— Джули! — воскликнула она. — Ей уже сказали?
— Ее известили первой, — ответил Тони. — Больше того, именно она его опознала. Хотя сомнений было мало, при нем обнаружили бумажник с налоговой декларацией. Но требовалось выполнить некоторые формальности, а никаких родственников в городе у него нет, так что...
Карен поднялась:
— Я пойду ей позвоню.
Черил хотела что-то сказать, но ограничилась пожатием плеч.
— Я должна, — сказала Карен, Отвечая на невысказанное возражение. — Я воспользуюсь телефоном в другой комнате, а вы... вы продолжайте разговаривать.
Но ее трусливой надежде не услышать ужасные подробности не суждено было сбыться; вернувшись, Карен застала всех в молчаливом ожидании.
Взглянув на ее лицо, Марк сдвинул брови.
— Что она тебе сказала? — потребовал он.
— Она хочет, чтобы я пришла к ней завтра, — устало сказала Карен. — Ну что я могла ей сказать? Она была... очень расстроена.
— Трудно ее винить, — сказал Тони. — Вид у ее дружка был не из лучших.
Только Марк никак не отреагировал на то отвращение, которое сквозило в словах Тони.
— Значит, мотивом преступления не было ограбление, — спокойно сказал он. — Как он был убит?
— Множественные колотые раны, спереди и сзади. Некоторые поверхностные и скользящие, другие глубже; решающей оказалась одна в горло, она перерезала сонную артерию. Но и две другие... — Он остановился, нерешительно глядя на женщин.
— Они не поблагодарят тебя за то, что ты станешь относиться к ним как к фиалкам.
— Это правда, — согласилась Черил. — Я слышала вещи и похуже, когда вы обсасывали жуткие подробности своих любимых убийств. Хотя Карен — это другое дело. Она его знала.
— Да, я знала его. Он не очень-то мне нравился, но он так наслаждался жизнью... Ужасно думать о ком-то, с кем встречалась и говорила... Но я лучше узнаю всю правду, чем буду строить догадки.
— Правда не слишком приятна, — сказал Тони. — Ему нанесли множество ножевых ранений острым как бритва лезвием — не перочинным ножом, а чем-то более длинным и тяжелым. У него порезаны руки. Врач считает, что он лежал на земле, пытаясь прикрыть лицо и шею. — Подняв банку с пивом, он сделал большой глоток перед тем, как продолжить. — И раны на спине. Предположительно в последний момент он перевернулся на живот, а убийца просто продолжал полосовать его.
Карен подумала, что вряд ли смогла бы придумать что-нибудь худшее. Картина убийства словно наяву встала у нее перед глазами: неясные фигуры, движущиеся в тени деревьев, шепот в темноте; внезапный бросок, придушенный крик, падение и борьба — и безликая чернота, склонившаяся над распростертым телом, в слепом безумии ненависти продолжающая наносить, наносить и наносить удары.
— Должно быть, там было много крови, — сказал Марк.
— Да, — ответил Тони, — крови было много.
— Значит, убийца должен был быть забрызган ею.
— Да, это была бы полезная улика, если бы у нас имелись подозреваемые, — сухо сказал Тони. — Но мы не можем обыскать все чуланы в окрестностях Вашингтона. А к настоящему моменту у убийцы уже было время уничтожить свою одежду.
— Мне это что-то напоминает, — пробормотал Марк. — Какое-то дело, которое мы обсуждали год или два назад. Черт. Память стала совсем плохая.
Оказалось, Тони не настолько огрубел, как это казалось. Его реакция на замечание Марка была неожиданно бурной:
— Черт побери, Марк, кончай свою чушь о полтергейстах и маньяках-убийцах! У меня нет настроения для теоретических рассуждений.
— Именно ты заговорил о полтергейсте в прошлый раз, — мягко возразил Марк. — Я же имею в виду дело об убийстве, одно из классических нераскрытых преступлений. Какая-то твоя фраза пробудила у меня ассоциации, но я не могу их ухватить.
— Ха, — сказал Тони, лишь частично успокаиваясь. — Параллели можно найти где угодно, Марк. Ничто не ново под солнцем. Особенно в наши дни, когда половина пойманных нами убийц накачана тем или иным.
— Опять твой любимый подонок-наркоман? — спросил Марк.
— А что, черт возьми, какое еще может быть объяснение? Из того, что я слышал об этом парне, выходит, что у него были весьма своеобразные дружки. Хотя особо своеобразными им быть и необязательно; многие молодые люди из высших слоев вашингтонского общества балуются кокой и новомодными синтетическими препаратами. Или Роб подобрал себе не того дружка, чтобы совершить ограбление, или же нарвался в ту ночь на кого-то, раздававшего из неполной колоды.
— И как это влияет на твою версию о том, что это Роб издевался над Карен?
— Никак. Я знаю — какой-то полоумный водитель едва не сшиб тебя вчера вечером, но как пить дать это был не Роб. Я уверен, что это никак не связано с остальными происшествиями.
Он озабоченно взглянул на Марка, словно предчувствуя возражения, но тот только пожал плечами:
— Это нападение было другого рода.
— И тут мы опять приходим к соглашению. Или это происходит впервые? Нельзя исключать вероятность того, что это был пьяный за рулем — сейчас таких предостаточно. Кроме, того, — он взглянул на Карен, — твой в самом ближайшем времени «бывший» ездит на взятом напрокат авто — бежевом «олдсе» восемьдесят восьмого года. Нет смысла проверять его на предмет вмятин и кровоподтеков, так как наезда, как такового, не было. Кроме того... — Он засмеялся.
— Ого и ага, — сказал Марк. — Не хочешь ли ты сказать, что вы нашли красавчика Хортона?
— Его нет в Кливленде, — неохотно признался Тони. — Наводка оказалась ложной. Хортон может быть где угодно, в том числе и в Вашингтоне. Однако я не могу придумать ни одной причины, разумной или нет, по которой ему хотелось бы причинить Карен вред. Прошла уже неделя с тех пор, как она его видела; у него не должно оставаться никаких сомнений по поводу того, что она уже заявила в полицию.
— Гм, — обнадеживающе сказал Марк.
— Поверь мне, нет абсолютно никаких причин девочкам... простите, леди... э...
— Попробуй сказать «женщины», — предложила Черил.
Тони заулыбался:
— Особам женского пола тревожиться. Был ли Роб нашим шутником или нет, его убийство совершенно никак не связано с тем, что происходило раньше. Все это было обыкновенным запугиванием, что доказывает частота происшествий — ночь за ночью постоянное давление на нервы жертвы. Полагаю, со всем этим покончено. Некто сегодня вечером перепугался до смерти...
— Джули?! — воскликнула Карен.
— Вполне вероятно, она действовала вместе с Робом. Она как раз подходит по характеру: несдержанная, злобная.
— Но зачем Джули...
— Мотив — это самое последнее, о чем стоит беспокоиться, Карен. Люди совершают самые невероятные поступки из-за самых невероятных причин... Поговорим о чем-нибудь другом, ладно? Я свободен от службы — на несколько часов, — и мне хотелось бы забыть о преступлениях. Расскажите о вашей охоте за помещениями.
— Это вовсе не интересно, — начала Карен.
— Для Тони интересно, — улыбнулся Марк. — Именно так большой крутой фараон проводит свое свободное время — высматривает дома.
— Не знаю, что такого смешного ты в этом нашел, — раздраженно ответил Тони. — Глупо платить ренту, когда можно эти деньги вложить в дом. А наши законы о налогообложениях делают очень привлекательными вложения в недвижимость.
— Не рассчитывай, что так будет продолжаться и дальше, — предостерег его Марк. — Это одна из тех лазеек, которые я собираюсь заткнуть.
— Ваша либеральная фракция меня не беспокоит, приятель. Против вас будут бороться слишком многие заинтересованные группы. Это что такое?
Застенчиво взглянув на Карен, Черил отдала Тони лист бумаги.
— Он по ошибке затесался с остальными. Мы эту возможность даже не рассматриваем.
— Почему? — Тони изучал нечеткую черно-белую фотографию. Через некоторое время он тихо сказал: — Это похоже на дом из какой-нибудь старой книги — «Том Сойер» или «Гекльберри Финн». Крыльцо, развесистые тенистые деревья, штакетник...
— Снимок не раскрывает всех прелестей дома, — сказала Карен. — Он просто очарователен. Нуждается в ремонте...
— Но ничего серьезного, — быстро вставила Черил. — Малярные работы, штукатурные, немного плотницких. Пять лет назад в доме сложили новую печь.
— А как водопровод? — спросил Тони.
— Всю систему сменили в то же время. Нужно поменять электропроводку.
— Это все второстепенные проблемы. Цена приемлемая. Возможно, вам удастся уговорить хозяина сбавить несколько тысяч.
Они с Черил продолжали обсуждать. Карен молча слушала. Черил действительно успела влюбиться в дом; какая жалость, что они не могут его снять, условия были бы идеальными. Если бы у Карен были деньги или она могла бы рассчитывать на приличное пособие от Джека, возможно, у нее и появилось бы желание попробовать — точнее, рискнуть, ибо пройдет по меньшей мере два года до того, как станет ясно, будет ли ее дело приносить прибыль. «И хорошо, что я не сделала этого, — подумала Карен. — Нельзя рисковать деньгами Пата в таком сомнительном предприятии».
