Отец застонал во сне, задрал подбородок и снова сполз пониже. Здесь лежал смышленый бруклинский парнишка, который стал бесстрашным мускулистым детективом, а потом полумертвым телом, тенью, ожидающей, когда ее отпустят на волю. Не допускай, чтобы тебя преследовали призраки, сказал себе Рэй. Ему хотелось погоревать, но он не смел этого делать, потому что если дать себе волю, того и гляди, никогда не остановишься. Когда плачешь по одному — плачешь по всем.
*
Лучше уж шевелиться, поискать эти машины в Рэд-Хук. Он выскочил на Белт-парквей, свернул на скоростное шоссе Бруклин-Квинс, а оттуда съехал на Гамильтон-авеню. Район Рэд-Хук некогда состоял из длинных деревянных доков и кирпичных складов, теперь же был более-менее предоставлен равнодушию времени. На булыжных улицах по-прежнему виднелись немногочисленные деревянные строения, жилища моряков и портовых рабочих, двухэтажные, со стенами и крышами, залатанными и перекрытыми за эти годы десятки раз. Урбанистические затеи еще не вторглись сюда в полную силу, поскольку здесь не было ни метро, ни хорошего парка, ни школ. Рэд-Хук — место, куда вы отправляетесь, если не хотите быть в центре событий, даже если живете в Бруклине. У одной из банд мотоциклистов имелось здесь логово, но они тоже вели себя тихо, очень тихо.
Он медленно катился на своем пикапе по улицам, высматривая открытые места, и наконец подъехал к двору, окруженному двадцатифутовой высоты оградой под высоким напряжением, над которой шел еще десятифутовый слой колючей проволоки. Он видел такую проволоку во всех без исключения странах, где побывал: вокруг военных баз, полицейских постов, портовых сооружений, аэропортов, лагерей беженцев. Мерзкая штука. На стоянке располагалось семь передвижных шредеров, каждый помечен надписью «Корпсерв» и не меньше сорока футов в длину. Большие новенькие машины, и видно, что за ними хорошо следят. Каждая потянет на четверть миллиона долларов, не меньше. Тут он осознал, что «Корпсерв» — организация посерьезнее, чем ему казалось, чем ему признавалась Цзин Ли. «Просто фирма по уборке офисов, — говорила она. — Ничего особенного».
Но чтобы купить эти махины и поддерживать их в рабочем состоянии, чтобы платить за аренду участка, выплачивать страховку, наверняка пришлось потратить несколько миллионов. В глубине стоянки виднелось невысокое кирпичное строение, когда-то его, видимо, подлатали, но кое-как. На двери что-то написано. Он вынул бинокль: китайские иероглифы.
Пока для него все складывалось неплохо. Он припарковал пикап и нашел дорогу к воротам. Висячий замок оказался прочным: чтобы с ним справиться, понадобились бы либо станковые клещи, либо мощная бензопила, но ни того, ни другого у него не было. Он обошел участок по периметру, высматривая, нет ли другого входа. Старая, ветхая водонапорная башня высилась всего в футе от ограды. Он вернулся к машине, вынул нейлоновую веревку длиной восемьдесят футов, альпинистский карабин и длинный лом, загнутый на конце. Моток веревки он повесил на шею, а лом засунул за пояс.
Башня была, видимо, давно заброшена; лестница сбоку проржавела и расшаталась, но ей придется выдерживать его всего несколько мгновений, напомнил он себе. Он поймал руками нижнюю ступеньку, подтянулся и поднялся еще на двадцать футов. Помост, окружавший башню, весь проржавел, и он запрыгал по нему, избегая дыр. Провалишься — переломаешь ноги. Помост на дальнем конце опирался на колючую проволоку и даже слегка нависал над оградой; он укрепил карабин на том куске железа, который, как ему показалось, выдержит, и стал спускаться к ограде, отведя колючую проволоку в сторону, когда двигался мимо. Веревка достигла земли, и он оставил ее висеть, потому что для него это был единственный путь наружу.
Он медленно пошел вдоль ограждения, пока не добрался до здания из красного кирпича. Дверь была заперта, а взламывать ее ему не хотелось. Он осмотрел окна, но проводов сигнализации на них не обнаружил. Стекла были забраны проволочной сеткой. Не то чтобы через такое окно невозможно пролезть, но возни много. На стене он увидел электросчетчик. Здание рассчитано на ток в шестьсот ампер: порядочно, если учесть его небольшие размеры. Диск счетчика едва двигался. Окна в задней стене дома были защищены решетками, задняя дверь заперта снаружи на висячий замок, в нарушение распоряжений Нью-йоркского пожарного управления (которые, так уж получилось, были ему известны). Он взял ломик и не спеша вытянул петлю замка из металлической двери. Потом толкнул створку. Изнутри она тоже оказалась заперта. Но с помощью лома ему удалось проделать достаточно широкий проем, чтобы проскользнуть внутрь. Грубая работа, подумал он, просачиваясь в дом.
В здании было темно. Он вынул фонарь, наткнулся на передвижной бак на колесиках, набитый бумагой. Нашел выключатель. Собственно, домик был заполнен изрезанной бумагой — в контейнерах на колесиках, в огромных трехсотлитровых мешках для мусора. Он заметил, что на синих мешках имеются ярлыки с иероглифами. В дальнем конце здания под большими настенными часами стоял стол с лампами и, похоже, чем-то вроде расписания, тоже написанным по-китайски.
Видимо, «Корпсерв» вселилась в помещение, где когда-то занимались производством, но позже его забросили: на полу желтой краской были нанесены линии, соответствующие, вероятно, какому-то мелкотоннажному промышленному процессу (в те времена, когда Америка еще производила товары, которые хотел купить остальной мир); эти линии указывали на параллельные циклы операций — скорее всего, здесь проходили ленты конвейеров, направлявшиеся в заднюю часть помещения, в погрузочную зону.
На стене, под яркими лампами, висела большая белая доска, предназначенная для того, чтобы на ней писали маркером, на ней было перечислено около тридцати адресов в центре города. В таблице указывалась дата работы машины, уровень подготовки персонала, время прибытия и отбытия, фамилия ответственного и полученный вес нетто. Еще одна большая доска с данными по машинам была разграфлена по датам, в таблице указывался вес груза, фамилия водителя, время прибытия и отбытия, требования, связанные с техобслуживанием, а также пробег в начале и конце операции.
А вот и кабинет, дверь заперта. Возможно, это был своего рода нервный узел. Он взял лом и, недолго поработав с дверью, вскрыл ее. Большой стол, огромные картотечные шкафы. Каждый отведен для хранения бумаг одной из компаний в центре города. Он увидел, как много тут конфиденциальной информации: отчеты о продажах, внутренние распоряжения, юридические докладные, все в таком роде. Откуда они здесь?
Он стал рыться в бумагах на столе, быстро проглядывая каждый листок. Ничего особенного… хотя постой-ка… Факс от некой Нормы Пауэлл:
ИМЯ И ФАМИЛИЯ: Цзин Ли, Ваш прежний жилец, просит моего согласия на то, чтобы вселиться в принадлежащий мне дом. Она назвала вас в качестве своего предыдущего домовладельца. Прошу вас подтвердить, что…
Он посмотрел на дату. Отправлено всего два дня назад. Адрес? Да, и адрес указан: это в Гарлеме. Возле бульвара Адама Клейтона Пауэлла. Цзин Ли в Гарлеме? Ну что ж, сказал он себе, я еду. Он забрал листок с собой, чтобы больше никто не смог найти это послание, и, не трудясь выключать свет, протиснулся во взломанную заднюю дверь.
Он подтянулся на водонапорную башню, перехватывая веревку руками, забрался на железный помост, сбросил веревку и инструменты на землю, спустился по ржавой лесенке и тяжело спрыгнул по другую сторону башни.
Вскоре он уже сидел в пикапе и гнал в Гарлем, не обратив внимания на старика китайца на велосипеде, который стал свидетелем впечатляющего проникновения Рэя на огороженный участок. Пока Рэя не было, китаец несколько минут осматривал пикап. И потом, увидев, как заспешил Рэй, старик начал размышлять, не вынуть ли ему из кармана телефон. Цзин Ли велела в случае чего звонить, так что, пожалуй, пора это сделать.
Да, правильно выбрать время — это действительно главное! Марц подождал еще секунду, оглянулся на Фелпса, тот кивнул. Это благодаря Фелпсу они смогли войти в отель в одном из восточных районов: он знал начальника службы безопасности. Чудесное место, хотя Марц удивился, почему Том Рейли не воспользовался услугами «Пьера» или, скажем, «Пенинсьюлы». Или «Риц-Карлтона». Сам он в былые времена иногда так поступал. Женщинам всегда это нравилось, их возбуждала атмосфера.
Марц постучался в белую полированную дверь.
Нет ответа.
Он вежливо постучал снова. Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и показалось лицо красивой молодой женщины.
— Да?
Марц вломился внутрь.
— Эй!
Фелпс поспешно вошел следом, захлопнул дверь и любезно объяснил юной леди, что ей необходимо одеться и побыстрее покинуть помещение.
Широкая постель была пуста. Марц увидел, как из-за внутренней двери вырывается парок, услышал шум душа. Он вошел в ванную, где обнаружил Рейли: тот стоял в большой душевой кабине со стеклянными стенками и благоговейно намыливал свой член.
