В Брюсселе у него состоялась обстоятельная беседа с Кроком. Тот передал удовлетворение Макса тем, как проходит служба Мондейла, посоветовал больше вникать в суть деятельности производства всех звеньев компании Роуза, на что Мондейл ответил, что и там его знания расширились и Роуз доволен. А поездки на аукционы — это больше дружеская услуга Роузу и не входит в круг обязанностей секретаря.
И действительно, Мондейл быстро освоился со своими прямыми обязанностями и на совещаниях у Роуза в нужный момент мог выдать необходимую справку или информацию, стал часто выезжать на Ближний Восток, вел беседы с представителями королевских семей, которые любыми путями старались затормозить естественный ход исторических процессов развития. Но нефтеносные районы бушевали и сотрясали взрывами национального возрождения. И в этих горячих точках, стравливая политических деятелей, провоцируя их, или же попросту подкупая, лавировал Альберт Мондейл, достойно заменивший покойного Артура Дэзи.
Альберт поселился в уютной квартире, снятой для него людьми Макса. В свободные вечера, убедившись, что в квартиру не проник посторонний, Альберт перевоплощался в Роуза. Перед большим трюмо, отражавшем Альберта в полный рост, он снимал парик, отклеивал бороду и усы, и часами разучивал движения Роуза, его характерные привычки, мимику, записывал на магнитофон свой голос, читал какую-нибудь речь Роуза и сравнивал ее с записью голоса шефа.
Но особенное внимание Альберт уделял почерку, в этом добиться сходства удавалось нелегко. Альберт выводил букву за буквой, потом увеличивал скорость письма, пока, по истечении времени, не заметил, что между двумя документами — одним, написанным Роузом, другим — Альбертом зрительно не существует ни какой разницы. Закончив очередную репетицию, Альберт напряженно вслушивался в тишину. Квартира Альберта имела два выхода, об этом позаботились наниматели — люди Макса. Четыре хорошо обставленные комнаты с залой располагались в фешенебельном районе Далласа.
В деньгах Альберт не нуждался, получая у Роуза фантастическую для секретаря компании сумму — пять тысяч долларов в месяц.
Итак, собираясь ко сну, Альберт еще раз оглядел себя в зеркале: после незначительных пластических поправок, сделанных хирургом в «Храме двенадцати апостолов», лицо его стало абсолютной копией лица Роуза, сходство фигуры и отработанных движений делало Альберта неотличимым от шефа.
Приближался момент, когда Крок после очередного приезда, сочтет время для вживания в Роуза достаточным, и надо будет переходить к действиям. Это страшило Альберта. За прошедшие полтора года Альберт изучил круг знакомств Роуза, его друзей, в какой манере он с ними разговаривал, узнал шифры и коды, по которым он был связан с филиалами, номера счетов в банках. Со своей стороны он считал, что вполне может заменить Роуза, и никто не заметит подмены, даже члены Совета Управления. Бывая на всех совещаниях, Альберт усвоил манеру поведения Роуза и здесь, а уж в делах шефа он разобрался еще раньше, тем более, что во главе всех филиалов стояли опытные специалисты своего дела, да и десятки консультантов по разным отраслям всегда были под рукой. Но Альберт никак не мог решиться на окончательный шаг: бежать или остаться.— А что будет с Роузом?— спрашивал он себя, хотя прекрасно знал его судьбу, и этим вопросом попросту усыплял свою, еще не окончательно потерянную совесть. За это время он привязался к Роузу, найдя в нем родственную натуру. По сути дела Роуз всю жизнь занимался тем же, что и Альберт, только в более крупных масштабах.
На всякий случай Мондейл, соблюдая исключительную осторожность, приобрел паспорт на имя Дугласа Рокерта. Это был запасной и, вероятно, единственный вариант «убраться в Австралию, закопаться в каком-нибудь городишке, исчезнуть на время и никакой, Макс его потом не отыщет».
Эта мысль все больше овладевала Альбертом. «Убийцы, профессиональные убийцы»,— вспоминал Альберт обитателей Храма двенадцати апостолов.
— Почему Храм апостолов?— спросил как-то Альберт, и Макс ответил, что на этом месте некогда стоял католический монастырь, носящий это название, потом вместо него воздвигли замок, который со временем переоборудовали в виллу.
Будь проклята эта вилла! Как все складывалось удачно: документы, деньги, Австралия. После очередных душевных сомнений Альберт твердо решил бежать. Случай вскоре представился: предстояла поездка в Сирию. Альберта единственно смущала мысль о деньгах. Снять со своего счета большую сумму он не решался, но перед самой поездкой Роуз выдал Альберту счет на предъявителя на триста пятьдесят тысяч долларов, оговорив, при каких обстоятельствах ими воспользоваться. Обстоятельства были прежние — подкуп государственных чиновников.
Альберт решил воспользоваться этими деньгами и бежать из Дамаска под другим именем.
В Далласе он провел неделю, специально затягивая переговоры. Он внимательно следил за обстановкой, и обнаружил человека, который наблюдал за ним. Затем его сменил другой. Этого Альберт тоже засек, заходя в Министерство внешней торговли. «Неплохо,— обрадовался Альберт,— значит, я в прежней форме». Через чиновника министерства Альберт задумал приобрести билет до Сиднея, чтоб самому не мелькать в офисе, связанном с авиарейсами.
Альберт дал чиновнику паспорт на имя Дугласа Рокерта с фотографиями, где Альберт был сфотографирован совсем в ином виде. Чиновник не высказал удивления и, получив пятьдесят долларов чаевых, за два часа выполнил это нехитрое дело.
Остался заключительный этап бегства. Альберт остановился в «Самир-Палас отеле» на площади Мараджи. Из окна его комнаты на третьем этаже виднелся обелиск, поставленный в честь открытия в Дамаске телеграфа. Бегство из отеля Альберт исключал, памятуя случай в Сан-Мартинссе. Самолет отбывал в 16-45 и Альберт где-то в полдень подъехал ко Дворцу юстиции, где у него также были дела. Там он должен был переодеться, изменить внешность на соответствующую в паспорте и выйти черным ходом.
...В 3 часа дня во внутренний двор Дворца юстиции вышел полный джентельмен с солидным брюшком, с прилизанными вьющимися волосами, который заметно хромал и часто останавливался вероятно, из-за одышки. Дойдя до стоянки такси, этот человек сел в свободную машину и попросил суетливого сирийца подвезти в аэропорт. Там джентельмен предъявил чиновнику паспорт и авиа билет. Тот посмотрел мельком в паспорт и, не отмечая в книге регистрации, как поступал с другими паспортами, тихо сказал:
— Господин Рокерт, вам привет от Макса...
10. СМЕРТЬ АЛЬБЕРТА МОНДЕЙЛА
Эти слова оглушили Альберта. Теряя обычное хладнокровие, он в первый момент еще что-то пытался доказать чиновнику, что не знает человека, передавшего ему привет, и пытался даже в горячке проникнуть через контроль, и лишь придя в себя, чувствуя нездоровый интерес окружающих к странному пассажиру, Мондейл выбрался из аэровокзала и снова сел в свободное такси. Он не смотрел по сторонам, никого не хотел видеть и вступать в разговоры, будто это сам Макс или его посланцы.
В растерянности он не назвал места назначения, но таксист, не смущаясь этим, уверенно вел машину к городу, мимо убранных богарных полей. Вот такси въехало на набережную Барады. Солнце уже укрывалось за длинной цепью гор и наступала вечерняя прохлада. Мелькали мечети, невысокие плоские дома. Вдруг Альберт вспомнил, что он не называл адреса отеля, но тем не менее шофер не спрашивает, куда ехать. К тому же таксист не сириец. Альберт напряженно всматривался в тяжелый, будто литой, затылок водителя, и что-то знакомое почудилось ему во всей широкой спине этого человека, в тяжелых мускульных плечах.
— Да, Мондейл, это я. Здравствуйте.
— Добрый день, Крок,— буркнул Мондейл.— Откровенно говоря, мне не хотелось вас видеть, ни сегодня, ни в будущем.
— А вы в своем penepтуаpe, Мондейл. Не надоело бегать? Не хорошо, да и еще в такой ответственный момент. Сегодня мы не успеем, а завтра вы выполните все поручения Роуза, не забудьте сдать деньги Хабар-ад-Меддину, ведь они для него предназначены, не правда ли?
И опять Альберт почувствовал смятение. Осведомленность Крока была абсолютной: «Вероятно, везде у Роуза установлены подслушивающие устройства, подкуплен персонал»...
