Я взял телефонную трубку носовым платком и набрал номер Турецкого.
– Привет, – ответил он деловито, – ну как, события развиваются?
– Еще как. Во-первых, нашлась моя машина.
– Да ну!
– Ну да. Только, когда я вошел во двор, она уже догорала.
– Ага! Я же говорил, что здесь все не просто так. Значит, воры сначала угнали машину, а потом привезли ее на то же место и подожгли? Забавно.
– Да. Но это не главное.
– Что-то еще произошло?
– Меня ограбили. Только это больше похоже не на ограбление, а на обыск. По-видимому, воров больше интересовало содержимое ящиков моего стола, а не ценности.
– Это еще серьезнее. Так, милицию вызвал?
– Нет еще, не успел.
– Вызывай. Знаешь, я, пожалуй, тоже заеду. Сдается мне, что эти твои «доброжелатели» имеют отношение и к моему делу. Так что жди. И Грязнова постараюсь прихватить.
Зачуханный молодой следователь из местного отделения милиции приехал минут через двадцать после моего звонка. Он устало оглядел место преступления и кивнул двум операм:
– Давайте, ребята.
Потом повернулся ко мне:
– Следователь Петров. Что пропало?
Я пожал плечами:
– Пока не знаю. Я же не могу лазить по ящикам, пока ваши люди не снимут отпечатки пальцев.
– Ну так посмотрите в других комнатах, – раздраженно посоветовал следователь.
– Там ничего не пропало. Видимо, туда воры даже и не заходили.
– Это нам пока неизвестно – заходили они или нет, – вконец разозлился следователь. – Я спрашиваю – ценности, деньги, аппаратура, предметы одежды и обуви на месте?
– Ценностей у меня нет. Деньги в сбербанке. Одежду, даже если они ее и прихватили, не жалко. Обувь тоже. – Мне хотелось подтрунивать над этим следователем: очень уж у него был замученный вид.
– Хорошо. А в кабинете были какие-нибудь ценности?
– Ну не знаю… Компьютер.
Ну да, точно. Пропал мой компьютер! Причем воры прихватили только системный блок – монитор и лазерный принтер остались на месте. Это было в высшей степени нелогично.
– Вот видите, – приободрился следователь, узнав о пропаже компьютера, – значит, все-таки пропала аппаратура. Так и запишем…
Я махнул рукой и стал дожидаться приезда Турецкого.
Как и обещал, тот приехал вместе с Грязновым.
– Здорово, Юра. – Грязнов крепко, по своей привычке, пожал мне руку. – Как жизнь?
У следователя Петрова при виде такого почти панибратского отношения ко мне начальника МУРа глаза полезли на лоб. А тут еще Грязнов, грозно сдвинув брови, обратился к нему:
– Доложите обстановку.
Пока следователь рассказывал о проводимых следственных мероприятиях, Турецкий заглянул в мой кабинет, прошелся по квартире и снова подошел ко мне:
– Так. Машину твою многострадальную мы уже видели. Кстати, не мешало бы участковому сообщить, что она принадлежала тебе. А то он как гончая по всем квартирам рыщет. А здесь дело ясное. Кроме компьютера наверняка пропала папка с досье Удоговой?
– Нет, – возразил я, – она у меня в портфеле лежит, на работе.
– Возможно, они и на работу наведаются.
– Ну и что? Какой им прок от этой папки? Все равно дело в суде, а у меня только копии, сделанные Барщевским.
– Ну не скажи. Ты мог за это время туда что-то вложить. Какие-то свои соображения, записи. Судя по всему, именно это их интересует. С Кулешовым разговаривал?
– Да.
Я увел Турецкого в гостиную, прикрыл дверь и поведал ему о разговоре с Кулешовым.
– Ну вот, – кивнул Турецкий, – все развивается именно так, как я и думал. Нет сомнений, что Кулешов не просто расследует это дело. Он сам замешан в нем. И все эти туманные тирады для того, чтобы попытаться тебя запугать. Он же понимает, что ты, обладая аналитическим умом, непременно свяжешь воедино разговор с ним, пропажу и последующее появление машины, наконец, это ограбление.
– То есть вы считаете, что он знал обо всем этом? – недоверчиво спросил я.
– Не утверждаю определенно, но предполагаю.
– Но ведь он не мог знать, что именно сегодня я приду к нему. А машину угнали утром, еще до моего звонка к нему.
– Это неважно. Даже если ты пришел бы к нему через несколько дней, уже после того, как кто-то сжег машину во дворе, все равно бы это на тебя подействовало.
– Но не легче было бы выбрать какой-нибудь другой способ запугивания? Сожгли старую машину, залезли в квартиру… Как-то все это несолидно.
– Согласен, – сказал Турецкий, – но, с другой стороны, нельзя исключить,что это только первый этап. Так сказать, цветочки. А завтра, может быть, вечером тебя подкараулят у подъезда какие-то типы. Или еще что-нибудь в этом же роде. Вспомни свою подзащитную. И где она после всего оказалась.
Все-таки верить, что все это происходит из-за того, что я решил разобраться в деле Удоговой, мне не хотелось.
В комнату вошел Грязнов и стал слушать наш разговор.
– Ну хорошо, Александр Борисович, предположим, они действительно боятся, что я доберусь до истины. Но тогда почему, с их связями, не поставить на это дело своего адвоката, которого не надо будет ни запугивать, ни терроризировать? Как это объяснить.
Турецкий почесал затылок:
– Хрен их знает. Может, чтобы лишний раз не светиться – адвокатов в Москве не так уж много, считай, все друг друга знают. И кто кому служит, и на что горазд – тоже. Так что не исключено, что они хотели именно обычного адвоката со стороны, ничем не примечательного, серенького такого…
– Спасибо, Александр Борисович, – поблагодарил я его за комплимент.
– Да, – продолжал Турецкий, – совершенно рядового. Чтобы не вникал особо. Кто же знал, что ты полезешь на рожон? И вообще, может быть, все обстоит не так, как мы себе представляем. Обрати внимание: все наши версии построены исключительно на предположениях. Кулешов тебе ничего конкретного не сказал. Так? Так. Тому, что в деле замешан Варнавский, доказательств нет. Даже то, что Вера Кисина и Зоя Удогова родные сестры, ничего не говорит. Ну сестры, ну и что? Это ничего не значит.
– Какой же тогда смысл меня запугивать? Не понимаю.
– А-а, -улыбнулся Турецкий, – вот это и говорит о том, что они все-таки неспокойны. И хотят обезопасить себя. А вдруг ты таки докопаешься до правды? Это они хотят пресечь на корню. А может, не желают лишний раз светиться… Короче – тайна сия велика есть. Сейчас, во всяком случае.
– Значит, пока я не найду Веру Кисину, и думать нечего о том, чтобы что-то доказать?
– Если, конечно, ты не бросишь это дело.
– Шутите? – Это не было похоже на Турецкого. Даже Грязнов с удивлением уставился на него.
Но Турецкий отрицательно покачал головой:
– Ничуть. В конце концов ты не знаешь ни Веры Кисиной, ни Зои Удоговой. Какой тебе интерес рисковать? Скорее всего, если все именно так, как мы думаем, это какие-то мафиозные игры. И может быть, твоя подзащитная замешана в них.
– Нет. Я уверен, что это не так. В любом случае нужно найти все концы.
Турецкий похлопал меня по плечу:
– Ну, разумеется. Вызволить из тюрьмы женщину, особенно если она ни в чем не виновата, дело достойное. Что ж, будем действовать. Вернее, ждать.
– Чего ждать?
– Ждать, пока что-нибудь не выяснится. Пока не появится ниточка. Пока не найдем ту, другую.
– А если мы ее совсем не найдем?
Турецкий внимательно посмотрел на меня и погрозил пальцем:
– Смотри, Юра, не предпринимай ничего сам. Я тебя знаю. Имей в виду, что, судя по судьбе твоей машины, дело серьезное. Потерять голову – раз плюнуть. Ясно?
Я кивнул.
– Ну ладно, – наконец-то заговорил Грязнов, – найдем мы ее. Все ж таки МУР – это вам не шутки. А здесь, по видимому, работали профессионалы. Ни одного следочка, ни отпечаточка. Порылись в бумагах, прихватили компьютер и ушли.
– Да. А ведь в компьютере все мои соображения по поводу этого дела. Вы же читали, Александр Борисович.
– Значит, – заметил Турецкий, – теперь они будут примерно знать, что ты предпримешь дальше. То есть усиленно искать Веру Кисину. И постараются тебе помешать.
– А мы, наоборот, постараемся тебе помочь, – заключил Грязнов.
И он ободряюще подмигнул.
…После того как Турецкий, Грязнов, вконец очумевший следователь с понятыми и операми удалились из моей квартиры, явился участковый. Он долго допрашивал меня, записывал данные, мои и моей машины, вызывал эвакуаторов. Последним мне пришлось выложить изрядную сумму, остатки моего железного коня оттащили на автомобильное кладбище. Покончив со всеми формальностями, я заварил крепкого чаю и стал обдумывать дальнейший план действий.
Поддержка «старших товарищей» – дело, конечно, хорошее. И даже в ряде случаев полезное. Но – это я знал точно – и у Грязнова, и у Турецкого своих дел невпроворот. Поэтому я должен действовать сам.
Я должен как можно скорее найти любовницу Варнавского. Почему-то мне казалось, что в настоящий момент она использует имя своей сестры, то есть искать надо Веру Кисину. Я должен ее найти, и, когда я ее найду, все прояснится. То есть я надеюсь на это.
