помещений научного института послышался целый рой звуков — шипение, шелест, стрекотание, протяжный резкий вой. Самосбор начался. До двери оставалось еще несколько метров. Михаил был уже там. Андрей чуть было снова не упал, но крепкие руки проводника буквально закинули его внутрь. Гермодверь закрылась, щелкнул замок. Что-то ударило по металлу с той стороны.
Мужчины тяжело дышали после опасного спринта. Они встретились взглядом и Михаил с силой ударил Андрея в живот, отчего тот скрутился и упал на бетонный пол.
— Сука! Урод! — кричал на него проводник. — Ты нас убить решил?!
Переполненный злостью, он послал еще один удар ботинком в живот поверженному. Андрей издал глухой звук, чувствуя, как от боли ему сперло дыхание. Пытаясь успокоиться, Михаил ходил по ячейке, извергая ругательства и проклятья на лежащего Андрея. Тот с закрытыми глазами елозил по полу, пытаясь найти положение, при котором боль приглушалась лучше всего. Через несколько минут она начала отступать. Послышался характерный бутылочный звук и несколько глотков. Андрей наблюдал за тем, как проводник заливал в себя серебряную отраву, чувствуя, как им овладевают обида и злость. Однако он перевел взгляд на толстую тетрадь на полу и негативные эмоции тут же улетучились. Не без труда он стал подниматься на ноги, чтобы сесть куда-нибудь и прочитать записки руководителя научного отдела.
Он оглядел комнату, полную двухэтажных железных кроватей со стоящими между ними тумбочками. На нескольких спальных местах все еще лежали матрасы, правда изъеденные и дырявые во многих местах. Андрей опустился на ближайший из них и пододвинул тумбочку, так чтобы та стояла между ног наподобие стола. На кухню он опасался идти, потому что там уже сидел Михаил, который уединился, вероятнее всего, чтобы не видеть причину своей злости. Он иногда что-то негромко говорил, ругался и отпивал из бутылки — были слышны удары стекла по деревянной поверхности. Из-за гермодвери почти ничего не доносилось. Сначала там был непонятный шум, удары, но затем все стало стихать. Вместе с эти стихали и удары сердца в груди.
Андрей скинул рюкзак и поставил автомат рядом с кроватью так, чтобы фонарь давал достаточно света для чтения. Он открыл твердую обложку и начал изучать записи. В своей массе они представляли собой рабочий блокнот, куда его обладатель делал заметки, чтобы что-нибудь не забыть. Красивым мелким почерком одна за другой следовали напоминания, которые начинались со слов «отправить», «заполнить», «передать», «предъявить», «исследовать», и тому подобное.
«Заказать реагенты в отделе снабжения», говорила одна запись.
«Напомнить завсклада о бракованной партии», говорила другая.
Кузнецов вызывал ощущение ответственного руководителя, который полностью контролировал работу собственного отдела и старался не забыть о самых мелких вещах. Рядом с каждым напоминанием стояла галочка, как знак о выполнении того или иного задания себе самому. Однако другие записи ясно показывали еще одну его характерную черту. Простые заметки о повседневных делах иногда сменялись маленькими откровениями о работе отдела или НИИ.
«Новая практикантка напутала колбы с образцами и чуть было не завалила эксперимент. Будь моя воля, выкинул бы ее из НИИ с соответствующей характеристикой. К сожалению, Фадеев выгородил ее перед руководством. Неслыханная глупость. Такие дуры не должны работать в науке».
В другой записи досталось уже Фадееву.
«Победоносцев никак не может понять, какую скотину он поставил на место заместителя. Фадееву надо в колхозе работать, чтобы сидел и пересчитывал свиней. Для экспериментальной деятельности нужна воля и мужество, коих у него нет».
Один за другим он проходился оскорбительной критикой по практикантам, научным сотрудникам, заведующим другими отделами и прочими нерадивыми сотрудниками. Все они обвинялись в глупости, тупости, нерасторопности, необразованности и отмечались соответствующими эпитетами.
На пятой странице автор поставил на полях восклицательный знак, обведенный в треугольную рамку.
«Четвертая модель ФУПа наконец-то заработала! Судя по первым испытаниям, установку удалось стабилизировать и время работы увеличилось. Впускная и производственные способности по сравнению с прошлыми версиями — небо и земля!»
— Небо и земля… — завороженно произнес Андрей и продолжил чтение.
«Сегодня одни за другими прибыли несколько делегаций. Одна из них от военных. Все очень ждут и надеются на улучшение результатов. Хотел поговорить с ними о своих наработках, но не получилось».
«ФУП-4 дает отменный результат. Наверное, он и будет считаться прорывным. Уверен, многие потомки станут считать нынешний год началом новой эпохи в истории человечества. Наверное, стоит признать, что Победоносцев заслужил свою должность».
Увидев слово «год», он хотел поинтересоваться его значением у Михаила, но тот все еще недовольно бурчал на кухне, поэтому Андрей решил повременить. Ряд следующих заметок вновь напоминал сделать, утвердить, заказать, отметить, провести или сделать что-либо еще. На седьмой странице автор вновь пустился то ли в критику, то ли в жалобы.
«Победоносцеву стоит задуматься о руководящем составе. Сегодняшние испытания отложили на завтра из-за перебоев в электроснабжении и некачественного материала. Завпотеха стоит отправить в отпуск. Он больше думает о своей беременной жене, чем о деле. Нельзя же таскать свои личные проблемы на работу. Ярославцеву я бы тоже снял. Она не в первый раз предоставляет бракованный материал».
«Не хватало своих идиотов, прислали еще одного из партии. Ходит везде и сует свой нос. Сразу видно, что ничего не понимает».
Несмотря на недовольство, автор на следующих страницах восторгался результатами работы и исследований.
«Результаты работы с ФУПом дают все более обнадеживающие результаты. За несколько минут удается с небольшими изменениями воспроизвести тестовые материалы твердотельных и даже жидких образцов. Задумываются о подключении живой материи. Учитывая уже имеющиеся проблемы, думаю, что нас ждут веселые дни. Отдельно радует количество и качество химических последствий. Черные капли на образцах стали заметны невооруженному глазу. Их состав все так же вызывает вопросы — химические компоненты лишь на треть совпадают с изначальными материалами. Также непонятна природа токсического характера капель. Несмотря на очевидные перспективы для исследования, Победоносцев видит в этом побочный эффект и не проявляет должного внимания. В любом случае явный прогресс меня радует».
С этого момента упоминание черных капель становится чаще и в иных случаях, хоть и не упоминаются, но понятно, что говорит автор о них.
«Собрали очередную партию материала. Направил в отдел обеспечения заявку на средства защиты седьмого класса. Четвертый класс, по всей видимости, не обеспечивает полной защиты от токсических испарений. Вчера на головную боль жаловались три лаборанта, сегодня во время исследования Ципкова потеряла сознание прямо над микроскопом. Странно, что на меня подобного эффекта не произвело. Предполагаю, дело в более высокой массе тела, иммунитете или общей тренированности. Стоит обратить на это
