– Вера, ты занималась перелицовкой? – взялась за сердце Олимпиада Серафимовна. – Ох!
– Клевета!
– Вас что, с клиентками свести? Им-то вы уж точно ничего не говорили о своих аристократических предках.
– Вера, ведь это ты сказала мне про ампулу, – спохватилась Наталья Александровна. – Ты знала про нее. Значит, это ты, Вера, отравила… Ах вот оно что!
– Нелли Робертовна узнала пистолет. Именно от него и потянулся след. Нам и справочку историческую подготовили.
Платошин достал из кармана листок бумаги с отпечатанным текстом и надел на нос очки:
– Зачитываю. В конце девятнадцатого века юный наследник известной княжеской фамилии решил совершить романтическое путешествие на Дикий Запад. Как раз начиналась эпоха ковбоев, и пылкому юноше захотелось узнать, в чем суть сего явления. В Марселе он сел на пароход и отбыл в Америку за новыми впечатлениями. Через полгода он вернулся с любовницей-мулаткой, которую вскоре бросил, и пистолетом марки «Дерринджер», прихваченном на память о незабываемых приключениях. Спустя долгие годы он унаследовал состояние предков, но тут грянула революция. Князь уехал, взяв с собой часть фамильного антиквариата, но все увезти не смог, кое-что осталось в России. Княгиня с единственной дочерью не успела уехать, вскоре она повторно вышла замуж за высокопоставленного чиновника из нового правительства, и таким образом ей удалось уберечь фамильный антиквариат от конфискации. Все это хранилось у его внучки, одинокой женщины, которую вы, Вера Федоровна, на пару с Кувалдиным и ограбили.
– Ах, Вера, Вера… – покачала головой Олимпиада Серафимовна. – Я что-то такое подозревала.
– Продолжаю, – Платошин сложил вчетверо листок, засунул его обратно в карман и снял очки. – Дальше по памяти. Когда прижало с деньгами, Эдуард Оболенский продал пистолет своему приятелю, коллекционирующему оружие, но у того случилась накладка: обанкротился. Пришлось распродавать коллекцию. Так «Дерринджер» оказался у одного крупного бизнесмена, фамилию его называть не буду. А бизнесмен решил сделать презент влиятельному чиновнику, чтобы заполучить выгодный подряд. Чиновник, в свою очередь, подарил «Дерринджер» на свадьбу своему племяннику. И вот этот-то молодой человек и есть родственник особы, на которой Георгий Эдуардович собирался жениться. Как выяснилось, последний владелец не коллекционирует оружие. Он бабочек собирает и вообще вегетарианец, так что с подарком дядя не угадал. Георгию Эдуардовичу принесли «Дерринджер» на оценку. Таким образом, описав круг, оружие вернулось в дом. И «Дерринджер» увидела Нелли Робертовна, которая его когда-то тоже оценивала. Она узнала пистолет и очень удивилась. Решила рассказать все полиции, а вы уже и без того были напуганы, Оболенская. От него потянулась бы цепочка к вам, к вашему прошлому. Это вы отравили Листову. Вы узнали об ампуле от Ольги Сергеевны. Воровством вам не привыкать заниматься, к тому же у вас опыт. Вы легко отыскали ампулу.
– Докажите.
– Я видел, как она заходила в комнату тети Нелли, – сопя, признался Егорушка.
– Ты опять подглядывал, – зло посмотрел на него Эдик. – Я же тебя предупреждал.
– А у тебя мать воровка, – торжествующе сказал Егор. – И это она отравила тетю Нелли!
– Да чтоб вы все сдохли, – прошипела Вера Федоровна. – Я вас всех ненавижу!
– Значит, будем считать, что финита ля комедия. Кес ке се, Вера Федоровна? – усмехнулся Платошин.
– Ты не мент, а шут гороховый! – разозлилась Оболенская.
– Да уж куда мне до вас! Однако сумерки уже… Давай-ка, Вася, проводи даму в кабриолет.
– А моя сестра? – спохватилась Алевтина. – Ольга как же?
– Ольга Сергеевна завтра будет дома. Мы ее задержали для очной ставки с Оболенской. Про ампулу надо выяснить все до конца.
– И что же теперь будет? – напряглась Олимпиада Серафимовна. – Выходит, Ольга возвращается к нам в дом?
– Нет, она возвращается к себе в дом, – улыбнулся Платошин. – Дальше уж вы сами разбирайтесь. Постойте-ка… Кто это к нам идет? Девушка какая-то.
– Господи, да это же… Маруся! – Ахнула Алевтина Кирсанова. – Ну, я ей сейчас задам!
Увлеченные разговором, они и не заметили, как девушка подошла к самому дому. Маруся Кирсанова легко взлетела по ступенькам на веранду и обиженно сказала:
– Никто не встречает… Весело вам тут без меня.
– Ты где шаталась, дрянь такая! – накинулась на нее мать. – Почему на звонки не отвечаешь?!
– Сказать, что я еду сюда? Воздух понапрасну сотрясать? – огрызнулась Маруся.
– Матери родной не может позвонить, ты подумай!
– Увиделись, чего тебе еще? Ты зачем в Москву притащилась? – огрызнулась Маруся.
– Поговори у меня!
– Мать, не бухти. Корнет, приветик! Вот мы и встретились! А я уже соскучилась!
– Взаимно, – натянуто улыбнулся Эдуард Оболенский. Шутит или всерьез?
– А с нами ты не хочешь поздороваться? – строго спросила Олимпиада Серафимовна.
– А ты, бабуля, кто?
– Да, мало нам не покажется, – пробормотала Наталья Александровна, с первого взгляда оценив девушку. – Но ведь если Маруся не является дочерью Эдуарда Листова, как же тогда быть с завещанием?
– Что-что? – фыркнула Маруся. – Не дочь? Мать, о чем это она?
– Это правда, – потупилась Алевтина Васильевна. – Я, дочка, соврала.
– Теперь понятно, в кого я такая! – рассмеялась Маруся. – Да тут еще веселее, чем я думала!
– Насколько я в курсе, это уже не имеет никакого значения, дочь или не дочь, – сказал капитан Платошин.
– Как это не имеет? – заволновалась Олимпиада Серафимовна.
– Он признал ее таковой. И точка. Вы, конечно, можете судиться…
– И будем! – выкрикнула Наталья Александровна.
– Но вряд ли у вас что-нибудь выйдет. Поскольку в семье нет инвалидов и несовершеннолетних детей, все вы взрослые и вполне самостоятельные люди, то даже на часть наследства никто из вас претендовать не может. И согласно завещанию теперь все, что заработал Эдуард Листов, принадлежит Марии Эдуардовне Кирсановой, как единственной наследнице, – официально подвел итог Платошин. – Таков закон.
– А вообще это справедливо, – заметила Вероника Юрьевна. – Правда, Майя?
Та лишь виновато улыбнулась.
– О, и эти здесь! – прищурилась Маруся. – Какими судьбами?
– Родственные отношения выясняем, – усмехнулся Эдик.
– И я хочу поучаствовать! Значит, мой отец не художника? А кто? Мать?
– Марусенька, я тебе все объясню…
– Уж постарайся. А вообще это не имеет никакого значения. Все равно у меня реально никогда не было папы, – усмехнулась Маруся. – Я есть хочу. Нагулялась, проголодалась. Кто вообще в этом доме готовит еду?
И тут вскочила Настя:
– Я пойду, поставлю электрический самовар, он большой. Алевтина Васильевна, вы ведь тоже хотите чаю? С дороги-то?
– Не откажусь.
Отъезд
Через неделю к воротам особняка Листовых лихо подкатило такси, и развалившаяся в гамаке Маруся Кирсанова, услышав шум работающего мотора, пальчиком с алым ноготком поманила к себе Егорушку:
– Парень, отнеси-ка в машину чемоданы. Быстро.
Тот метнулся в дом, а Маруся повернулась к Веронике Юрьевне, облюбовавшей резную скамейку:
– Зря такси вызвали. Мишка бы вас подвез.
– Нам ничего не надо, – тихо сказала та. – Сами как-нибудь. Спасибо за гостеприимство, за неделю Майечка немного окрепла, почти поправилась.
– Да не за что! – махнула рукой Маруся. – Подумаешь, еще недельку в папашином доме погостила! А Листов был не промах. Сколько же у него было любовниц? Уважаю. – Вероника Юрьевна покраснела. – Слушайте, я убей, не знаю, что теперь со всем этим делать. С этим, как его? С наследством. Вы учитель, так научите меня!
– Не мне тебе давать советы, – вздохнула Вероника Юрьевна.
– Может, возьмете хоть половину? – прищурилась Маруся.
– Ни за что! Разбирайся с ними сама!
У окна на втором этаже при этих словах замерла Олимпиада Серафимовна. Она давно уже подслушивала, пытаясь узнать свою судьбу. Честно сказать, уезжать из удобной комнаты, из особняка, где она жила на всем готовом, ей не хотелось.
– Да, задачка, – зевнула Маруся Кирсанова. – А вообще – весело с ними. Хотите – и вы оставайтесь. Навсегда. Места всем хватит. Дочка художника уж точно могла бы остаться.
– Ну уж нет, – отрезала Вероника Юрьевна. – У меня работа, а Майя будет жить со мной. Я никуда ее больше от себя не отпущу.
– А как же театральное училище? – хитро посмотрела на нее Маруся.
– Нет. Никогда!
– А у нее вы спросили?
Егорушка вышел на крыльцо, нагруженный чемоданами, следом за ним – Майя.
– Что стоим? – крикнула парню Маруся. – Мужчина несет чемоданы в машину, дамы прощаются. Финальная сцена.
Осчастливленный обращением «мужчина», Егорушка рысью понесся к такси.
– Постойте-ка, я сумочку в доме забыла! – спохватилась Вероника Юрьевна. – Майя, иди в машину, я сейчас!
