способна выстирать за раз, но Стас встает, манит ее за собой, не замолкает:
– Площадь – шестьсот квадратов. Спальни на втором этаже. Осторожно, тут, кажется, ступенька раскололась, ходит туда-сюда. Надо, кстати, побеспокоиться. В подвале всякие там спа, бассейн, я туда ни ногой, сами понимаете. Бассейном и сауной отдельный человек занимается, так что должно быть нормально, туда не пойдем. Стиралки-сушилки всякие тоже сами найдете, да? Тут вот, сами видите, кабинет. Камин тоже обслуживают, только дров надо заказать, зима как-никак. Но это тоже специальный человек. Вы, пожалуйста, начните с кухни и спален. Ну, чтоб было где жить, а то, сами понимаете…
Да, Лиза все сама понимает, конечно.
Стас идет и идет куда-то. Лиза шагает следом. Она давно перестала его слушать, вместо этого прикидывает, как распорядиться первым днем работы. Шестьсот квадратов быстро превращаются в шесть тысяч, горы одежды становятся непристойно неприступными. Заваленные книгами вперемешку с мусором полочки оборачиваются средневековыми катакомбами. И вдруг Лизин взгляд запинается об одну из полок. Там, среди полных пепельниц, использованных салфеток и драных мягких игрушек, стоит, невозмутимо глядя поверх бардака, балеринка. Ясина балеринка.
Будто споткнувшись, Стас замолкает на полуслове и резко оборачивается к Лизе:
– Вам сообщили, что кухня тоже будет на вас? Вы готовите?
– Борщ, щи, пельмени, вареники, яичница-глазунья, вареные яйца, творог с ягодами, творог со взбитыми сливками, бефстроганов, мясо по-французски, картофельное пюре, жареный картофель, булочки с повидлом, хлеб белый, хлеб “Бородинский”, печенье четырех видов и банановый кекс, – перечисляет Лиза на автомате, не сводя глаз с балеринки. Нужно взять ее в руки, даже кожа зудит. Откуда она тут вообще взялась?!
– Ох, вот это я дал! – всплескивает руками Стас. – Столько работы вам предстоит, а я вас даже не покормил! Дальше-то вы нас кормить будете. – Стас хихикает – будто молоко в пакете плещется. – Кстати, тяжестей не таскайте, у нас доставка, только нужно список продуктов откорректировать, там внизу планшет хозяйственный валяется где-то. Предложу-ка я вам чаю. – И он оттесняет ее к выходу из комнаты и дальше, вниз по лестнице.
В прихожей Стас вдруг резко останавливается:
– Слышали?
Нет, Лиза ничего не слышала. Но, повинуясь его “тшш” и вскинутому пальцу (это означает “замри”, знает Лиза), замирает и даже дыхание задерживает. И теперь тоже слышит. Стас подхватывает ее куртку:
– Это отсюда! Мобильник ваш!
Лиза достает из кармана телефон. Так и есть, это он. Тринадцать пропущенных звонков и шесть эсэмэсок. Все от Макса. Лиза зажмуривается, хоть и знает, что сообщения никуда не денутся, придется их читать. Стас смотрит на нее, не отрывая взгляда, Лиза не хочет читать при нем, но как уйти и куда, тоже не знает. Ноги начинают подмерзать на холодной плитке. Нужно было надеть шпильки, Лиза. Все лучше, чем босой тут стоять. Но кто ж знал.
– Что-то срочное? – наконец не выдерживает Стас.
Наверняка срочное, конечно. Иначе Макс не строчил бы смс. Наконец Стас вздыхает и уходит в кухню. Лиза слышит, как льется вода и хлопает дверцами холодильник.
Оставшись одна, Лиза вдыхает поглубже и жмет на крохотный прямоугольник. “СРОЧНО в больницу!!!!!! – пишет Макс. – Бабушке ночью ХУЖЕ!!!! Гарантий НИКАКИХ В реанимации про ТЕБЯ договорился. Срочно!!!!!!! в больницу”.
Теперь Лизе ужасно хочется выбросить этот телефон, который кричит на нее голосом Макса и показывает ей эти бессистемно разбросанные многоноготочия, тыкает в глаз кольями восклицательных знаков. В прошлый раз, когда бабушка оказалась в реанимации, Лиза колотилась во все двери, но Макс с ней даже разговаривать не хотел, сразу отказал, а теперь сам колотится, чтобы она в больницу пришла, на все готов. Что-то здесь не так. Нужно разобраться. На кухне закипает и щелкает выключателем чайник. Лиза бросает телефон на куртку и идет на звук.
– Так вот, Лиза, – говорит Стас, усаживаясь за стол. – Я о вас наслышан всякого, говорят, вы отличный специалист, но ваши диагнозы – сами понимаете, хотя тут, видите ли, нам выбирать не приходится, так что – съешьте бутерброд! (Лиза послушно берет что-то с тарелки и откусывает, стараясь вначале прожевать, чем проглотить, и вообще вести себя прилично) – так что предлагаю вам ситуацию заведомой взаимной выгоды. Оглядитесь, поработайте недельку – и посмотрим, насколько мы вам подходим, а вы, извините, нам, потому что, сами понимаете, дочь и все такое… Понимаете же, да? – И он пододвигает к ней тарелку.
– Да, – говорит Лиза, с трудом сглатывая бутерброд. Испытательный срок. Хорошо, что неделя, а не, к примеру, день. Будет время сообразить, что тут вообще к чему. Показать себя с лучшей стороны.
– В случае недопонимания, – вдруг говорит Стас, – оставляю за собой, так сказать, право попросить на выход немедленно. Сами понимаете.
Да, думает Лиза. Конечно, понимаю. Никакой недели. Облом.
– Условия в целом стандартные, да? По оплате уже обсудил, тарифы ваши знаю. Накину треть сверху, пока не разберетесь с нашими, так сказать, авгиевыми конюшнями. Согласны? – Он встает и отодвигает стул.
Симка и телефон левые. По карточке ее не задержали. Стас узнал о ней из агентства. Бабушка на агентство полицию не навела – то ли забыла, то ли не успела. Получается, у Стаса, если сидеть тихо, найти ее не должны. В больницу нельзя. Да и не вырваться отсюда в больницу – сразу вылетишь.
– Согласна, – говорит она быстро, пока он не передумал, и на всякий случай берет себе еще бутерброд. Колбаса ужасно твердая и жирная, но зато настолько острая, что язык дерет, так что Лиза спокойна: сколько бы она в этом холодильнике ни пролежала, отравиться ею все равно шансы невелики, а вот к плесневелому сыру у Лизы вопросы посерьезней, хотя она вдруг вспоминает, как почти такой же сыр выкинула у Яси, а оказалось, что его таким и купили, прямо с этим вот запахом. Крику было. Видимо, и этот такой же. Лиза тянется к сыру, но Стас ее опережает:
– Ох, нет, погодите, это мы выкидываем. Простите, не заметил.
Он выдергивает тарелку из-под Лизиных пальцев и вываливает оставшиеся бутерброды поверх выползшей из мусорки горы.
– Как видите, в холодильнике тоже давно конь не валялся. Или наоборот – валялся, раз мы договорились, что у нас конюшни. – Он так заразительно смеется, что Лиза тоже улыбается в ответ.
Стас ей нравится. У нее теперь есть крыша над головой, и с хозяином явно повезло. Главное – не напортачить. Постарайся, Лиза.
Стас садится обратно на стул, теперь развернув его спинкой как положено.
– Давайте начистоту. Про диагнозы-то я не обидел вас, а?
Лиза выбирает из библиотеки реакцию, наконец улыбается, разводит руками. Все лучше, чем глотать впопыхах или отвечать с набитым ртом.
– Но рекомендации у вас ничего так. Меня впечатлить несложно, было б чем. Но я даже впечатлился от того, насколько впечатлен. –
