама вызову главного врача. – Гордо вскинув голову, она удалилась.
Яша тоже не стал задерживаться. Общение с главным было ему невыгодно – снимки он не получит, а повышенный интерес к истории болезни Мажидова вызовет. И если сейчас она спокойненько лежит себе там, где ей и положено, то после его туманных объяснений, которым главный, скорее всего, не поверит, ее могут запросто запереть в каком-нибудь сейфе.
Яша прошелся по первому этажу, провел рекогносцировку и на всякий случай отклацнул шпингалеты на паре окон.
Зоя ожидала, что они не станут задерживаться в Швейцарии, а сразу же поедут в Вадуц и отправятся в банк. Но Мажидов из аэропорта повез ее в мотель на окраине Цюриха, где снял двухкомнатный домик. Зое он сказал, что ему нужно отдохнуть и отоспаться, а она, если не очень устала, может пройтись по магазинам. На расходы щедрый «родитель» выделил ей три тысячи долларов. Предложил сменить гардероб и почувствовать себя новым человеком.
С одной стороны, Зоя боялась оставить его одного, опасаясь, что усталость – это только отговорка и, как только она уйдет, Мажидов тут же отправится в банк, но с другой стороны, необходимо было срочно позвонить Варнавскому. Решив, что вернется как можно скорее, она все-таки взяла такси и отправилась в центр.
– Где ты? – Варнавский и не пытался скрыть раздражения.
– В Цюрихе.
– С ним?
– Еще бы! Он параноик. У меня не было ни малейшей возможности тебе позвонить. Он даже в туалет не отпускал меня одну, торчал под дверями, все боялся, что эти абреки до меня доберутся.
– Какие абреки?
– Тебе что, Воронцов не доложился?
– Нет.
– А Кулешов?
– Тоже нет, – отрезал Варнавский и, пресекая дальнейшее развитие этой скользкой и неприятной для него темы, спросил: – Я надеюсь, в банке он еще не был?
– Пока нет, но ждать он себя не заставит, будь уверен. Какие-то чеченцы все время висят у нас на хвосте, и, судя по их настырности, они скоро будут здесь.
– Он не должен туда попасть.
– Это понятно…
– Ничего тебе не понятно, – оборвал Варнавский. – Я был уверен, что у тебя все получится. В Вадуц уже ушло уведомление о его смерти. Счет наверняка заморожен до появления наследников.
Зоя озадаченно молчала, в глубине души она до сих пор надеялась, что ей не придется самой избавляться от Мажидова. Если это так уж необходимо, то хотелось хотя бы переложить это на кого-то другого.
– Ало, Зоя, ты слушаешь? – прокричал Варнавский, опасаясь, что их разъединили.
– Что будет, если он все же там появится? – сглотнув подступивший к горлу комок, тихо спросила Зоя.
– Для начала его арестуют, а потом, когда он докажет, что он – это все-таки он, отпустят и извинятся, а дальше начнут выяснять, кто ввел в заблуждение дирекцию банка, и строчить гневные ноты в Москву. Короче, денег нам не видать, это точно.
– Так что же мне делать?
– Взять себя в руки и довести дело до победного конца.
– Одной?
– Одной. Я постараюсь как можно быстрее выслать тебе свидетельство о смерти Мажидова. Все.
Варнавский опять вынужден был позвонить Марфину.
Если посылать запросы по официальным каналам, на все уйдет масса времени. Хорошо, если недели, скорее месяцы: чеченцы вряд ли проявят большое усердие, а времени-то как раз и нет. Пенкин, очевидно, имеет возможность добраться до денег, и как быстро – неизвестно.
Как Пенкин собирается отождествить себя с Мажидовым, Варнавского не интересовало, пусть себе извращается. Сейчас главное его опередить, уведомив лихтенштейнских коллег о безвременной кончине уважаемого клиента. А чтобы в тамошнем банке поверили и согласились выплатить деньги наследнице, необходимо свидетельство о смерти.
