она видит себя со стороны – потерянную, одинокую, не знающую, чем заняться.
Грудь болела все невыносимей. Валя хотела было сцедить молоко в последний раз, но пересилила себя. Она порылась среди вещей, вытащила тугой бюстгальтер, надела и накрепко затянула лямки. Боль немного утихла, но все тело неприятно ныло – организм, выдернутый из привычного режима, бунтовал.
«Выпью кофе, и станет легче», – решила Валя. Ей пришло в голову, что теперь можно выпить и что-нибудь покрепче, чтобы окончательно прийти в себя.
– Тенгиз! – крикнула она в кухню.
Он тотчас возник на пороге с полотенцем через плечо.
– Сейчас принесу кофе.
– Слушай, а у тебя есть коньяк? – спросила Валя.
– Есть. Хочешь выпить?
– Хочу, – кивнула она. – Совсем чуть-чуть.
– Будет исполнено. – Тенгиз открыл бар, достал оттуда плоскую флягу, взял из горки пару хрустальных рюмок и виртуозно наполнил до самых краев.
– Я же сказала чуть-чуть, – недовольно проворчала Валя.
– Тут немного, – успокоил Тенгиз, поднося рюмку к ее губам. – За тебя.
– Спасибо. – Она сделала короткий вдох и затем залпом глотнула обжигающую жидкость.
Внутри стало тепло, голова наполнилась легкостью.
Тенгиз внимательно смотрел на Валю.
– Еще?
– Пожалуй, – неуверенно произнесла она.
Он налил снова.
Легкость усилилась, к ней прибавилось приятное головокружение. Валя чуть откинулась на постели. Ей стало жарко, она сняла джемпер.
– Совсем разденься, – посоветовал Тенгиз.
Он тоже выпил две полные стопки, и глаза его загорелись еще сильнее, смуглое лицо порозовело.
– Хитрый какой! – Валя погрозила ему пальцем и пьяно хихикнула.
– Я хитрый? – Он невинно и вместе с тем лукаво похлопал ресницами. – Не-ет, Валя-Валентина. Я наивный как баран. Еще? – Тенгиз кивнул на фляжку.
– Хватит, – вяло запротестовала она, – а то я совсем захмелею.
– Да что ты! Это же совсем ерунда. Три стопки, подумаешь. – Он уже снова наливал в Валину рюмку. – Опять за тебя!
– Сколько же можно за меня? Давай за нас двоих.
– Давай, – неожиданно серьезно проговорил Тенгиз.
Они звучно чокнулись и выпили. Перед глазами у Вали все поплыло, потолок равномерно кружился.
– Я тебе помогу, – сказал Тенгиз прямо ей в ухо.
Она не сопротивлялась. Он снял с нее брюки, лифчик, взялся за тоненькую резинку трусиков.
– Ч-что ты д-делаешь? – выговорила Валя, с трудом ворочая заплетающимся языком.
– Хочу любить тебя. Ты ведь теперь моя. Правда, снова моя, и ничья больше?
– Твоя, твоя. – Она покорно сдалась на его милость. Ей было все равно, не осталось ни отвращения, ни сил сопротивляться.
По-прежнему, будто взирая на себя со стороны, Валя видела свое обнаженное тело, распростертое на постели. Тенгиз делал с ней что хотел, вертел, как куклу. Из груди сочилось молоко. Он слизывал его и жмурился от удовольствия.
– Ты моя сладкая. Вся сладкая. И снаружи, и внутри.
«Господи, вот пошлость! – лениво промелькнуло у нее в мозгу. – И сам Тенгиз пошлый с головы до ног. Приторный, как перезрелый кишмиш».
Она непроизвольно дернулась в его руках. Тенгиз принял это за проявление страсти и засуетился еще больше, забормотал что-то несусветное.
– Замолчи, – бессильно простонала Валя.
Он поднял лицо, его глаза удивленно и тревожно уставились на нее.
– Что-то не так?
– Все так. Только… молчи, ради бога! Не нужно все время говорить.
– Не буду.
Тенгиз послушно замолчал. Валя видела, что он сник, но не утешала его. Ей хотелось лишь одного – побыстрей все закончить и снова закрыть глаза.
«Я теперь так и буду жить с закрытыми глазами, – испугалась она, – все время спать – и ночью, и днем».
«А во сне видеть Вадима и Антошку,» – договорил за нее чужой голос.
«Нет! – отчаянно и беззвучно крикнула Валя. – Нет!»
– Что – «нет»? – прошептал Тенгиз и крепко стиснул ее руками.
– Ничего. Разве я что-то сказала? – Она с трудом заставила себя взглянуть на него.
– Ты сказала «нет».
– Тебе показалось. Я просто вздохнула. Душно.
– Валя!
– Что?
– Ты… не любишь меня больше. Совсем не любишь. Ни капельки.
– Я не обещала любить тебя. Просто согласилась уехать.
– Да, понимаю. – Тенгиз опустил голову ей на грудь.
Она заставила себя коснуться его волос – так, как делала это раньше. Снова – никаких ощущений, будто она дотронулась до деревяшки.
– Ладно, – тихо проговорил Тенгиз, отпуская Валю. – Я пошел.
– Куда ты?
– Съезжу по делам. Ты отдыхай. Хочешь, сходи по магазинам, я оставлю денег. Ключи на комоде в прихожей.
– Хорошо. Когда ты вернешься?
– К вечеру. Ты не скучай без меня. – Он улыбнулся, грустно и жалко, как побитая собака.
– Не буду. – Валя отвернулась от него, поджала под себя ноги и свернулась клубком.
Она слышала, как Тенгиз поднялся и ходит по комнате. Потом на нее сверху опустилось что-то мягкое.
– Плед, – пояснил он, – чтобы ты не замерзла.
Валя едва заметно кивнула.
Он наконец ушел из спальни. Еще минут десять возился в прихожей, а затем хлопнула дверь.
Валя полежала немного и встала. Ее мутило от коньяка. К головокружению прибавилась тяжесть в затылке.
«Никогда больше не буду пить, – подумала она, – надралась как свинья».
Она оделась и, нетвердо ступая, вышла в кухню. Поставила чайник, глянула на часы. Три с мелочью. Антошка, наверное, еще спит. У Киры он спит дольше, чем у нее, та предпочитает его не будить.
Сердце у Вали болезненно сжалось. Она стиснула зубы и затравленно огляделась по сторонам. Надо делать что-то. Нельзя сидеть вот так, колодой, иначе можно сойти с ума. Взяться за уборку, что ли?
Валя отыскала в углу за дверью щетку, тщательно вымела и без того безупречно чистый пол, потом намочила тряпку и протерла красивые узорчатые кафельные плитки. Вымыла чашки из-под кофе, до блеска начистила раковину. Затем принялась за плиту.
Ей стало спокойней и легче. Она драила стеклокерамическую панель и ни о чем не думала. Так прошло полтора часа.
Зазвонил телефон. Валя вздрогнула от неожиданности, подошла, вытирая руки о фартук, и подняла трубку.
– Это я, – раздался далекий голос Тенгиза. – Как ты?
– Нормально. Мою твою плиту.
– Я купил тебе мобильник.
– Зачем? Я же никуда не хожу.
– Просто так. Чтобы я мог в любое время услышать твой голос.
– Что приготовить на ужин? – спросила Валя.
– Мы поужинаем в ресторане.
– Но я хочу дома. Дай мне задание, я схожу в магазин и приготовлю.
– Хорошо. Хочу телячьи отбивные с горошком и салат из крабов. Справишься?
– Постараюсь.
– Целую!
Валя повесила трубку. Теперь, когда у нее появилась хоть какая-то цель, она почувствовала себя значительно бодрее и увереннее. Умылась ледяной водой, сделала макияж, отыскала в тумбочке деньги, оставленные Тенгизом, и, одевшись, спустилась на улицу.
Она решила, что не будет торопиться. Сначала осмотрит округу, походит по
