– Сынок, ты меня отчитываешь? – с улыбкой спросил Валерьян Юрьевич.
– Кто так поступает? – разорялся старший сын.
– Я, – внушительно сказал отец. – Ты, видно, забыл, что на меня покушались? Я спрятался в месте, где меня не могли найти.
– Но нам-то ты мог сообщить? – поддержал брата Мирон, возмутившись безответственным и беспардонным поведением отца.
– Не мог, – остался спокойным Валерьян Юрьевич. – Я не хотел, чтобы меня нашел убийца.
– Какой убийца, папа? – несмело встал на сторону братьев Клим. – Неужели ты думаешь, мы растрезвонили бы всем, где ты прячешься?
И тут Вера, имевшая выдающийся ум, ибо умела им вычислять всякого рода каверзы, внесла ясность в недоразумение:
– Чего вы на него насели? Ваш отец думал, что убийца среди вас.
– Что?!! – хором взвились сыновья.
Присутствующие были шокированы. В это время Степановна принесла чай Валерьяну Юрьевичу, он поблагодарил ее.
– Я картошку жарю, – ему на ухо сказала Степановна. – Мясо в микроволновке размораживаю, может, успею к картошечке…
– Хорошо, хорошо. Ступай, – отмахнулся он от старухи.
Валерьян Юрьевич отхлебнул чаю, потом посмотрел на своих детей, зятя, невестку, жену (бывшую жену, она еще об этом не знает), загрустил. Поставил же Береговой перед ним задачу: явиться домой и не знать – кто. Скорей всего Константин Михайлович опасался с его стороны предательства, думал, что Валерьян Юрьевич пожалеет преступника и сообщит ему, что он разоблачен. Может быть, Береговой поступил правильно, ему известно больше, но камень на душе… какая тяжесть… Кто бы ни был: Володька ли, Мирон ли, Генка ли, Светка ли участвовала в заговоре – противно, больно, несправедливо.
Вера загасила сигарету, оперлась руками о стол, ближе наклонившись к свекру, в полнейшей тишине, желая услышать откровенный ответ, спросила:
– Я верно говорю, Валерьян Юрьевич? Вы на них думали?
– Да, я так думал, – тихо признался он, потому что стыдно почему-то ему было, потом добавил: – И сейчас думаю: убийца здесь.
– Папа! – истерично взвизгнула Наденька. – Ты нас подозреваешь? Считаешь, кто-то из нас стрелял по твоему джипу? Это подло с твоей стороны! Мы все, между прочим, находились здесь, в доме!
– Надежда, не кричи! – прикрикнул на нее муж Гена.
Владимир скрестил на груди руки, точь-в-точь, как это часто делал отец, он смотрел на папу с укоризной. Потребовал, он всегда требует:
– Кто? Ну, отец, назови имя.
– Минутку. – Валерьян Юрьевич достал сотовый, приложил его к уху. – Можно, Михайлович.
Сумерки сгустились настолько, что автомобили впереди различались с трудом. Если бы не горели фары, вряд ли Алик заметил бы:
– Выводят из машин… Лилька с ними… наручников… не вижу!
– Куда их повели? – присматривался и Марат, прижимая к груди кошку. – В дом заводят.
– Знаю я этот дом. Лилька туда ходила бабки вымогать за номер, а я за ней бегал, хотел узнать, куда зайдет. Что менты затеяли, а?
– Понятия не имею.
Алик упал спиной на спинку кресла, видно было, как он работает шариками. Марат не мешал ему, все равно его советы никогда не принимали всерьез, а держали за младшего братика, но притом не обижали. Он запустил в густую шерсть пальцы и почесывал кошку, та громко урчала от удовольствия.
– Так, – выпрямился Алик. – В дом нас не пустят, а посмотреть надо. Доставай, Марик, веревку…
– Веревка зачем? – пряча кошку за пазуху, удивился Марат.
– Мы с другой стороны зайдем, со стороны реки. Берег там крутой, по нему забираться сложно, тем более мы не знаем его. Я полезу первый, тебе веревку спущу. Петарды захвати.
Оба выскочили из машины, Марат не въезжал в план Алика:
– А петарды зачем? Устроим фейерверк, нас менты скрутят.
– Устроим, если понадобится. Лилька поймет и сбежит, она наш почерк знает. Потом закинем ее в поезд, пусть сматывается отсюда, сами позже приедем. Кошку брось!
– Не брошу, – побежал за ним Марик. – Мне она понравилась.
– В машине оставь, блин!
– Не оставлю. Она испугается одна, потом сбежит от меня.
– С приветом ты, Марик, как ребенок. Идем. Фонарик взял?
– Все я да я, – возмутился кошатник. – Намне веревка, как на повешенном, петарды в карманах. Я тебе носильщик, да? Сам бери фонарь.
– Ладно, не будем возвращаться, примета плохая.
Валерьян Юрьевич попросил родственников перейти в гостиную, мол, в столовой места маловато. Через минуту все поняли, зачем: в гостиную ввалилась толпа, среди которой были и знакомые лица: тот же Панасоник, тот же Береговой. А среди неизвестных мужчин ни одного человека в милицейской форме не было, поэтому никто из домашних Валерьяна Юрьевича не забеспокоился. Вошел сторож, поздоровался, за ним – бухгалтерша с затравленными и вместе с тем (парадокс) агрессивными глазами. Рассадили людей, двое в штатском встали у выхода, после этого Береговой сказал:
– Я не отниму у вас много времени, знаю, все устали, я тоже, поэтому только кое-что уточним, чтобы была ясность. Так, Лилия…
– А, – вскинулась она.
– Сиди, сиди, – махнул ей рукой Береговой. – Ты видела, как расстреливали джип Валерьяна Юрьевича…
– Слышала, – поправила его Лиля. – Потом побежала посмотреть, что это так тарахтит.
– И увидела двух парней с автоматами, – продолжил Береговой. – Автоматчики побежали куда?
– За холм, – ответила Лиля. – Я за ними, спряталась…
– Они уехали на автомобиле, который стоял в зарослях. Лилия запомнила – подчеркиваю – номер автомашины. Что было потом?
– Мы с ребятами увидели в джипе двух мужчин в крови, позвонили в милицию, надеялись кто-то из них жив… И мы уехали.
– Дальше, дальше.
– Я запомнила и номер джипа, решила выяснить, кому принадлежат оба автомобиля.
– Машина, на которой уехали автоматчики, принадлежала Диане Мировец. Кто-нибудь знает ее? (Молчание.) Ладно. Лилия знакомится с подругой Дианы, чтобы та без проблем свела ее с самой Дианой. Между тем приезжает к Светлане, предлагает ей купить номер автомобиля, ей отказывают.
– Лерик, я думала, это шантажистка-вымогательница, думала, лжет, – выступила в свою защиту Светлана.
– Стоп! – остановил ее Береговой. – Потом выясните, кто что думал. Одновременно Лилия предлагает купить ее молчание Диане. Та звонит своему другу, это сейчас так называется, а Лилия слышит ее разговор, спрятавшись за кустом. Диана требует от друга срочной помощи, признается, что отдала ключи от машины убийцам. В тот же вечер друг Дианы убивает ее кухонным ножом, который взял у нее же. Внимательно следите за ходом моих мыслей. Теперь, Мирон. Где вы были позавчера в семь-восемь вечера?
– В ресторане, – пожал тот плечами, мол, не понимаю, что за вопрос. – Меня пригласили на мальчишник…
– Машину где оставили? – не дослушал Береговой.
– За углом ресторана «Бургомистр», там парковка…
– С какого и по какое время вы провели в ресторане?
– С половины седьмого до двенадцати.
Береговой повернулся к сторожу:
– Чью машину вы видели в хозяйстве минуту спустя после покушения на Тараса Панасовича?
– Мирона, – робко выговорил тот.
– Мою?! – вытаращился Мирон. – Этого не может быть.
– Может, – заверил Береговой. – Вашу машину взяли на время, чтобы застрелить Тараса Панасовича, думаю, ключи у этого человека есть. Короче, Мирон, убийца решил подставить вас. До сих пор не понимаю, почему Тараса Панасовича решили убить только позавчера, а не раньше. Но это потом. Вера…
– Что? – дернулась та.
– Ваш «Форд» часто видели во дворе Дианы…
– Я не знаю, кто это такая, – потеряла самообладание Вера, полагая, что сейчас начнут ее обвинять.
– Вы не знаете ее, – повторил Береговой. – В таком случае скажите, кто часто брал вашу машину?..
Веревка Алику не понадобилась, он обнаружил лестницу, ведущую наверх, оба взобрались по ней.
– Сиди здесь тихо, а я подберусь к дому, найду окно и послушаю их базар, – распорядился Алик. – Если подам сигнал, бросай петарды.
– Какой сигнал?
– Поймешь. Я шумну. Ни шагу отсюда. Спрячься на всякий пожарный.
Марат облюбовал местечко на обрыве, улегся на травку, достал кошку, которая норовила выскользнуть из рук, гладил ее, приговаривая:
– Маленькая… Приедем домой, я тебе колбаски дам… сосисок… Любишь сосиски? Любишь, я знаю…
Его заставил умолкнуть шорох. Марат приподнялся на руках, спрятав кошечку за пазуху, поискал глазами источник шороха, ухом уловил приглушенные голоса, понял, что они доносятся снизу. Действительно, по пригорку карабкались двое. Надо же, не по лестнице поднимались, которая всего метрах в пяти от них, а по крутизне. Как ее не заметили, подслеповатые, что ли, озадачился Марат. Он снова прилег на травку, ведь не исключено, что эти двое живут здесь, просто любят преодолевать препятствия, поэтому избрали такой способ взбираться наверх. Чтобы его не заметили, Марат отполз от лестницы, слез чуточку вниз и замер, подняв голову и глядя поверх ступенек.
