Она взглянула на Марка; она ничего не могла с этим поделать, он притягивал ее взгляд так же непреодолимо, как магнит — гвозди. Какие бы мысли ни занимали его голову, заставляя хмурить брови, они были не из приятных. Его избитое лицо являлось молчаливым напоминанием того, сколь близки были они вчера вечером к смерти. Происшедшее — случайное совпадение? У Карен сложилось впечатление, что Марк в этом не уверен. У нее также сложилось впечатление, что она сама в этом не уверена.
Александр сквозь сон задергал лапами и заворчал. Две головы, одна сияющая золотом, другая черная и растрепанная, склонились над разложенными на столе бумагами. Снаружи на окно надавил пропитанный влажным туманом мрак и — потерпел неудачу. Его сдерживала не физическая преграда стекла, а противодействие собравшихся в комнате сил: света, спокойствия, товарищества. В ней находилось нечто большее, чем четыре отдельных человека, — сложные, переплетенные чувства соединили их в одно целое. Это была не просто дружба, хотя и она входила составной частью, воедино слились различные оттенки преданности и разочарования, старых обид и новых привязанностей.
Карен вспомнились другие вечера, бывшие так давно, когда за этим же столом сидели четверо. Она и Марк, Пат и Рут. Обычно большую часть разговора вели Марк и Пат, споря обо всем на свете, начиная от расшифровки рукописей Шекспира и кончая профессиональной борьбой; изредка соглашаясь, иногда ради смеха менялись сторонами посреди спора. Иногда Рут тихо поставленным голосом вставляла в разговор фразу — спокойное рассудительное замечание, которое на середине крика останавливало противников, заставляя их замолчать, глупо улыбаясь. Карен никогда особенно много не говорила. Ей доставляло удовольствие слушать и смеяться, ощущать себя частицей этой милой теплоты. Кроме того, непросто было вставить слово, когда Пат расходился вовсю! По крайней мере, именно так она думала тогда, если вообще что-либо думала. Карен вдруг показалось, что когда эта четверка соберется вновь, — если вообще когда-либо соберется, — ее голос будет слышен чаще, даже если для этого ей придется орать во все горло.
Словно почувствовав ее взгляд, Марк поднял голову. Возможно, его мысли бежали той же дорогой, так как он сказал:
— У тебя есть новости от Пата и Рут?
— Только телеграмма от Пата, которую он отправил после приезда миссис МакДугал. Он угрожал мне бесчисленными напастями за то, что я позволила ей уехать.
— Он бы тоже не смог ее остановить. Миссис Мак — это стихийное бедствие, ураган.
— Очень мило с твоей стороны, что ты ее навестил.
— "Мило"! Проклятье... Я сделал это не для того. Я общался с Патом и Рут не затем, чтобы быть милым. Я никогда не делаю ничего такого, чтобы быть милым, черт возьми!
Здесь Тони не смог удержаться. Он прервал свою беседу с Черил — на время, достаточное, чтобы заметить:
— Ты никогда не был более правдив. Прекрати оскорблять мужчину, Карен.
Карен подождала, пока разговор за столом не возобновился, — Тони стал спрашивать о налоговом регулировании, предмете, относительно которого Черил была хорошо осведомлена, — прежде чем сказала:
— Я не хотела тебя оскорбить. «Милый» — это редкое качество. Хотелось бы, чтобы в мире его было больше.
— Все в порядке.
— Это ведь Рут сказала тебе, где я работаю, не так ли?
Сдержанная улыбка тронула уголки его губ:
— Раз уж об этом зашла речь, мне сказала миссис Мак.
— А я подозревала Джули.
— Только не она. Она не стала бы делать для тебя... — Он вовремя осекся. Через какое-то время он тихо пробормотал, обращаясь, скорее, к самому себе: — Она как раз укладывается в схему. Я просто не могу понять... Что она имеет против тебя?
— Ничего! Разумеется, какие-то обиды у нее есть; Джули надеялась получить кое-какие старинные вещи Рут и миссис Мак для своего магазина и просто взбесилась, когда я решила оставить их себе. Но Джули кипятится по любому поводу, а затем остывает и обо всем забывает. К тому же у нее другие способы досаждать людям.
— Например?
— О... — Сделав неопределенный жест рукой, Карен улыбнулась: — Я хотела было сказать, что ты, будучи мужчиной, этого не поймешь; но, прочитав отчеты о дебатах в конгрессе, я поняла, что мужчины в этом ничем не отличаются от женщин. Оскорбления, замаскированные под комплименты, постоянные уколы и придирки, направленные в самое слабое место жертвы. Например, Джули постоянно напоминала мне...
Карен остановилась. «Я сильная, я неуязвимая, — сказала она себе, — но будь я дважды проклята, если скажу Марку Бринкли о замечаниях Джули по поводу моего веса и неухоженности». Она продолжила:
— Например, она дала мне эту ужасную книгу о привидениях и убийствах и намекнула, что с этим домом связана какая-то жуткая история.
— О? — у Марка на лице отразилось любопытство. — Похоже, она намеренно пыталась запугать тебя.
— Но в книге ничего нет про этот дом.
— Дом? Какой дом? — встрепенулся Тони.
— У тебя вся голова забита мыслями о недвижимости, — улыбнулась Карен. — Мы говорили совершенно о другом.
— Не хочу слышать об этом, — сказал Тони. — Я пытаюсь уговорить Черил сделать предложение хозяину дома в Лисбурге. Знаете, вы ведь можете подать прошение на какие-нибудь ссуды...
— Мы так бедны, что смело можем подавать прошения о пособии по безработице и благотворительной помощи, — хитро улыбнулась Черил. — Но дело не в этом. Просто мы не можем позволить себе погрязнуть в долгах, налогах, тратить деньги на ремонт и тому подобное. Что ты думаешь об этом помещении в Пулсвиле?
Они продолжили обсуждение, и на этот раз Карен присоединилась к ним. Марк погрузился в молчание, сидел в раздумье, и жизни в нем было не больше, чем в лишайнике. Вдруг он резко вскочил на ноги.
— Я ухожу, — заявил он.
— Что за спешка? — спросила Черил.
— Мне нужно кое-что почитать. Постарайтесь, пожалуйста, провести ночь тихо.
— Приложим все силы. До встречи.
— Встречи не будет до вторника или среды. Мне придется на несколько дней уехать из города.
— А... Что ж, приятного времяпрепровождения.
— Спасибо. Ты идешь, Тони?
— Думаю, я еще ненадолго задержусь, — ответил уютно устроившийся Тони.
Кивнув, Марк ушел.
Карен не стала его провожать. Похоже, его мысли захватила какая-то всепоглощающая проблема. Возможно, Марк беспокоился о той работе, которая предстояла ему в эти выходные. Как ни противилась Карен его попыткам присматривать за ними, услышав, что Марк уезжает на несколько дней, она почувствовала разверзшуюся пустоту.
Ее уже клонило ко сну, но ей не хотелось выпроваживать Тони. Казалось, он вовсю наслаждался — с положенными на стол локтями, лицом беззаботным и расслабленным. В подобном отдыхе он нуждался, скорее всего, больше, чем кто-либо другой.
Но в конце концов Черил зевнула вслух и заявила, что слишком устала, даже чтобы обсуждать недвижимость. Правда, у нее хватило вежливости добавить:
— Ты очень помог, Тони. Завтра мы с Карен еще раз осмотрим это место в Пулсвиле.
— Я не смогу, — сказала Карен. — Я обещала Джули, что завтра выйду на работу.
— А, черт, значит, все-таки согласилась. Хотя, думаю, ты должна была это сделать.
— Это самое малое, что я могу для нее сделать. Мне следовало бы пригласить ее провести ночь здесь или предложить приехать к ней...
Тони встал. Взяв Карен за руку, он потянул ее со стула.
— Ты очень хороший человек, Карен. Не беспокойся о Джули — такие всегда выживают. Пошли, проводишь меня до двери. Спокойной ночи, крошка.
— Ммм, — ответила Черил, уже снова поглощенная списками и проспектами.
— Сожалею, что сегодня у нас ничего не вышло, — сказал Тони, когда они вышли из комнаты.
— Ну что ты, ведь это от тебя не зависело. У тебя такая работа.
— Не хочешь попробовать снова в понедельник вечером?
— А что?.. Ну да, может быть...
— Столько энтузиазма, — его зубы сверкнули в свете лампы, рука легонько коснулась ее плеча.
— Прости, Тони. У меня такое чувство... — она испуганно вскинула руки, — что все происходящее нереально. За последние несколько дней столько всего случилось, а потом еще это, сегодня вечером...
— Ты крепкая маленькая леди, Карен. То, через что ты прошла, большинство женщин свалило бы с ног. Большинство людей, — торопливо поправился он, и Карен смеясь плотнее прижалась к нему.
— Вовсе я не такая крепкая, — сказала она.
— Я хотел сделать тебе комплимент.
У него был как раз подходящий рост — достаточно высокий, чтобы для поцелуя ей пришлось поднять голову, но не слишком, чтобы долгие ласки заставили невыносимо напрячься мышцы. Губы Тони оказались теплее и мягче, чем она ожидала, не столько неуверенные — он прекрасно знал, что делает и как это делать, — сколько вопрошающее: «Этого ли тебе хочется? Что ты сейчас чувствуешь?» И...
