— Вернись, пожалуйста, — попросил Дальский. — Сейчас Федотов подъедет, хочу поговорить с ним в твоем присутствии.
— Хорошо, — тихо ответила Светлана.
И опять Алексею показалось, что она ждала от него других слов.
Оба вернулись в гостиную, сели возле журнального стола и просидели так до приезда Федотова минут пять, перебросившись всего парой пустых фраз.
Борис Борисович бодрым шагом вошел в комнату, кивнул Дальскому:
— Добрый день, Максим Михайлович.
Потом подошел к Светлане и поцеловал ей руку. Затем опустился в свободное кресло, хотя никто ему не предлагал.
— Вчера целый день пытался связаться с вами, Максим Михайлович, по поводу эмиссии акций «Росинтерна». Если уж мы решили торговать нашими бумагами на Токийской бирже, то…
— Что было в кейсе, который ты тогда Герману возле «Бентли» передал? — перебил его Алексей.
Федотов мгновенно побагровел. Дальский заметил это и понял: вопрос был задан по существу.
— Какой кейс? — выдавил из себя Борис Борисович.
«Актер бы из него получился никудышный», — подумал Алексей. Председатель правления даже ладонью по лбу быстро провел — вероятно, ему показалось, что на нем выступила испарина.
— Взрывчатку тебе Шамиль дал?
— Какой Шамиль? — притворно удивился Борис Борисович. — Не знаю, о чем вы…
— Разве тебе Викентий не доложил, что я братьями Аслановыми интересовался?
— Какой Викентий? Ах да… то есть нет. Я не совсем понимаю…
Алексей обернулся к Светлане, которая сразу все поняла, и промолвил:
— Родная, человек, который сидит перед тобой, как раз и организовал на меня покушение. Германа убил, ребят тоже…
— Это не я, — прохрипел Федотов. И вроде как вспомнил: — В кейсе были документы для пресс-конференции, бумаги по нашей сделке с «Металл бразерс».
— И полтора кило безоболочного взрывного устройства, — усмехнулся Дальский. — Ты же понимаешь, Борис Борисович, что в полицию я обращаться не буду…
— Полный бред! — закричал Федотов, вскакивая с кресла. — Как вы можете выдвигать такие обвинения без доказательств?
Последние слова он произнес, обращаясь уже к Светлане. Но та отвела взгляд.
— Конечно, в полицию я не пойду, — повторил Алексей и спокойно продолжал: — Накажу сам. Если сдашь заказчика — сохраню жизнь. Правда, заберу у тебя все. Живи дальше сам, как сможешь.
Борис Борисович вскинул было руки, изображая возмущение, но потом опустил их. Снова безрезультатно попытался поймать взгляд Светланы, после чего вздохнул, явно растягивая время, чтобы сообразить, как поступить.
— Вы можете считать, как считаете нужным… — выдал наконец Федотов неуклюжую фразу, споткнулся и замолчал…
Дальский рассмеялся.
— А я-то все думаю, что это Борис Борисович мою жену обхаживает, ручки ей целует, вздыхает, деньгами ее ссужает…
— Как вы можете бездоказательно черт-те в чем меня обвинять? — повторяясь, как-то жалко возмутился Федотов.
Дальский понял, что момент настал.
— Слушай сюда, ты, мразь! — произнес он жестко. — Покойный Герман Владимирович, зная номера всех твоих телефонов… — Алексей сделал паузу и подчеркнул: — Всех!
Потом снова замолчал на мгновение, вглядываясь в лицо Федотова, а тот не выдержал его взгляда, отвернулся.
— Герман смог получить распечатки всех твоих звонков, — продолжил Дальский, — и мне доподлинно известно, кому ты звонил, о чем говорил.
— Неправда… — прошептал Федотов.
Дальский импровизировал на ходу. Правда или нет, он не мог знать, но, судя по реакции Бориса Борисовича, был недалеко от истины.
— Главная правда в том, что если бы удалось меня убрать, то тебе братья Аслановы подарили бы неделю жизни. Вряд ли больше. Что тебе пообещали: контроль над «Росинтерном» в обмен на акции «Металл бразерс»? А зачем им делиться, если они и так бы все забрали? Как надавить на мою жену, им хорошо известно. Света, убитая горем, на все согласилась бы, подписала бы все бумаги.
— Я пойду… — тихо сказал Федотов.
И опять провел рукой по лбу. Теперь на нем действительно выступил пот. Председатель правления посмотрел на свою влажную ладонь и вытер ее о полу пиджака. Повернулся и поплелся к дверям, хотя видно было, Борис Борисович старается удалиться с достоинством.
Дальский смотрел ему вслед, а потом обернулся к Светлане.
— У тебя есть сигаретка?
Жена Потапова подошла, наклонилась, поцеловала его в лоб и шепнула:
— Я люблю тебя.
Положила на журнальный столик пачку тонких дамских сигарет и быстро вышла из комнаты. Она спешила спрятать от мужа свои слезы.
Максим Михайлович наверняка тут же бросился бы за нею, но Дальский — не Потапов. Алексей, доставая сигарету из пачки, лишь крикнул вслед женщине, надеющейся на то, что муж сделает попытку удержать ее… Нет, не крикнул, конечно, а спокойно, хотя и довольно громко, произнес:
— Узнай, что Денису надо.
Около полудня он все же позвонил Ане и узнал, что с утра Беловы побывали на кладбище, а потом полковник с ребятами отправились за покупками. Ее же почему-то наотрез отказались взять с собой. Девушка пообещала перезвонить сразу, как только станет ясно, когда они подъедут к резиденции.
Алексей сходил в душ и даже в бассейн залез. Побрился, облачился в халат и вызвал к себе Викентия Андреевича. Тот явился очень скоро, видимо, дежурил возле входа в жилые апартаменты хозяина.
— Судя по всему, — сказал ему Дальский, — Борис Борисович в ближайшее время исчезнет с моего горизонта. Каким образом это произойдет, я еще решу. А пока расскажи, чего Федотов от тебя требовал, когда устраивал ко мне.
— Тщательно исполнять свои обязанности, быть бдительным… — начал перечислять Викентий Андреевич.
Дальский не дал ему договорить.
— Ну да, быть бдительным и дисциплинированным воином, беречь вверенное военное и народное имущество, — поморщился он, приглаживая расческой мокрые после душа волосы. — Текст военной присяги мне известен, ты давай по существу. Какие особые поручения дал тебе мой зам, теперь уже бывший?
Главный телохранитель немного подумал, после чего признался:
— Федотов сказал, что в последнее время вы очень изменились и порой ведете себя неадекватно. Просил, чтобы я докладывал ему обо всех ваших передвижениях, о людях, с которыми встречаетесь, по возможности сообщал о содержании телефонных переговоров, которые вы ведете в моем присутствии…
— «Жучки» нигде не устанавливали?
Викентий Андреевич пожал плечами.
— Так давно уже, насколько мне известно, стоят. В вашей спальне, в кабинете, в гостиной, в служебных апартаментах, в кабинетах Кондратьева и Карповой. Все домашние телефоны на запись установлены. Записи ваших комнат я проверял лично, кроме меня, больше никто, смею вас уверить. Но там ничего интересного.
— Ну, уж это не тебе решать. Что Федотову докладывал?
— О передвижениях ваших, о том… простите ради бога… что вы увлечены вашей горничной, но ничего между вами нет.
— И на том спасибо. Как он реагировал?
— Без ажиотажа. Спокойно слушал, благодарил, вопросов дополнительных не задавал.
— Много платил за стукачество?
— Пока только обещал.
— Уже не заплатит.
— По поводу Аслановых информацию хотите услышать? Шамиль Асланов возглавляет банк «Кавказ-инвест». Имеет квартиру в Москве и дом за городом. Ездит с охраной. Водитель его машины и трое в автомобиле сопровождения вооружены. У телохранителей пистолеты. Что за предприятие его охраняет, выяснить не удалось. Бригадиры, судя по внешности, выходцы с Кавказа. В офисе банка вневедомственная охрана. Загородный дом охраняется слабо: будка при въезде, в которой один человек. Дежурство суточное. Удалось раздобыть баланс банка за первое полугодие прошлого года. Обороты значительные, если учесть, что банк даже в первую сотню не входит. Что-то еще хотите узнать?
Дальский покачал головой:
— Пока не знаю. Но наблюдение с Шамиля Асланова не снимайте. По возможности контролируйте все его передвижения. Ах, да! Постарайтесь что-либо выяснить о местонахождении его братьев, особенно Паши.
— Простите, но тогда прежнее задание снимается?
— Какое? — изобразил удивление Алексей.
— Найти и уничтожить.
Дальский перестал выравнивать волосы и посмотрел на расческу.
— Ну, вот: оказывается, вы лучше меня знаете, что надо делать.
Алексей поднялся на третий этаж, чтобы еще раз поговорить со Светланой Валерьевной. Ему не очень хотелось снова общаться с женой Потапова, однако надо было сгладить то, как они расстались сегодня. Вроде ничего особенного не произошло, если не считать разговора с Федотовым, но осадок все же остался.
