class="p1">– Вы пейте чай, а я пойду всем постели приготовлю, – вздохнув, как это делают утомленные гостями хозяйки, сказала Таня и ушла.
– А я им как снег на голову, – сказала Наталья Сергеевна, нарезая шоколадный торт на ломти. – Ну ничего, я ненадолго, им недолго придется меня терпеть. Завтра, вернее, сегодня уже утром и уеду.
– Наталья Сергеевна, что вы такое говорите?! – вынырнув из дремы, возмутилась заплетающимся языком Соня, поднялась и включила чайник.
– Ну ладно-ладно… Саша, вы бы проводили девушку спать, а то она уснет прямо здесь за столом… Я сама чай заварю.
Какая-то неестественная обстановка царила вокруг. Какой-то подвох чувствовался в каждой произнесенной фразе за столом. Кто эта тетка? Что она делает в этом доме? Из Рассказово. А как она их нашла? Здесь, в Мякинино?!
В кухню заглянула Таня, взглядом, качнув головой, показала Журавлеву, чтобы он вышел, мол, поговорить надо.
– Вам вместе постелить, или как? – спросила она его, пьяно вращая глазами.
– Конечно, вместе, – тихо, сквозь зубы, ответил Александр.
– Обидишь ее – убью. – Она, вялая и сонная, показала ему свой маленький кулачок.
Чувствуя себя чуть ли не преступником или совратителем, а также незваным гостем, нарушившим все существующие правила, заявившись сюда так поздно, Журавлев набрался храбрости и, вернувшись на кухню, молча, не обращая внимания на Наталью Сергеевну, застывшую с фарфоровым чайничком в руках, поднял Соню со стула на руки и понес на второй этаж, где Таня постелила им постель в одной из спален.
– Ты все-таки приехал… – блаженно улыбнулась она. – Это хорошо. Как дела? Есть новости? Если это секрет, то я – молчок! – Она, дурашливо гримасничая, приложила указательный палец к своим губам.
– Не знаю, в состоянии ли ты сейчас что-то слушать…
– Я – вся внимание! – Она даже выпрямилась на кровати и теперь сидела, слегка раскачиваясь из стороны в сторону и близоруко щуря глаза. И такая она была в этот момент милая, хорошенькая и какая-то теплая, что Журавлев готов был прямо сейчас наброситься на нее с поцелуями.
– Виделся с Тамарой, бывшей женой Табачникова. Хорошо устроилась. Считает себя предательницей по отношению к нему, думаю, что жалеет, но давно уже простила за роман с Кречетовой. Больше того, представляешь, она, предполагая, что Евгений захочет похоронить Ирину, просила меня передать ему деньги.
С этими словами Александр вдруг вскочил и куда-то убежал, вернулся с пакетом.
– Вот черт, чуть не потерял деньги… – Чтобы, вероятно, убедиться, что это настоящие деньги, он принялся разворачивать их. Пачка денег была рулоном замотана в непомерно большой прозрачный пакет. Из него выпал белый листок и плавно опустился на ковер.
– Семейная жизнь – это так сложно, – сказала Соня. – Саша, у меня нет сил даже душ принять, я просто засыпаю. Очень тяжелый был сегодня день. Я просто разденусь и лягу, а ты пообещай мне…
И тут она скользнула вниз, подняла листок, рассмотрела его, после чего скомкала его и швырнула в угол комнаты. Улыбнулась.
– …так не бывает, – сказала она. – Саша, я сейчас лягу, а ты пообещай мне, что никуда не уйдешь.
– Не уйду.
Он раздевал ее дрожащими руками, снимал сначала домашние штаны нежно-голубого цвета, затем, постанывая от удовольствия, стянул белую майку, и когда она осталась в маленьких кружевных трусиках и белых носках, уложил ее, спящую, в постель. Он прикрыл ее простыней, но память все продолжала и продолжала рисовать ему ее нежные округлости, розовые соски, нежную впадину в области паха…
Спальню освещала напольная лампа – матовый белый шар в зеленоватых прожилках. Александр решил аккуратно повесить одежду Сони на стул, разложил сначала штаны, затем майку.
Вернулся к Соне, сел на кровать. Затем обследовал спальню, нашел дверь, а за ней – чудесную ванную комнату, выполненную в зеленоватых тонах. Кроме душевой кабины имелась и нежного мятного оттенка ванна на золотых ножках.
Журавлев принял душ, нашел в шкафчике полотенце, вытерся им и уже собирался выйти из ванной комнаты, как из шкафчика выпал довольно большой черный пластиковый пакет. Завалившись набок, он выплюнул из своего нутра что-то золотистое, волосатое…
Это был парик. Рыжий. Убийственно рыжий.
Под париком он нашел свернутую одежду – черное трико и черную водолазку.
Первый раз в своей жизни Журавлев испытал такое потрясение. Его словно ударило током, да так, что чуть не остановилось сердце.
Он стоял посреди спальни и смотрел на безмятежно спящую на кровати Соню.
– В магазине, говоришь, работаешь… В книжном? – с горечью прошептал он, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
Воображение его заработало, он так четко представил себе, как она, склонившись над столиком, при свете лампы орудует пилкой, приводя в порядок ногти певицы Крайновой, что фантазия услужливо нарисовала и другую картину – как Соня нежными ручками достает из сумочки кухонный тесак и решительно обрушивает его на затылок Ирины… Затем, вымыв руки, переодевается прямо рядом с трупом во все новое, укладывает красную от крови одежду в пакет, выходит с ним из квартиры, открывает соседнюю дверь и подкидывает несчастной певице мощнейшую и опаснейшую улику…
Он опустился рядом с ней на постели, взял ее руку в свою.
– Соня, Соня… – зашептал он. И тут, озаренный догадкой, он сложил все события последних дней в один ясный и четкий сценарий преступления и ужаснулся. Если появление землячки из Рассказово было предпоследним пазлом, то рыжий парик с черным трико завершил картину. Оставалось проверить только самую важную деталь, и именно сейчас было самое время это сделать…
Он подошел к туалетному столику…
28
– Где же твой Стрелок? – спросила Таня за завтраком.
Кухня была залита ярким солнечным светом, Наталья Сергеевна в хозяйском клетчатом фартучке допекала последний блин. Этим утром она была необычайно тихая и задумчивая.
Из кладовки были принесены джемы. Соня разливала кофе по чашкам из большого расписного кофейника.
– Уехал на работу, полагаю. Я не слышала, как он уходил. Вообще не помню, как ложилась спать.
– Соня, ты и вчера была какая-то странная, а сегодня у тебя такой вид, будто бы у тебя кто-то умер.
– Уже очень скоро здесь будет полиция. Стрелок вряд ли появится, думаю, он теперь не скоро придет в себя… – едва слышно проговорила Соня, отодвигая от себя тарелку. – Но пока я еще здесь и у нас есть немного времени, я расскажу вам, кто и за что убил Ирину Кречетову. Думаю, ты, Таня, уже успела рассказать Наталье Сергеевне, что у нас тут произошло, как мы все оказались втянуты в это дело.
Таня, услышав такое, пролила кофе мимо чашки, коричневое пятно начало быстро
