снова ушла.
Я не знала, как сказать ему это, чтобы он поверил моим словам, поэтому я положила обе руки ему на грудь и посмотрела в зеленые глаза, которые я знала лучше, чем чьи-либо другие.
– Я не собираюсь оставаться здесь взаперти, и это не твоя ответственность – запирать меня. Мне не нужна твоя защита.
– Ты же этого хочешь! – вырвалось у Джеймсона. Тяжело дыша, он переплел свои пальцы с моими. – Ты всегда этого хотела. Высокомерный, исполняющий свой долг мерзавец, который пытается быть благородным и готов умереть, защищая девушку, которую он любит.
Я замерла. Теоретически я знала, что мое сердце по-прежнему бьется. Я все еще дышала. Но мне казалось, что нет. Боковым зрением я видела остальных, но не могла пошевелиться, не могла попросить Джеймсона понизить голос, не могла сосредоточиться ни на чем, кроме его зеленых глаз, линий его лица.
– Я не Грэйсон, – сказал он, страдая от этих слов.
– Я не хочу, чтобы ты им был, – сказала я, умоляя о чем-то, чего сама не понимала.
– Нет, хочешь, – спокойным голосом сказал Джеймсон. – И это даже не имеет значения, потому что я не устраиваю здесь шоу, Наследница. Я не играю в чрезмерную заботу и не притворяюсь, что я такой. Раз в жизни я хочу поступить правильно. – Он поднес руки к моему лицу, провел ими по шее, и я почувствовала его прикосновение каждым дюймом своего тела. – Я люблю тебя. Я умру, чтобы защитить тебя. Я бы заставил тебя возненавидеть меня, чтобы тебя уберечь, потому что, черт возьми, Эйвери, некоторые вещи слишком ценны, чтобы ими рисковать.
Джеймсон Винчестер Хоторн любил меня. Он любил меня, а я любила его. Но я не знала, как заставить его поверить в то, что я не хотела, чтобы он был Грэйсоном.
– Это то, кем я хочу быть, – сказал Джеймсон хриплым голосом, – для тебя.
Внезапно мне захотелось, чтобы никто из нас не стоял сейчас на лужайке Дома Хоторнов. Чтобы снова наступил мой день рождения или чтобы отметка в год уже прошла и мы были бы на другом конце света, смотрели бы все, делали бы все, что захотим, наслаждались бы жизнью. Я бы хотела, чтобы Тоби не похищали, чтобы Винсента Блейка не существовало, чтобы Иви никогда не появлялась здесь…
Иви, внезапно подумала я, а затем осознала то, что должна была осознать гораздо раньше. Если Винсент Блейк был отцом Тоби, значит, Иви – правнучка этого человека.
Иви и Винсент Блейк – семья. Слова взорвались в моей голове как шрапнель. Я подумала о том, как Иви рассказывала мне о тесте ДНК, о том, как она впервые завоевала мое доверие, потому что я думала, что понимаю, что Тоби значил для нее, каково это, должно быть, было для нее – наконец-то быть желанной, наконец-то иметь семью, которая ее принимала.
Но что, если ее новой семьей был не Тоби?
Что, если кто-то другой нашел ее раньше?
Я вспомнила, как показывала ей крыло Тоби, тот момент, когда я упомянула «Древо яда» и назвала имя поэта: Уильям Блейк. Уильям Блейк. Иви упала на колени и снова и снова перечитывала стихотворение. Она узнала это имя.
– Наследница. – Джеймсон все еще смотрел на меня, и я поняла по тому, как он слегка провел большими пальцами по моим скулам: он видел, что я унеслась мыслями в другое место. Он не винил меня за это. Он больше ни о чем не спрашивал меня. – Расскажи мне.
Что я и сделала.
А после он сообщил, что Иви в Вэйбек-Коттедже – с Грэйсоном.
Орен и двое его людей отвезли нас с Джеймсоном в Вэйбек-Коттедж. Ребекка не поехала с нами, не захотела. Тея и Ксандр остались с ней.
Я нажимала на звонок снова и снова, пока миссис Лафлин не открыла дверь.
– Грэйсон и Иви, – сказала я, пытаясь казаться спокойнее, чем я была на самом деле. – Они здесь?
Миссис Лафлин пронзила меня взглядом, который, вероятно, применялся к поколениям детей Хоторнов.
– Они на кухне с моей дочерью.
Я направилась туда, Джеймсон за мной, Орен шел слева, его люди – в нескольких шагах от нас. Иви сидела за потертым деревянным столом напротив Мэллори. Грэйсон стоял позади Иви как своенравный, оберегающий ее ангел.
Иви обратила свой пристальный взгляд на нас, и я задалась вопросом, не воображаю ли я хитрость в ее глазах, представляя, как она оценивает ситуацию, оценивает меня, прежде чем заговорить.
– Есть какие-то новости?
Одна, подумала я. Я знаю, что ты родственница Винсента Блейка.
– Я попыталась добраться до Тоби, – напряженно продолжила Иви, – но не смогла. Кое-кто забрал меня оттуда.
Этот кое-кто прямо сейчас стоял прямо рядом с ней.
– Грэйсон, – обратилась я. – Мне нужно с тобой поговорить.
Иви обернулась, чтобы посмотреть на него. Было что-то изысканное в том, как ее волосы спадали с плеч, что-то почти завораживающее в том, как она подняла на него глаза.
– Грэйсон, – настойчиво повторила я низким голосом.
Джеймсон не дал мне позвать его в третий раз.
– Эйвери узнала то, что тебе нужно знать. На улицу, Грэй. Сейчас.
Грэйсон подошел к нам. Иви следом за ним.
– Что вы нашли? – спросила она.
– Ты надеешься, что я что-то нашла – или же что я ничего не нашла? – Я не хотела говорить это, но сразу же отметила ее реакцию.
– Что это должно значить? – огрызнулась Иви, что-то похожее на обиду промелькнуло на ее лице.
Это была игра? Все это время она играла роль? Мой взгляд упал на цепочку у нее на шее, и я вспомнила тот момент, когда она вышла из моей ванной в полотенце с медальоном на шее. Почему Иви, которая уверяла, что провела всю свою жизнь в одиночестве, носила медальон?
Что лежало внутри?
Маленький металлический диск. Исайя сказал, что их было пять, что Винсент Блейк давал их только членам своей семьи – а Иви была им.
– Открой медальон, – сказала я резко. – Покажи мне, что внутри.
Иви замерла. Я протянула руку, но Грэйсон остановил меня. Он пронзил меня ледяным взглядом, от которого у меня мороз пошел по коже.
– Что ты делаешь, Эйвери?
– У Винсента Блейка был сын, – объяснила я. Я не хотела делать это здесь, рядом с Мэллори и миссис Лафлин, но так уж вышло. – Его звали Уилл. Я думаю, он был отцом Тоби. А это? – Я вытащила семейную печать Блейка, ту, которая была у Тоби, когда он
