– Роман, вы угрожали Еве.
– В каком смысле? – обалдел он. – Что вам наплело это неземное создание, выражаясь папиным языком?
– Перестаньте язвить. Вы же говорили ей до похищения, что вам приснился вещий сон, будто отец разорился. А разорение налицо.
– Ах, вот в чем дело… – Роман откинулся на спинку кресла и расхохотался. – Ну, да, да, я обещал ей шалаш в эдеме, где мало денег, а она обещала жить в этом шалаше с отцом. Пусть попробует.
– Зачем? Зачем вам это понадобилось? Вы же не бедствуете, ваши дела идут прекрасно. Или жалко оставлять отцовское наследство ребенку Евы?
– Ха! – пренебрежительно произнес Роман, после чего неожиданно надулся, как индюк, отвернул лицо в сторону. – Видите ли, Кристина, отца я не уважаю, но не в том суть. Мать жалко, она не заслужила подлости, какой ее наградил наш папа, захотевший большого счастья за чужой счет. Он не бросил ее, когда они оба были молоды, и мать могла найти себе достойную замену, она была красивой. Они оказались не в равных условиях. Да, я хотел и папе предоставить шалаш, а если серьезно, хотел вернуть его матери. Куда б он делся, когда Ева его бросила б? Но теперь матери, кажется, это уже не нужно.
– Спорная точка зрения… Извините. – Наконец долгожданный звонок. Кристина выслушала, засобиралась. – Я должна идти. А вам не приходило в голову, что каждый человек имеет право выбора?
– Я и дал возможность ему выбирать, он выбрал.
– До свидания.
…Кристина мрачно смотрела в окно авто, затянув паузу. Ветер трепал ветви деревьев, поднимал дорожную пыль. А мысли вертелись вокруг гор, лыж, снежных вершин. Машинально Кристина достала трубку Эдгара, которую еще не приобщила к делу, при этом зарядила вчера, у мужа эта же фирма. Зачем? Ах, да, посмотреть, кому Эдгар звонил, кто ему звонил, но вчера отвлек Толик, потом забыла, утром кинула трубку в сумочку. Она давила на клавишу, просматривая журнал звонков.
– В общем, по нулям, мадама, – высказался Тимофей, так как его насторожила длительная пауза, чего доброго (или злого) Кристина откопает еще одного злодея. – Не за что задерживать Романа, улик нет.
– Почему? – шевельнула она плечами.
– А за что? Он не открывал туристические визы в интересующие нас страны. Ты хоть усекла? Эдгар не собирался брать с собой в поездку ни Сеню, ни Валька.
– Усекла, – ответила она, не отрываясь от трубки Эдгара. – А Семен говорил, они должны были все поехать за деньгами. Но я не о том.
– А о чем?
– Не по нулям, Тима. Напротив.
– Не пугай меня, мадама. Хочешь сказать, Роман главный изверг в этой истории?
– Тима, не спрашивай ни о чем. У меня такие подлые мысли, боюсь произносить их вслух.
– Поделилась бы, а? Я ж у тебя доктор, от подлостей лечу.
– Нет, нет, нет, не хочу. – Она протянула ему трубку. – Тима, сделай распечатку всех звонков, которые поступали на этот номер и кому с этого номера звонили за последние три месяца, ну, хотя бы за два месяца. Это мобила Эдгара, ее забрала у трупа Ева и отдала мне. Это срочно.
– Сделаю. Как я понимаю, начинается новая серия в нашем многосериальном расследовании?
– Так… – задумалась Кристина, притом лукаво прищурилась. – Остальное я проверю сама. Тимка, ты любишь кататься на лыжах?
– Не пробовал.
– А я люблю. Это такой кайф… Поехали, мне надо подумать.
Даниил Олегович принес Еве молока с медом, она листала блокнот.
– Что читаешь? – присел он на край дивана.
– Записную книжку Эдгара, забрала у него.
– Для чего она тебе?
– Не понимаешь? Вдруг записал адрес банка, коды… ну все. Не мог же он хранить в памяти данные? Нил, мне жалко твоих денег, я теперь думаю, как их вернуть.
– Слава богу, ты оживаешь. Но вернуть, Ева, могут только органы, если захотят этим заниматься.
– Не захотят, не надейся. Нил, они же деньги перевели на мое имя, неужели никак нельзя выяснить, в каком банке открыт счет?
– Выяснят, не переживай. Выпей лучше молочка.
– Не хочу, – отвела она руку мужа с чашкой. – Нил, думаешь, я занимаюсь ерундой?
– Понимаешь, Ева… – замялся Даниил Олегович, не желая обидеть жену. – Я полагаю, Эдгар не записывал данные банка в записной книжке, которая легко могла попасть в чужие руки.
– Я все же изучу ее, ладно?
– Изучай, – благодушно улыбнулся он, поглаживая коленку жены. – Но вообще-то надо отдать ее Мокрицкой.
– Ой, Нил, теперь неудобно… Я отдала телефон Эдгара, а записную книжку утаила. Не смотри на меня так, да, я нарочно утаила. И что она обо мне подумает?
– Подумает, ты забыла… – потянулся поцеловать ее Даниил Олегович.
Ева опередила его, чмокнула в лоб и попросила:
– Пожалуйста, не мешай, я хочу прочесть книжку. Нил, растопи камин.
– Лето ведь…
– А я мерзну. Пожалуйста, – канючила Ева, – ну, хоть чуточку, два полешка…
– Ладно, ладно.
Вскоре потрескивали дровишки, загудела каминная труба. Даниил Олегович потоптался на месте, не решаясь предложить жене поездку, еще обидится, в истерику ударится. А тянуть не имело смысла, он решился:
– Ева, хочешь отдохнуть в профилактории недельку-другую? Там хорошо, река, кормят великолепно. Массажи делают, водные процедуры…
– У нас нет денег.
Она не взглянула на него, поглощена была лишь записной книжкой. С другой стороны, не рассердилась! Не накричала, мол, ты меня врачам сдать мечтаешь, я не психопатка. Он осмелел:
– Цыпленок, на отдых в профилактории я найду. Скажи, ты согласна?
– Согласна. – И опять никакого внимания на мужа. – А ты?
– Мне же сейчас предстоит много работать…
– Без тебя поеду?
Ева посмотрела на Даниила Олеговича, но как! Строго, вот-вот разревется. Он поспешил заверить:
– Буду навещать тебя хоть каждый день, это недалеко. А ты отдохнешь, наберешься сил – ого-го сколько, вернешься, как заново родившись. Поедешь?
Честно говоря, он сам мечтал побыть один, подумать, с чего начинать подниматься. До пенсии целых пять лет, а одними колбасами прежнего уровня не достигнешь. Самолюбие не позволяло пересесть на дешевую машину, не дай бог продать дом. И устал. Устал до полного изнеможения, а тут Еве стал натуральной нянькой, поэтому ждал замирая, что скажет жена.
– Когда ехать? – спросила Ева.
– Послезавтра. Я договорился, завтра оплачу и… можно ехать.
– Хорошо, поеду. Не мешай, Нил.
На радостях он выпил на кухне коньяку (кстати, с пьянками принял решение завязать), съел кусок сыра и половину апельсина, заглянул в гостиную, посмотреть, как там жена. В это время Ева подскочила, кинула записную книжку в огонь, после чего взбежала наверх, в спальню. Даниил Олегович кочергой вынул записную книжку, сбил огонь рукавичкой, сел в кресло и пролистнул одну за другой страницы. Ни одна запись его не заинтересовала, но все улики (или как их там называют?) следует отдавать милиции. Вдруг (опять это коварное слово, обманывающее надеждами) она поможет органам вернуть деньги?
С утра Кристина объездила несколько точек, с каждым разом воодушевлялась, крутила руль, напевая, что с ней редко случалось. Петь не умела, как говорит Толик, у нее ни голоса ни слуха, но иногда из души рвутся напевы – что же с этим делать? Хорошо, хоть никто не слышал. К вечеру, уставшая, но довольная, она получила распечатку звонков и протянула Тимофею, открыто торжествуя:
– Посмотри, какой номер встречается чаще всего?
Тот уставился в листы, стоя за его спиной, к нему склонился Зураб, оба читали, затем почти одновременно подняли удивленные глаза на Кристину.
– Да, мальчики, да, – певуче произнесла она, что означало победу. – На этом ставим точку, сериал закончен.
Домой Кристина попала раньше мужа, приготовила ужин, накрыла стол, потом нарядилась. Едва в замок Толик вставил ключ, она зажгла свечи. Он появился со словами:
– Почему полумрак?.. Ого! Я запамятовал, у нас праздник или ты заболела?
– Угу, праздник, – промурлыкала Кристина. – Каждый день не обещаю романтический ужин, но раз в неделю…
– Ха-ха-ха-ха… – закатился Толик.
– В чем дело? – нахмурилась она. – Почему смех?
– Как говорил Станиславский артистам: не верю! Поэтому раз в месяц я обещаю романтический ужин.
– Пф! Не верит он! Вот возьму и выполню обещание, что тогда?
– Тогда… Надо подумать.
– У меня есть предложение: в ответ ты купишь мне новую машину. Моя просто рухлядь, в ней постоянно что-то ломается.
– Ты шантажистка. Когда я ездил на ней, в ней ничего не ломалось.
– Иди, мой руки. И быстрее, а то есть хочется.
Да, иногда Кристина удивляла, но, видимо, поэтому с ней не скучно. Толик нахваливал блюда, чтоб стимулировать внезапный порыв на долгосрочное время, налил в бокалы вино по второму разу.
– Толик, можно я похвастаю? Мне не терпится. Когда ты узнаешь, какая умная у тебя жена, то раскошелишься на новую машину – сто пудов.
– Вымогательница, – шутливо констатировал он, выпил вино и махнул рукой. – Валяй, хвастай.
