В Сарине вдруг проснулось холодное расчетливое азиатское коварство, и, сам поражаясь себе, он произнес, стараясь не смотреть на замершего в безмолвном удивлении Пенга.
– Я могу вам помочь. Вы делаете признание в собственных злодеяниях, а я помогу вам уйти. Прямо сейчас. Шагнуть в вечность. В противном случае вас ждут годы заключения. Годы, наполненные горечью потерь и одиночеством. Доказательств у меня хватит.
Сован кивнул, глядя мимо него пустыми глазами.
Инспектор положил перед ним лист бумаги и ручку, и Сован начал писать. Он писал долго, подробно излагая историю своего предательства и своей любви, которая была крепко замешена на чужой крови.
Сарин сидел за своим столом, сжатый как пружина, и всячески избегал недоуменных взглядов, которые бросал на него Пенг.
Раздался легкий щелчок, шелест бумаги. Инспектор вздрогнул и встал. Сован сидел, откинувшись на стуле, перед арестованным лежал исписанный лист бумаги, мертвые, пустые глаза выжидающе смотрели на инспектора. Сован выглядел так, словно уже шагнул за завесу мира мертвых.
– Вы закончили?
– Да, – глухо ответил Сован.
Инспектор Питу взял показания и пробежал их глазами. Всю вину Сован брал на себя. Не страшно, это не имело особого значения. Миех сбежала, но в случае ее поимки у него достаточно свидетелей, чтобы призвать ее к ответу.
Инспектор нагнулся к Совану и защелкнул наручники.
– Что? Что вы делаете? – вскочил Сован. Теперь его глаза горели диким огнем, испепеляя бедного Сарина.
Но тот лишь довольно улыбался.
– Полноте, господин Сован, разве можно так простодушно доверять людям? С вашим-то жизненным опытом?
Сован подобрался и прыгнул на инспектора. И хотя руки задержанного были в наручниках, тот не на шутку испугался, что Сован зубами перегрызет ему горло. Инспектор Питу ловко увернулся и вызвал наряд. Когда Сована выводили из кабинета, Сарин сжалился над старым разбойником и крикнул ему в спину:
– Миех Кулап жива! Она сбежала. Но это ненадолго.
Из коридора донесся вздох облегчения.
Миех не поймали. Пока. Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью Сарин Питу был в этом абсолютно уверен.
Сразу после ареста Сована и получения признательных показаний он отправился на доклад к начальству и произвел немалый фурор результатами расследования. После чего мечты молодого, амбициозного инспектора начали воплощаться в жизнь так быстро, как это бывает только в сказках.
Его назначили начальником отдела, повысили в звании, прибавили жалованье и даже наградили. Старательного Пенга новый начальник забрал с собой.
Василий Ползунов устроил для своего камбоджийского приятеля пышный прием по случаю повышения, тому при всей прибавке к зарплате такое было бы не по карману.
А на следующий день Сарин Питу провожал своих русских друзей домой. Он довез их до аэропорта на ползуновском джипе, помог выгрузить багаж и проводил к стойке регистрации. Мадам Ползуновой он галантно поцеловал руку, а с Василием обменялся крепким дружеским рукопожатием. Сарину было грустно. Как-то незаметно он к ним привык. Пожалуй, ему их будет даже не хватать. Он кашлянул, чтобы подавить рвущийся из груди тоскливый вздох.
– Да! – вдруг вскинулся Ползунов и достал из-за пазухи какие-то документы. – Вот. Держи. Переоформишь джип на себя. Ну, бывай! – махнул он рукой и, обняв жену за плечи, повлек в глубины аэропорта, пока инспектор не опомнился и не кинулся следом возвращать подарок. Мадам Ползунова помахала Сарину рукой, и они скрылись из глаз.
Сарин посмотрел на документы и действительно хотел броситься вдогонку, но, во-первых, было уже поздно, а во-вторых, зачем им этот джип? В Россию же его не потащишь?! И Сарин, весело помахивая ключами, вышел из аэропорта.
Юля смотрела в иллюминатор на здание аэровокзала, медленно уходящее прочь, и грустила. Путешествие получилось какое-то несуразное, страну она, конечно, посмотрела и в Ангкоре даже успела побывать, в этом грандиозном комплексе храмов, дворцов и каналов, но в остальном туристическая Камбоджа оказалась в стороне от ее маршрутов. А может, так и лучше.
Самолет медленно шел на рулежку, а она рассеянно смотрела на ручеек пассажиров, идущий по взлетной полосе на посадку. Одна фигура привлекла ее внимание, она впилась в нее глазами. Женщина обернулась, словно почувствовав на себе чей-то настойчивый взгляд.
– Она! Василий, это она! – Юля вскочила с места и уткнулась носом в иллюминатор. – Миех! Надо что-то делать! – Юля оттолкнула тормозящего, как асфальтовый каток, Василия и бросилась в проход.
Но Василий уже очнулся. Он вскочил, поймал жену за руку и насильно заставил сесть в кресло.
– Сядь, – строго, спокойно сказал он.
– Но Миех?! – дергалась Юля, не зная, что предпринять.
– Все закончилось. Теперь это не наше дело. Мы летим домой. Ясно?
– Но она хотела нас убить!
– Теперь это не важно. Мы улетаем. Инспектор сам со всем разберется. Все. Точка.
– Давай хотя бы позвоним?!
– Нет. Пользоваться телефонами на борту строго запрещено. Я не хочу, чтобы нас сняли с рейса. Сядь на место и дыши ровно. Приключение закончилось.
Стройная фигурка в белом костюме уже скрылась из глаз, самолет начал разбег, а вскоре, уже рассекая небеса, поднялся так высоко, что ни одной фигурки внизу различить было нельзя.
Юля смотрела на исчезающий в туманной дымке Пномпень. Рядом, развалившись в кресле, дремал Василий. Вот и все. Домой!
Знакомство с Камбоджой было невероятно увлекательно, но, пожалуй, пора завязывать со всеми этими приключениями. Надо взять себя в руки, осесть дома, заниматься повседневными делами, читать, смотреть телик, встречаться с друзьями, вести тихий домашний образ жизни, может, вышивать начать.
Василий заерзал на своем месте.
– Что, взлетели уже? – поинтересовался муж, заглядывая через Юлю в иллюминатор. – Знаешь, я тут подумал, хватит уже этих историй. Будешь сидеть дома, никаких поездок, только к детям в Англию. В крайнем случае на приличный, проверенный курорт. И все.
– Согласна.
– Да? Я, кстати, через неделю должен в Японию лететь, – с хитрым прищуром взглянул на Юлю муж, ища признаки оживления.
– На здоровье.
– А через месяц в Марокко.
– Счастливого пути, – покладисто согласилась она.
– Что это ты такая сговорчивая? – насторожился муж.
– Я не сговорчивая. Я беременная, – ласково глядя на Василия, сообщила Юля.
