– Это голос Пал Палыча Тихомирова. Главного инженера нашей автобазы. Спрячте меня скорее. – Продолжала молить незнакомка.
– Хорошо. Он сюда не войдет. – Пообещала Надя и пошла открывать. По дороге она заглянула к генералу и передала ему просьбу испуганной женщины.
– Ладно, веди его сюда. – Проворчал Иван Григорьевич. Тихомиров вошел, держа в руке маленький потертый чемоданчик. Он был бледен и явно взволнован. Пал Палыч не удивился, что Ерожин будет позже, и тоже решил дожидаться сыщика в офисе. Надя и генерал переглянулись.
– Милости просим: – Грыжин указал на единсмтвенное пустое кресло: – Ждать вам придется долго. Подполковник будет к шестнадцати.
– Что же теперь делать? Значит до шестнадцати. – Обреченно согласился Пал Палыч и, опустив на пол свой потрепанный чемоданчик, уселся в кресло.
– Приятно видеть человека у которого так много свободного времени. – Буркнул генерал, и снова уткнулся в компьютер. Иван Григорьевич очень гордился тем, что на старости лет сумел освоить этот ультросовременный ящик и каждой новой возможности, которую для себя открывал, радовался, как ребенок.
– Мне теперь спешить некуда. В камере я еще насижусь. – Ответил Тихомиров: – Это ведь я убил Понтелеева. – и, выразительно поглядев на свой саквояж, уставился в окно.
– Вы пришли сообщить это Ерожину? – Полюбопытствовал Иван Григорьевич.
– Подполковник все уже знает. Мы с ним говорили по телефону. Пять наших фур, по его наводке, задержаны амоном на маршрутах. Петр Григорьевич просил меня явиться сюда к шестнадцати. Но боюсь, если бы я остался в кабинете, меня бы уже взяли. Я заказывал Ерожину расследование и принес гонорар.
– Ну и Петро! – Восхитился генерал: – Сам крутит баранку, а здесь по его милости столько событий Может вы объясните, при чем тут ваши фуры?
– Из пяти грузовиков, в трех нашли нелегальный груз. Директор автобазы уже арестован. Теперь моя очередь.
Грыжин и с некоторой опаской покосился на чемоданчик Тихомирова:
– Что же перевозили ваши фуры? Оружие или бомбы для чеченцев?
– Не беспокойтесь. При мне бомбы нет. В моем саквояже белье и сухарики для «дальней дороги.» А если вас интересует что превозили водители автобазы помимо стройматериалов, мебели и сантехники, могу сказать, что это не оружие, потому в небольших пакетах подобный товар не возят. Содержание этих пакетов мне не известно. Но деньги за их перевозку я получал большие.
– И вы не догадываетесь, что это за груз? – Не поверил генерал.
– Не знаю и знать не хочу. – Отрезал Пал палыч.
– А зачем вы убили Кирила Андреевича Понтелеева? – Не выдержала Надя.
– Я его лично не убивал, но попросил диспетчера Корнееву, переговорить с Кириллом и упросить его взять нелегальный груз. Понтелеев один из лучших наших дальнобойщиков и его участие в перевозке нелегального товара становилось необходимым. Но Кирилл отказался. Через неделю его застрелили. Я уверен, что это сделали те, кто мне платил за тайные перевозки. Моя песенка спета. Арестованные водители укажут на меня. Да и Наташа последние дни не находит себе места. Не сомневаюсь, что при первом допросе она все выложит.
– Вы готовы взять на себя убийство Понтелеева? – Удивился Грыжин.
– Нет. Я буду вынужден признать свое участие в незаконном бизнесе. В Понтелеева я не стрелял, но по человечески, считаю себя виновником его смерти. И Корнеева думает так же.
– Ваш диспетчер сероглазая красавица с темно русыми волосами? – Догадалась Надя.
– Да Наташа женшина красивая, но в личной жизни ей не повезло. Она любила Понтелеева и представляю, как сейчас мучается.
– Тут он не далек от истины. – Мысленно согласилась Надя и снова переглянулась с Грыжиным. Теперь состояние молодой женщины ей стало понятно. Иван Григорьевич выключил компьютер:
– Веселая картинка получается. Вся ваша автобаза служила почтовой конторой для нарко дельцов. Вам не приходило в голову, что в маленьких пакетах, кроме героина или другой подобной дряни вряд ли будут что нибудь перевозить за большие деньги?
– Приходило. Но мне почему то кажется, что это не наркотики. – Вяло возразил Тихомиров. Надя хотела спросить, почему он так думает, но в это время в дверь позвонил новый посетитель. Надя вышла к парадному и впустила в холл очень странного мужчину. Это был пожилой человек, слегка не бритый в старомодной шляпе, длинном плаще и черных войлочных ботинках на молнии.
– Могу я видеть генерала Грыжина? – Поинтересовался он, снимая шляпу и с интересом оглядываясь.
– Можете. Иван Григорьевич у себя. – Подтвердила Надя и заглянув в комнату, где сидели генерал и Пал Палыч, кивнула Грыжину. Тот вышел.
– Дядя Ваня, это к вам. – Сказала она генералу. Грыжин с плохо скрытым удивлением оглядел фигуру вошедшего. Таких людей в офисе он еще не видел. Они прошли в единственную комнатку, где некогда распологалась кухня прошлых жильцов.
– Здравствуйте, генерал. Меня зовут Семен Яковлевич Вишневский. Я здесь по просьбе Петра Григорьевича Ерожина. Он велел передать эту папку Вам лично в руки. – С этими словами странный гость открыл свой портфель и извлек голубую картонную папку, завязанную допотопными тесемками.
– Что это? – Спросил генерал.
– О содержании этого труда я обстоятельно Петру Григорьевичу ранее доложил. Он предупредил, что папка ему сегодня понадобится, и попросил меня принести ее и, до его приезда отдать вам. Что я с удовольствием и исполняю.
– Вы профессор Вишневский. – Воскликнула Надя.
– Я вас, барышня, вижу впервые. Вы, как я понял, племянница генерала, но я вас раньше не имел чести знать. – Ответил Вишневский.
– С чего вы взяли, что я племянница? – Удивилась Надя.
– Не сложно догадаться, барышня. Ведь вы назвали генерала дядей Ваней. А если он ваш дядя, из этого следует, что вы его племянница.
– Вы ошиблись, профессор. Надя меня так привыкла называть. Надежда Ивановна не барышня, а супруга нашего директора Петра Григорьевича Ерожина. – Улыбнулся Грыжин.
– У вашего мужа отменный вкус. Но смею предположить, что и вам с супругом повезло. За заватраком в моей квартире, он меня очаровал. Такого обоятельного миллиционера я встретил впервые, а живу, мадам Ерожина, я на свете давно. Теперь о дяде… Вынужден заметить, что русский язык богат и точен. И слово дядя в нем имеет совершенно конкретный смысл. – Молвил профессор и поклонился:
– Обещаю впредь пользоваться русским языком осторожнее. – Улыбнулась Надя, провожая гостя. Закрыв дверь за Вишневским, Она вспомнила, что оставила сероглазую Наташу рыдающей и пошла в директорский кабинет. Наташа больше не плакала.
– Хотите кофе? – Предложила Надя.
– Ничего не хочу. – Ответила посетительница: – А вы кто?
– Я Надя Ерожина. Сотрудница офиса.
– Вы его дочь, сестра или еще кто? – Поинтересовалась Наташа.
– Я его жена. – Ответила Надя.
– Жена? – Удивленно переспросила гостья.
– Да, а почему это вас так удивляет. – Насторожилась супруга сыщика.
– Я совсем вас себе другой представляла. – Ответила Наташа.
– Какой, другой?
– Я вас себе представляла теткой в возрасте, а вы, кажется, моложе меня и очень хорошенькая.! – Пояснила посетительница и густо покраснела. Надя долго и внимательно посмотрела на сероглазую работницу автобазы:
– Что у вас роман с моим мужем? – Неожиданно спросила она.
– Нет у меня с Вашем мужем никакого романа. – Зло ответила Наташа и отвернулась к окну. Надя постояла некоторое время и вышла из кабинета. Ответ сероглазай красотки ее ни в чем не убедил. Она вернулась в комнату где сидел генерал и ожидающий Ерожина Пал Палыч.
– И как вас угораздило вляпаться в эту историю? – Услышала она вопрос Грыжина. Тихомиров ответил не сразу.
– Можно мне закурить? – Попросил он, взглянув на Надю. Надя кивнула утвердительно.
– Кури, раз Надюха не возражает. – Проворчал Грыжин. Он не любил запах табака и обычно никому курить в их комнате не разрешал. Курящих выпрваживали в бывшую кухню.
– Я вообще то бросил и сигарет у меня нету. Может у вас случайно табачек найдется. Грыжин полез в свой стол, покопался в ящиках и достал пачку «мальборо»:
– Вам везет Три штуки осталось. – Сообщил он и протячнул сигареты Пал Палычу. Тот пошарил по карманам и нашел зажигалку. Покрутил ее в руках, но так и не воспользовался:
– Вы спросили, как меня угороздило? Сам не знаю. Хобби подвело. – Ответил он с горечью.
– Ты наркоман или алкоголик? – Удивился Грыжин: – По твоему виду этого не скажешь. Ты производишь впечатление вполне приличного человека.
– Благодарю вас. – Кисло улыбнулся Тихомиров: – Я не наркоман и не алкаш. Я собиратель. Коллекционирую русскую живопись девятнадцатого и начало двадцатого века. Однажды мне предложили прелестную картинку Константина Коровина. Я очень люблю этого светлого художника. Но таких денег, чтобы расплотиться за картину у меня тогда не было. Перевезите вашими грузовиками несколько пакетов и мы в расчете. Сказал мне хозяин картины. Я сперва отказался. Но полотно меня преследовало. Картина мне по ночам снилась, днем о чем бы я не думал, мысль о ней приходила постоянною. Я заболел этим пейзажем. Через месяц хозяин картины позвонил снова и я согласился. Вот собственно так все и началось.
