Декер подобрался к черному ходу, положил руку на рукоять пистолета и стал ждать, напряженно прислушиваясь. Шагов не слышно. Вообще никаких звуков.
Он посмотрел по сторонам. На задних дворах соседних домов никого не видно. Слишком холодный вечер, чтобы сидеть на улице.
Амос разбил локтем стекло, просунул в дыру руку, отпер дверь и вошел.
Он попал в маленькую комнату. Слева стояли стиральная машина и сушилка. Несколько ступенек вели в кухню. Пахло жареной едой и несвежим сигаретным дымом. Декер вспомнил, что Сайзмор курил. Амос видел, как тот ходил на перекуры, держа в руке пачку сигарет; похоже, он не изменил своей привычке. Но Декер сидел в баре с Леопольдом, и тот ни разу не попытался закурить. Если ты курильщик, то непременно закуришь в баре, если можешь, а в Берлингтоне это было вполне законно. И одежда Леопольда не пахла табаком. Декер почувствовал бы этот запах. Похоже, след ведет в тупик, но его все равно нужно пройти до конца.
Амос прокрался по лестнице и оглядел маленькую кухню. В раковине стояло несколько тарелок. В мусорной корзине валялась газета. Декер проверил дату. Две недели назад. Ситуация становилось совсем бредовой.
Он вышел из кухни и заглянул во все комнаты на этаже. Никаких свидетельств, что здесь кто-то недавно был. Амос поднялся по короткому лестничному пролету на верхний этаж. Затем, потеряв терпение, пошел по коридору, распахивая двери ногой. Проверил первую комнату, вторую, потом подошел к третьей и последней двери.
Он толкнул дверь и тут же стал дышать ртом. Не по своей воле. Просто это был единственный способ справиться с запахом.
Декер подошел к кровати и посмотрел на нее.
Сложно сказать, чье тело лежало на постели, поскольку оно сильно разложилось. Рост примерно подходил, но лицо было уже безнадежно. Судя по степени разложения, тело пролежало здесь заметное время.
Тело заняло все его внимание. Декер смотрел только на него.
Но сейчас его взгляд пробежался по комнате и замер, прикованный к одной точке.
Амос подошел к стене и тупо посмотрел на надпись.
Опять ошибка. Если он уже сгнил, ты тормозишь. Не сдавайся. Может, у тебя получится. Или не получится. Чмоки, братан.
— Это Крис Сайзмор, — сказал агент Богарт. — Только что подтвердили по отпечаткам и зубам.
Декер позвонил в полицию, потом — агентам ФБР. Закон обрушился на ветхий домик, подобно буре.
Они находились в доме Сайзмора. К счастью, останки давно увезли.
Александра Джеймисон сидела в своей машине со строгим указанием не писать об этом ни слова.
Декер кивнул:
— Разумеется, это он.
— Почему?
Амос указал на надпись на стене.
— Из-за нее.
Богарт встал рядом.
— Поясните.
— Они сказали, опять ошибка. Это дом Сайзмора. Я мог прийти сюда только потому, что считал его причастным. Я ошибся. Он — просто еще одна жертва.
— То есть они играют вами. Дергают за поводок на каждом шагу.
Декер кивнул.
— Показывают, что они умнее меня. Может, они и вправду умнее…
— Ну, будем от всей души надеяться, что они ошибаются.
— Они все время на шаг впереди. «Если он уже сгнил»? К тому времени, когда я сюда добрался, он уже почти разложился.
— Ну, у них было много времени, чтобы все спланировать. Вам просто нужно нагнать их. Черепаха и заяц. И у вас за спиной ФБР. Так что вам не придется справляться в одиночку.
Они вышли на улицу; уже было раннее утро.
— Итак, семьсот одиннадцать, Дактон, — произнес Богарт. — Ваши старые пенаты, так вы сказали.
— Да.
— Хорошо, но раз это не Сайзмор, кто же затаил на вас злобу? Кто это может быть?
— Я не смог вспомнить никаких проблем с другими врачами или сотрудниками института.
Богарт присел на край бетонной веранды и вздохнул.
— Ладно. Кто-то другой? Должно же быть что-то. Иначе зачем указывать вам на это место? Откуда он мог о нем знать, если он не был пациентом или сотрудником?
Декер уселся рядом с ним.
— Он не просто был там. Я должен был сделать нечто — или он так это воспринял, — заставившее его пойти на убийства.
— Декер, неуравновешенный разум может воспринять любой поступок как пренебрежение. Вы не пропустили его в дверях. Чихнули на него. Первым ответили на вопрос. Откуда нам знать?
— Я должен знать. Я единственный, кто может знать.
— Ну, вы ничего не забываете, так что мне остается верить, что оно выплывет.
— В этом и проблема. Если оно не выплыло, значит, оно не здесь. — Декер постучал пальцем по голове. — Вещи не приходят ко мне. Я забираюсь в голову и достаю их. Есть разница.
Богарт встал и посмотрел на него.
— Видимо, есть, раз вы мне объяснили. — Он засунул руки в карманы. — Медэксперт установил, что Сайзмор мертв примерно две недели. Не представляю, где в тот момент был Леопольд со своим «другом». Мы собираемся прочесать окрестности, вдруг что-то выяснится.
— Сомневаюсь. Я прокрался на задний двор, когда еще было светло, и вломился в дом. Здоровенный мужик, и никто ничего не заметил.
— Ладно, мы все равно этим займемся.
— У Сайзмора была работа?
— Сейчас проверяем. Если и была, кто-нибудь должен был сообщить о его исчезновении, когда он не вышел.
— Некоторые работы не требуют от вас где-то появляться.
— Хорошо, я дам вам знать, что мы найдем.
Богарт ушел. Декер поднялся, дошел до машины Джеймисон и забрался внутрь.
Журналистка сонно посмотрела на него с водительского сидения.
— Вы могли бы поехать в мотель, — сказал Амос. — Кто-нибудь из ребят Богарта меня подбросил бы.
Она помотала головой и сказала:
— Я все равно не смогла бы уснуть. Так это был Сайзмор?
— Да. Мертв около двух недель.
— Когда вы выходили из дома, вы сказали, что послание на стене — очередная издевка.
— Я опять зашел не туда, но должен стараться дальше. Он намекнул, что я не так умен, как мне кажется. И опять назвал меня «братан».
— Он действительно манипулирует вами.
— Похоже на то.
Алекс потянулась и зевнула.
— И что теперь?
— Нам нужно поспать. Нам обоим нужно подумать. Может, придет какая-то мысль.
— Вы вправду думаете, что она может прийти?
— Нет, не думаю.
«Потому что вещи не приходят ко мне. Они уже здесь. Или их еще нет».
Они выехали на следующий день в долгий путь обратно, в Берлингтон. Декер почти не разговаривал и игнорировал бо́льшую часть вопросов, которые задавала Джеймисон. В конце концов она сдалась и включила радио. Они остановились поесть в гриле для дальнобойщиков у трассы. Алекс завела своего «пескарика» на свободное место среди огромных машин, и они вылезли наружу.
Декер двигался скованно. Журналистка это заметила.
— Простите за тесноту, — сказала она.
Он потер шею, выпрямлял спину, пока не услышал хруст, и заявил:
— Я голоден.
В заведении было полно народу, и их провели к дальнему угловому столику, который примыкал к бильярду, где дальнобойщики катали шары или делали ставки. Рядом с ним располагался сувенирный киоск, самыми популярными товарами в котором было нижнее белье и секс-игрушки для хозяек и подружек водителей.
Они сделали заказ, и Декер стал сыпать сахар в свой кофе, уставясь в ламинированную столешницу.
Из музыкального автомата на весь зал понеслась песня Бонни Райт.
Джеймисон разглядывала бурную жизнь заведения, включая мужчину в стетсоне, который несколько секунд удерживался на электрическом мустанге, а потом, к радости своих приятелей, полетел на пол.
Декер почесал бороду и посмотрел на Джеймисон.
— Вам нужно сесть в самолет и убраться как можно дальше от меня. Вы это понимаете, правда?
— Я думала, мы через это уже прошли и обо всем договорились. Энди Джексон был…
— Вашим другом и наставником. И, как друг и наставник, он не захотел бы, чтобы вас убили.
— У меня есть баллончик и…
— Знаете, они ведь сейчас могут быть где-то рядом. Следить за нами. За вами.
— Вы просто пытаетесь меня напугать.
— Джеймисон, мне незачем пытаться вас напугать. Вы умная женщина, а значит, уже напуганы.
Принесли еду. Они ели молча, будто не желая встречаться друг с другом взглядом. Когда принесли счет, Декер заплатил.
— Вы мне ничего не должны, — сказала Алекс.
— Я съел намного больше вас. Делить счет пополам было бы нечестно.
Они пошли к машине. Хотя со стороны это было незаметно, Декер продолжал бдительно следить за окрестностями.
* * *
— Куда вас подбросить? — спросила Джеймисон, когда они въехали в Берлингтон. — Ваш мотель, школа, полиция? Другая жизнь?
— Вы собираетесь сесть в самолет?
Она обернулась к нему и тихо ответила:
— Не знаю.
— Я слышал, во Флориде сейчас хорошо. Может, Майами?
