Юрист прилежно записывает ее слова.
— Кажется, эти сведения подействуют на вашего мужа, — заявляет он, — если он откажется действовать полюбовно.
— Он все равно откажется, — заявляет Рита, — я его знаю!
Фукис действительно отказывается. Под предлогом, что ему некогда, не является на встречу с юристом. Заявляет, что бракоразводный процесс намерен вести исключительно через своего адвоката.
— Однако, мне кажется, вы не захотите, чтобы сведения, ставящие под сомнение вашу порядочность, попали в третьи руки… — Юрист подпускает туману, рассчитывая на компромисс.
Но Фукис терпеть не может компромиссов.
— Какой еще Паркинс? Не желаю слушать, что болтает эта чертова курица! Мы находимся в правовой стране, и Рите придется выполнять условия брачного контракта, несмотря на то что он ей так не нравится!
Фукис действительно занят, у него масса дел, он готовится к стратегической операции. Во время разговора нервно звенит параллельный телефон. Выслушав незримого абонента, американец произносит (юрист жадно ловит каждый звук в трубке):
— Прекрасно, несколько лишних голосов нам не помешают… А на общественное мнение мне наплевать!
На очередное занятие в шейп–клубе я возлагаю огромные надежды. Если ничего не выйдет, то…
Идя от троллейбусной остановки к парковке, оглядываюсь. Тревожусь. Замираю: на привычном месте нет той самой черной партократической «Волги» с шофером. Неужели Крысанова не пришла на занятие?
Но, разглядев в полумраке зала седую голову, паралитически дергающуюся в такт музыке, с облегчением выдохнула: она здесь! Однако почему на парковке нет машины? Неужели старушка против обыкновения отправится домой на трамвае?
Во время занятий стараюсь держаться к ней поближе — чтобы она запомнила меня. Чтобы разглядела, завязала разговор. Но женщина близоруко скользит мимо меня расфокусированным взглядом, то и дело слизывая с верхней губы выступивший пот. Я приятно улыбаюсь ей навстречу — но она не замечает моей перекошенной гримасы. Не хочет замечать?
Пялиться во все глаза на предмет своего интереса неприлично — и потому я усиленно придумываю, как познакомиться с ней поближе. Что может заинтересовать эту домохозяйку с полувековым стажем? Рецепт засолки нежинских огурчиков? Секрет новейшего пятновыводителя из конской мочи? Рекомендация преподавателя по сольфеджио для одного из ее скрипковооруженных внуков?
Занятие идет к концу, но ничего разумного в голову не лезет.
Значит, все зря. Значит, придется смириться с неизбежным. Напрасно я возомнила о себе бог весть что…
С опущенным сердцем сбегаю по мраморным ступенькам клуба. Обычно скользкая лестница покрыта искусственным, впитывающим грязь покрытием, но сейчас покрытия на ней нет — влажно блестит мрамор, уборщица драит нижнюю ступеньку с таким усердием, будто собирается плотно пообедать на ней…
Значит, мне никак не добраться до Крысанова… Значит, мне не удастся изменить расклад сил на собрании. Господи, да что это я напридумывала — у меня ничего, ничего не выходит!..
Пятка проезжает по мраморной глади, соскальзывая со ступеньки. Я непостижимым образом выворачиваюсь, машу в воздухе ногами и руками, стараясь нащупать точку опоры. Но точки опоры нет — и я кулем валюсь на лестницу. С обреченным и покорным судьбе видом. Вот так…
Прихожу в себя оттого, что кто–то осторожно хлопает меня по щекам.
Неохотно открываю один, мутно видящий глаз.
— Вам плохо? У вас что–то болит?
Да, мне плохо. У меня все болит. Внутри, в голове, и ниже, за тюремной решеткой ребер. Я абсолютно никчемный, ни на что не годный человек, бог весть что вообразившая о себе неудачница…
— Может, вызвать «скорую»?
Мотаю чугунной головой. Лучше палача!
— Я скажу мужу, чтобы поднял вас.
Не нужно. Зачем? Лучше мне сдохнуть на ступеньках этого проклятого шейп–клуба. Ведь я ни на что не гожусь.
— Вася, ну что ты сидишь? Помоги девушке встать!
Шарканье грузных шагов по асфальту. Властный баритон:
— Что стряслось? Это недопустимо! Я буду жаловаться директору клуба!
Узнаю чиновничий императивный говорок. Приподнявшись на локте, лепечу пересохшим ртом бессвязное:
— Нога… Помогите… Мне нужно домой… Будьте добры…
Добрый голос обращается к плавающей в обморочном тумане фигуре:
— Вася, нужно отвезти девушку домой… Ну что ты стоишь столбом? Помоги бедняжке подняться!.. Детка, приподнимите голову…
А потом раздраженный голос Васи:
— Но у меня совершенно нет времени… Ладно, скажу шоферу, чтобы помог…
В машине я бессвязно бормочу, изображая из себя пострадавшую:
— Как некстати… Нефтегорск… Командировка… Начальство посылает… «Стандард Ойл»… Собрание…
— «Стандард Ойл»? Собрание? — удивился начальственный Вася, полуобернувшись ко мне с переднего сиденья. — Какое отношение вы имеете к…
А я старательно выбалтываю секреты:
— Понимаете, мне поручено… Приватизация была проведена с нарушением федеральных законов… Есть такой чиновник — Крысанов… Так вот он…
— Что? — Вася подскакивает на переднем сиденье.
Добрая женщина рядом со мной встревоженно хлопает ресницами, посматривая то на своего супруга, то на меня…
— Да… Он работает в Фонде федерального имущества… Когда ему поручили выбрать доверительного управляющего государственным пакетом акций, Крысанов протолкнул своего родного племянника в Комитет по управлению госимуществом Нефтегорской области, назначив его доверительным управляющим государственного пакета…
— Славочку! — обморочно лепечет моя товарка по шейп–истязанию.
— Да, Вячеслава Филипповича Круженкова… Кстати, а откуда вы знаете?..
— Ну и что? — возмущается Вася. — Что из того?
— А то… — морщась будто бы от приступа головной боли, говорю я, переходя на официальный тон. — При осуществлении полномочий представителя государства по отношению к государственному пакету акций «Стандард Ойл» не соблюдались требования, установленные правовыми актами Фонда имущества… В частности, были проигнорированы требования о представлении кандидатур доверенных лиц, которые предлагались для осуществления полномочий Российской Федерации как собственника государственного пакета акций на рассмотрение специальной комиссии Фонда федерального имущества, что предусмотрено пятым пунктом Временного положения о порядке осуществления Российским фондом федерального имущества полномочий Российской Федерации как собственника пакета акций, а также пункта два точка пять Положения о порядке осуществления РФФИ полномочий государства как собственника акций в органах управления акционерных и иных обществ… Никакой комиссии так и не было создано, кандидатура племянника нигде не обсуждалась, доверенности на голосование, выданные ему, оказались неправильно оформленными или просроченными… Поверенный, управляющий госимуществом, должен по закону назначаться на конкурсной основе, однако никакого конкурса не проводилось, но главное…
— Что главное?
— Главное, что этот самый Круженков по просроченной доверенности действовал далеко не в интересах государства… Ведь первоначально государственный пакет составлял половину от уставного капитала, но Круженков перевел часть голосующих акций в привилегированные, отозвал своего представителя из совета директоров… Тем самым государство лишилось возможности влиять на управление компанией, а дивиденды, начисляемые на привилегированные акции, оказались, как говорится, ниже плинтуса. Государственная казна недосчиталось многих миллионов!
Я устало затихаю.
— Вася, тебя посадят! — потрясенно лепечет добрая женщина. — И Славочку посадят. Вера не переживет этого…
— Замолчи! — зло отмахивается Вася, вместо ласкающей мягкости персонального автомобиля уже чувствуя под собой казенную твердость тюремных нар. А потом говорит мне: — Допустим, кое–какие нарушения действительно были… Не бывает нарушений только у того, кто ничего не делает! Но ведь не обязательно доводить дело до скандала. Ведь есть же пути…
— Конечно есть! — весело отвечаю я. — Но эти пути лежат в плоскости сотрудничества с прежним советом директоров, тогда как дружба со взяточником Фукисом — это тупиковый путь.
— А какой нетупиковый? — интересуется Вася.
— Голосование на внеочередном собрании в пользу прежнего совета директоров и против его переизбрания.
— Но если голосовать против Фукиса… — недоговаривает Вася.
— Но если голосовать за… — недоговариваю я.
Мы молчим. Мой дом уже близко, а я еще не сказала самого главного.
— Утром в новостях сообщили, что в Москву прилетает делегация из ФБР для участия в двусторонней комиссии по противодействию коррупции…
— Ну, прилетает, — тускло отзывается Вася.
