Алла подняла голову, распрямила плечи. Лиля только теперь заметила темные круги у неё под глазами. Круги под глазами и сухие, скорбные морщинки, сбегающие от крыльев носа к уголкам рта.
- Нет, - проговорила Алла спокойно и внятно. - Просто "нет", и уговаривать меня бессмысленно. Я знаю, что ты не убивала, ты можешь считать меня сколь угодно жестокой и бессердечной, но мне сейчас, для полного счастья, не хватает только факта подмены одного ребенка другим в личном деле! Понимаешь, Лиля, однажды ко мне пришел Вадим и попросил: "Спаси этого ребенка!" Я тогда себя спросила: "Алка, зачем это тебе надо?" Но он был мой старый друг и он плакал... Теперь он не плачет, все забылось. В худшем случае у него останутся деньги, квартира и карьера. У тебя останется ребенок. По крайней мере, до тех пор, пока тебя не поймали. А что у меня? Я уже однажды сделала вам доброе дело, и в результате в тридцать с лишним лет вылетела из клиники с "волчьим билетом". У меня нет ни семьи, ни детей, а теперь не стало ещё и работы... Тебе не кажется, что я и так слишком много для вас сделала?
Лиля молча встала, сама поставила свою чашку в раковину и, не оборачиваясь, быстро проговорила:
- Прости меня, пожалуйста. Считай, что я ни о чем не просила.
Потом так же быстро обулась в прихожей и вышла, притворив за собой дверь. Алла её не провожала...
* * *
Теперь она не могла чувствовать себя в безопасности нигде - даже в этой квартире. В квартире, откуда её с грохотом и руганью несколько дней назад выволокла милиция. По идее, ей уже полагалось замереть в тоскливом оцепенении ужаса и ждать смерти, как лягушка под гипнотизирующим взглядом удава. Но, как ни странно, страх, заставивший её сделаться натуральной невротичкой, наоборот, размягчался, таял, испарялся... А, может быть, ей просто стало все равно?
Как бы там ни было, вчера вечером, стоя перед зеркалом в ванной, Наталья вслух сказала себе:
- Все, голубушка. Чему быть - того не миновать.
Взяла с полки шампунь, вымыла голову, просушила феном и, включив торшер, улеглась читать. Тяпка возле дивана остервенело грызла тапок, в комнате работал телевизор.
Она знала, что желтый свет в её окне, даже не задернутом шторами, виден и с улицы, и со двора ЗАГСа, что наспех укрепленная дверь слетит с косяка от легкого пинка, и все равно продолжала перелистывать страницы, умудряясь даже запоминать содержание книги.
А наутро в дверь постучали, тихо, деликатно и словно стыдливо. Наталья открыла, успев почувствовать, как под мышками выступает липкий пот. На пороге стояла соседка в апельсинового цвета тренировочных трико и белой футболке, туго обтягивающей полное тело.
- Здравствуйте, - проговорила соседка так же виновато, как и стучалась. - А я вот познакомиться зашла. Смотрю, Эльвира, вроде, съехала, а тут новая жилица...
- Я - её племянница, - перебила Наталья. - Эльвира скоро вернется, так что я тут постоянно жить не буду.
- Да? Надо же! - гостья покосилась на пластиковый пакет, который держала у руке. - Глупо получилось... Я тут булочек напекла, думала: знакомиться если, так надо к чаю что-нибудь прихватить...
Чаю Наталье не хотелось: с утра она успела выпить две больших кружки кофе, но дружелюбную соседку было жалко.
- Да вы проходите, - она отступила на шаг назад. - Чего, в самом деле, на пороге стоять? Эльвира, вообще-то, ещё не скоро появится, так что может мы с вами по-соседски и подружимся.
Булочки были круглые, румяные, с черничной и земляничной начинкой. Соседка вывалила их в плетеную тарелку, сама включила чайник и напросилась на экскурсию по квартире, заметив:
- А у Элечки здесь, вроде другой торшер стоял? Вы, Наташа, перестановку сделали? Или нет?
Осколки "другого" торшера были благополучно втоптаны в ковер тяжелыми милицейскими ботинками, а позже выброшены в мусорное ведро, но об этом Наталья, понятно, упоминать не стала. Туманно заметила:
- Кое-что из своих вещей перевезла, раз уж надолго тут обосновалась... Проходите, присаживайтесь. Чай можно и сюда принести.
Гостья присела на диван, скользнула любопытным взглядом по застекленным витринам стенки. Посетовала на то, что Эльвира, в свое время, купила плохой фарфор, а вот теперь и перламутр кое-где облез, и, вообще, вид уже не тот. Подошла поближе, провела пальцем по корешкам книг, как бы машинально, но, в то же время, со значением, смахивая пыль. Без особого интереса просмотрела открытки, лежащие на полке, потом вдруг удивленно расширила глаза и ахнула, прижав одну руку к щеке.
Наталья посмотрела по направлению её взгляда и увидела то, что видела она - синий, обтянутый кожей альбом, с вытесненным силуэтом готического замка и львом, оскалившим в рычании грозную пасть. Львиные глаза отливали тусклым золотом, грива мерцала блестящими нитями.
- Что это? - с детским восхищением выдохнула гостья.
- Это? Да это так, - она пожала плечами. - Из моих вещей. Обычный фотоальбом. Только дорогой, английский и очень качественно сделанный...
* * *
- Не жизнь, а мексиканский сериал! - то ли с восторгом, то ли со скепсисом заметила Маринка, когда Лиля вкратце пересказала ей истинную историю Оленьки. - И Райдер этот получается просто какой-то святой! Но ты у нас, конечно, вообще! Если бы я знала, что ты отсюда прямым ходом к Алле попрешься, бригаду бы лучше из психушки вызвала, чтобы тебя повязали.
- Но ничего же не случилось? - Лиля задумчиво провела соломинкой по дну высокого бокала с соком.
- Слава Богу, что не случилось, что она такая же "убийца" как ты оказалась. А если бы нет? Если бы она тебя прирезала?
- Но ведь не прирезала?
- Да-а.., - Маринка обвела неопределенным взглядом убогонькое кафе с квадратными пластиковыми столиками и качающимися колченогими стульями. Кто бы мне сказал ещё год назад, что буду вот так с тобой, как Штирлиц, по кафе встречаться и от милиции прятаться - ни за что бы не поверила!
- Тебе-то что прятаться? Тебя, слава Богу, никто не ищет.
- За укрывательство посадят, - та небрежно махнула рукой. - Свяжешься с тобой, Муратова, не рад будешь, что на свет родился!
К столику подплыла официантка, поставила на поднос пустой Маринкин бокал, потянулась за Лилиным. Она отстранила её руку:
- Простите, я ещё не допила.
Официантка нервно пожала плечами, проворчала что-то вроде: "Сядут, по стакану воды закажут и занимают места в самые людные часы!", но все же удалилась.
Лиля поправила солнцезащитные очки, поддерживающие сейчас волосы вместо ободка.
- Я сама сейчас не рада, что на свет родилась, - она снова отпила немного сока через соломинку. - Понимаешь... Не складывается ничего, как ни крути! Есть эта любовница, потому что сразу у двоих галлюцинаций быть не может: Алла тоже говорила, что Вадим в последнее время стал какой-то странный. У этой любовницы есть информация о моих болячках, об Оленьке и о краже на работе. Персонал клиники отпадает, потому что их там и всего-то в курсе было два-три человека, из них, как минимум, двое - сама Алка и ещё какая-то Юля Вельяминова - знали, что малышка Олеси, на самом деле, умерла... Пусть это кто-то с его работы, кто-то с улицы, но, опять же, информация о Валеркиной даче и еще... Ты знаешь, я, наверное, и в самом деле, дура, но мне кажется, что что-то во всем этом не то. Какая-то деталька лишняя, или, наоборот, чего-то не хватает!
- Чего не хватает? - Маринка даже подалась вперед.
- Понимаешь, я все время о фотографиях Олесиных думаю - о тех, которые у нас дома хранятся...
- У вас дома хранятся Олесины фотки?!
- Да. Следователь тоже удивлялся, ты знаешь... Но не в этом дело. Я когда думаю обо всем, что произошло, почему-то все время вспоминаю эти фотографии и что-то еще... Все время мысль убегает... Игрушка там на одном кадре была, но это - медвежонок. Точно медвежонок - не лев... Были ещё какие-то девчонки на групповой студенческой фотографии. Я уже думала: может среди них любовницу искать? А потом вспомнила, что Вадим с Олесей в больнице познакомился, когда она уже институт заканчивала - значит, особо с её однокурсницами и не пересекался.
- Бедная ты моя, бедная! - Маринка положила в рот подушечку жевательной резинки и растушевала губами помаду. - И за что тебе только такое наказание? И здоровья - ни фига, и муж - сволочь конченная, и ещё баба его - убийца...
Лиля, чуть помедлив, подняла на подругу глаза и встретилась с её взглядом, добрым, спокойным, но, в общем-то, не особенно озабоченным... Маринка. Всегда счастливая Маринка, верящая гороскопам и талисманам и терпеливо ждущая своего рыцаря на белом коне...
- Понимаешь.., - прозрачная соломинка в её пальцах переломилась пополам, на зеленоватом пластике выступило белесое пятно, - у меня тут есть ещё одна идея, но для её воплощения мне нужна твоя помощь.
- Ради бога! Я же тебе с самого начала сказала, что ты можешь полностью на меня рассчитывать!
- Марин, ты уверена?
- Лиль, ну мы с тобой подруги, в конце концов, или нет?
- Подруги... В общем, так. Я тут вчера лежала ночью и думала, как эту любовницу искать, раз с Аллой все оказалось совсем не так, как мы предполагали. Есть два способа: либо напрямую поговорить с Вадимом, либо методично перебирать дальше все варианты.
