постучал ручкой по столу Кирьянов.
– Это жестокий бизнес, к сожалению.
– И где сейчас остальные?
– Трое лежат в частном доме. Мы выкупили его за копейки. Там нет подвала, но много комнат.
– Адрес?
– Улица Котельная, дом два.
– Срочно отправляйте наряд на Котельную, дом два, – позвонил Кирьянов по телефону дежурному. – Кто там с ними? Он вооружен?
– Там Вася. Да, у него пистолет.
– Подозреваемый вооружен, – сказал он в трубку. – Какую роль играет в этом деле Матвей?
– Никакую.
– В смысле?
– Он не знает об этом бизнесе.
– Не поверю. Как можно не замечать, что творится у него под носом?
– Матвей – мажор, привык жить за папенькин счет. Своими руками он может делать только одно – лапать красавиц в уголке. Абсолютно безвольный. Поэтому его и не посвящали в подробности бизнеса. Сдал бы при первой опасности.
– Но, насколько мы знаем, именно он тогда отвез девушек в клинику, – вспомнила я.
– Да, но он понятия не имел, для чего это сделал.
– И он даже не понял на следующий день, что произошло?
– Говорю же, он недалекий. А в те годы так только за юбками и бегал. Чуть ли не каждую неделю с новой девчонкой. С этой Лизой только долго встречался, что было ему совсем несвойственно.
– Кто звонил мне с угрозами?
– Когда ты начала расследовать это дело, я понял, что нам конец. Ленка все твердила, что ты лучшая и раскрываешь даже самые безнадежные дела. Тогда я рассказал об этом отчиму. И он приказал припугнуть тебя.
– Звонки, велосипедист, кража дневника, нападение на соседку – это все твоих рук дело?
– Ну, не моих лично, но по моему указанию.
– Кстати, что с дневником? Зачем он был вам нужен? Ведь там ничего про вас нет.
– После вашего с Матвеем неудачного свидания он позвонил мне. Все рассказал, но тогда он уже был в хлам пьяным. Стал нести какую-то чушь. И сказал, что ты нашла дневник Лизы. И он боялся, что она написала в нем о своей беременности. Поэтому я и нанял человека, чтобы его забрать у тебя.
– Кого ты нанял?
– Дневник у тебя забрал из квартиры Ваня, все остальное – дело рук Пятака.
– Что стало с ребенком Лизы?
– Она его потеряла. С таким количеством медикаментов у ее беременности не было шансов сохраниться. Но мы, клянусь, не знали, что она в положении.
Спустя час Кирьянову сообщили, что третье место, на которое указал Филипп, обнаружено. Пациентов нашли и отвезли в больницу. Охранявшего их мужчину задержали.
– Это все пациенты? Других точно нет?
– По крайней мере, я знаю только этих.
– Ты знаешь, как они туда попали?
– Их привез Батя. Они где-то перешли ему дорогу, – рассказал Филипп.
– Как найти Батю? За ним еще пара грехов есть. Наркополиция давно его окучивает, – спросил у него Кирьянов.
– Если я сдам его, мне сбавят срок?
– Ты и так с нами сотрудничаешь, – ответил Володя. – Так где его искать?
– В соседнем Покровске на краю города есть гаражный кооператив. Самый крайний гараж с номером пятьдесят один. Там фасуют героин. У него человека три обычно сидят там. Насколько я знаю, он последние дни тоже обитал там. Прятался, когда узнал, что в Климовке и в университете прикрыли наши точки. Если еще не сбежал, поищите там.
– Братья Семеренко имеют отношение к наркотикам?
– Нет, это точно.
Кирьянов тут же связался с полицией Покровска, которая по наводке Филиппа сразу же выехала в тот гаражный кооператив. Все было так, как он и говорил. Батя прятался там. Но как только увидел полицейских, попытался открыть огонь. Он был застрелен на месте, как и его трое подельников.
Допрос Филиппа продолжался почти четыре часа. Когда его вывели из кабинета Кирьянова, в коридоре не было уже ни ректора, ни Матвея.
– Вот теперь мы наконец-то сможем получить ордер на обыск у Кирилла Семеренко. Я пойду его запрошу. Жди меня тут, – сказал Володя.
– Нет, я пока схожу куплю нам перекус. Когда мы еще поедим, – ответила я.
– Ценное предложение. Ехать на голодный желудок на обыск не самое приятное занятие, – обрадовался он и быстро зашел в свой кабинет.
Спустя час ордер был уже на руках у Кирьянова. К тому времени мы уже успели съесть по гамбургеру и выпить по стакану кофе. Когда мы подъехали к медицинскому университету, у главного входа стояла карета «скорой помощи». Поднявшись в приемную, мы увидели выходящих из кабинета ректора двух фельдшеров. Рыдающая секретарша Ирочка стояла испуганная посреди приемной и хлопала своими ресницами.
– Что случилось? – Кирьянов показал им свое удостоверение. – Мы из полиции.
– Самоубийство. Тут нам делать нечего, уступаем место вам, – сказала врач и поспешила на выход.
– Ира, что произошло? Вот, попейте воды, – дала я стакан девушке и посадила ее на стул.
Ее руки тряслись, и она не могла даже сделать глотка. Я напоила ее водой, дала салфетку.
– Я сидела, печатала приказы и слышу – хлопок, – начала она рассказывать. – Забегаю в кабинет, а там Кирилл Владимирович в кресле и у него из головы течет кровь. Я сразу же вызвала «скорую», а они меня отругали, мол, надо было в полицию звонить.
– Расскажите, как он себя сегодня вел? Был странным, хмурым? Заметили что-то подозрительное? – спросил у нее Кирьянов.
– Да вроде все как обычно. Хотя я бы сказала, что он был сегодня чересчур милым. Принес мне большую шоколадку к чаю. Я спросила, за что? Он ответил, что сегодня будет хороший день. Обычно он не позволял себе такие любезности.
– Кто-то к нему приходил сегодня?
– С утра заходил сын, они очень долго разговаривали. И все. Больше никого.
Мы прошли в кабинет ректора. Он сидел в кресле. Если бы из его виска не текла кровь, можно было бы предположить, что он спит. На полу рядом с ним валялся пистолет. А на письменном столе был идеальный порядок. Перед
