Удар в плечо был чувствительным. Привольнов с трудом поднялся и с упорством одержимого, пошатываясь, вновь направился по следу худого. Минуту спустя наткнулся на Рината и Рашида. Братья были скованы наручниками и привязаны к дереву. При виде Привольнова оба страшно обрадовались.
― Ну что там у вас?! ― вскричали они в один голос. ― Что за пальба?
― Так, повоевали маленько, ― откликнулся Жорик. ― Сами-то целы?
― Целы! Целы! Как вы?
― Стражников ранен. Куда худой побежал?
― Туда! ― Рашид вытянул подбородок, указывая направление.
― Ладно, потерпите еще немного. Вернусь, освобожу вас! ― пообещал Жорик и побежал.
Жорик углубился в лес. Сильно пахло хвоей. Худого нигде видно не было. Привольнов заметался от дерева к дереву ― напрасно. Бандит как в воду канул. Жорик кинулся в одну сторону, в другую, потом вернулся на исходную точку. Отыскать бандита в темном лесу ему не удастся. Похоже, возвращаться придется ни с чем. С досады Привольнов пнул по дереву. Будь проклята эта темень. Жорик постоял немного, прислушиваясь, однако в лесу не раздавалось ни звука. Нужно возвращаться. Раненому Стражникову требуется помощь, да и братьев Гаджиевых пора освободить. Жорик собрался было уйти, и тут где-то вверху раздался едва слышный треск. Хрустнула веточка. Привольнов поднял голову. На дереве, росшем в нескольких метрах от того места, где он находился был виден человеческий силуэт. Он едва различался в густой листве, однако ошибиться было невозможно ― на дереве, плотно прижавшись к стволу, стоял худой. Жорик усмехнулся, поднял пистолет и, прицелившись в бандита, громко сказал:
― Слезай, майор! Твоя карта бита!
Царь горох воровал, царь Иван воровал,
А потом за ментов дочерей отдавал.
Доставалось царям, доставалось ментам,
А уж после ментов оставалось и нам.
Лесоповал «Воруй Россия!»
Прошел месяц. За это время в жизни Привольнова и Стражникова произошли кое-какие события. С Жорика были сняты все подозрения. Он вернулся в свою квартиру, устроился на работу. Пить он так и не стал.
Стражников три недели провалялся в госпитале, залечивал рану, а недавно выписался. На работу он еще не вышел, но пару раз забегал в РОВД, по делам, да и так поболтать с приятелями.
С тех пор, как Привольнов и Стражников при помощи братьев Гаджиевых захватили в лесу банду майора, бывшие однополчане не виделись, однако Жорик созвонился с Олегом, пригласил его в гости. Уж очень Привольнову хотелось узнать подробности дела об оборотнях в погонах. Приятели договорились встретиться в ближайшее воскресенье. Жорик прибрал в квартире, купил кое-какие продукты, приготовил обед.
Ровно в шесть раздался звонок. Привольнов открыл дверь, на пороге стоял улыбающийся Олег. Непривычно было видеть Стражникова в гражданке. Рубашка и брюки сидели на нем мешковато, вызвав у Жорика невольную улыбку.
― Проходи, браток, ― крепко пожимая приятелю руку, сказал Привольнов и закрыл за Стражниковым дверь. ― На кухню иди. Там у меня кое-какая обстановка есть.
Стражников направился по обшарпанному коридору по дороге, с любопытством глянув в комнату. Действительно в квартире Жорика как в ночлежке ― из мебели одна солдатская кровать хотя Жорику и было неловко за убогий вид своего жилища, он подмигнул приятелю и с бравадой сказал:
― Ничего, зато пыль на мебель не садиться. А вообще-то, заработаю я на барахло. Вот холодильник в первую очередь планирую купить. Есть один на примете, б.у., правда, но ничего, в рабочем состоянии. Но, давай, Олег, проходи, горячее стынет. ― И Привольнов похлопал Стражникова по плечу.
В кухне было уютнее. Как-никак из предметов домашнего быта газовая плита, раковина, стол и пара табуретов имелись. На столе стояли купленные на базаре готовые салаты, на тарелке красовались крупно, по-мужски, нарезанные ломтиками сало, сыр, колбаса, незатейливо украшенные зеленью. В глубокой тарелке со сколом лежали шпроты, стояла бутылка водки для гостя и бутылка напитка для хозяина. На плите в сковородке дымилось жаркое.
― Ну садись, ― жестом гостеприимного хозяина пригласил Жорик приятеля к столу.
Стражников вымыл руки, присел на табурет.
― Ты на машине? ― поинтересовался Привольнов.
Милиционер указал на плечо.
― Какая машина? Я рукой еле двигаю.
― Ну тогда выпить можешь. Угощайся, ― Привольнов присел рядом с приятелем, налил ему рюмку водки, себе ― напиток.
Бывшие сослуживцы чокнулись, выпили. Стражников крякнул и потянулся к тарелке.
― Как проблемы твои решились? ― спросил он, подцепив вилкой колбасу и отправляя ее в рот.
Жорик прекрасно понял о чем идет разговор.
― Решились. Вызывали меня пару раз в милицию как свидетеля, по делу банды.
― И еще не раз вызовут, ― хмыкнул Олег. ― На работу устроился?
― Да. В одну охранную фирму. Плохонькую, правда, но ничего, для начала карьеры в качестве сикьюрити сгодиться. У самого-то как дела?
― Пойдет. Рана почти зажила, ― Стражников слегка повел плечом. ― На днях на работу выйду. Дома тоже все нормально. Жена жива-здорова, дочка на каникулах. В моем ранении тоже плюсы есть. Хоть с семьей недельку дома побыл. А то уходишь в РОВД чуть свет, возвращаешься затемно, бывает, что и не ночуешь. Давай, еще по одной!
Привольнов плеснул в рюмку приятеля водки, а когда тот выпил, налил вновь и стал подавать горячее. Кулинар из Жорика был неважный, однако жаркое на вид было вполне съедобным и бывшие однополчане взялись за еду. Во время трапезы поговорили о том о сем, вспомнили годы службы, похохмили. И вот, когда Стражников насытившись, отложил вилку и откинулся на спинке стула, Привольнов наконец-то попросил:
― Ну давай, расскажи мне, Олег, о банде Ковалева, и о том, как меня подставили.
Слегка захмелев, Стражников хитро прикрыл один глаз.
― Тебя же вызывали в милицию, как свидетеля. Разве следователь не просветил тебя?
Ничего подобного, ― покачал головой Жорик. ― Сказал тайна следствия. Мол, на суде все узнаешь. Давай, давай, колись! Зря что ли я тебя в гости пригласил да стол накрыл.
― Ты своего не упустишь, ― рассмеялся Олег и вдруг посерьезнел. ― Да-да, скверно получилось. Опаскудились менты. Ну да ладно, каждому по заслугам воздастся. Если честно, то я о банде Ковалева кое-что разузнал. Мне самому любопытно было выяснить что да как произошло. Следователь, что ведет дело об оборотнях в погонах, мой давний приятель. Зная, что я лично участвовал в задержании преступников да проявляю к ходу следствия интерес, он кое-что мне поведал. Я тебе, Жорка, перескажу, но только ты молчок.
― Да я могила, Олег! ― заявил Привольнов и для пущей убедительности прижал одну руку к груди, а другу, как бы успокаивая, слегка похлопал приятеля по плечу.
Стражников поморщился. Вспомнив о ранении приятеля, Жорик смутился.
― Извини, я совсем забыл.
Олег поудобнее положил на коленях еще плохо работающую руку и ответил:
― Ничего пустяки.
Мужчина рассмеялись, вспомнив, как недавно при подобных же обстоятельствах, когда Стражников задел ненароком плечо Привольнова и извинился, тот в ответ произнес те же самые слова.
― А дело было так, ― хлебнув напитка, заговорил милиционер. ― Некий Загребнов не раз судимый уголовный элемент, которого ты называл киллером, однажды попался с краденым товаром Ковалеву. С этого момента и началось падение последнего. Позарился майор на ворованные продукты, отобрал их у Загребнова, а его самого отпустил. И не просто отпустил, а, реализовав через знакомого директора магазина товар, отдал часть выручки уголовнику, очевидно, для того, чтобы тот помалкивал. А Загребнов мужик не промах, смекнул, что свой человек в милиции всегда пригодится и, когда в очередной раз удачно провернул дело, то уже добровольно принес майору краденное. Деньги в этот раз поделили поровну. Почувствовал майор вкус к легкой добыче и, когда Загребнов предложил ему поучаствовать в ограблении, не колеблясь, согласился. Так следователь стал налетчиком. Дальше больше. Ковалев привлек в преступную группировку капитана Лысенко и водителя Кочергина. Тут четверка развернула свою деятельность с размахом. Уголовника Загребнова устроили работать на Саракульскую базу грузчиком. На ней завербовали некоего Светозарова ― того самого противного рыжего парня с гонором. Он в процессе работы подыскивал подходящую жертву и сообщал о ней Загребнову. Тот, шатаясь по базе, отслеживал клиентов, запоминал машину, номер, узнавал маршрут движения и передавал сведения Ковалеву. Когда у Загребнова получалось улизнуть с работы, он сам участвовал в ограблении, когда нет, то Ковалев, Лысенко и Кочергин действовали сами, каждый раз на разных машинах, меняя на них номера. Действовала банда дерзко, молниеносно. Налетала на жертвы, а потом с добычей скрывалась. Найти грабителей по горячим следам было практически невозможно ибо они являлись сотрудниками милиции и никто не мог заподозрить в них преступников. Награбленное складывали у Кочергина ― он живет в частном доме ― и сортировали товар. Не брезговали ничем. Брали и продукты питания и шмотки и аппаратуру. Наладил Ковалев и рынок сбыта. Товар мелкими партиями отправляли в отдаленные районы, где у майора имелись свои люди и через магазины реализовывали его. Наверняка еще долго орудовала бы банда по отработанной схеме, если бы не одно обстоятельство. Дело об ограблении поручили вести Ковалеву. Создали следственную группу, в которую Ковалев взял Лысенко, и стал создавать видимость работы. Глухарь нанизывался на глухарь, время шло, а расследование не двигалось с места, что, разумеется, вызывало недовольство начальства. Так дальше продолжаться не могла, грозил разразиться скандал, дело могли передать более расторопным следователям, а это, как ты понимаешь, грозило банде разоблачением, и майор нашел из создавшегося положения выход, при котором, как говорится, были бы и волки сыты и овцы целы.
